Где он тогда? Почему не помог мне?
— Соображаешь. Отец-мать у тебя добрые. Умные. Работяги и честные труженики. Тебя видеть хотели такими же, да?
— Родители у меня уважаемые. Еврей-парикмахер перед мамой шляпу снимал. А папа — лучший стекольщик в городе.
— Почему же ты не похож на родителей, Петенька? Весь в наколках, не бритый, шорты грязные?
— Я? — Петенька поискал что-то за ухом, но ничего не нашёл и ответил просто и искренне: дурак я! Дружки испортили. А Катьке моей нравлюсь! Говорит, что я ласковый!
— Ремня на тебя нет, Петя. Ласковый — хорошо. Женщина за ласку глупость прощает. А дурак…
— Я стараюсь.
— Дурашка старательный — это я знаю. Не сердись. Я же по-доброму. — Оба улыбнулись. — Доставай ужин наш. — Кэп добавил газ, и катер пошёл быстрее и мягче, пронзая ветер и брызги.
— Может хорошо, что он ушёл. Мы ведь не против Космоса, кэп?
— Мы Космосу не помеха — измельчали давно. Самому противно. — Он потянулся вперед и крикнул куда-то в лобовой иллюминатор: «Финк! Слышишь меня? Я знаю — ты здесь ещё. Ты меня слышишь. Ты у нас не задерживайся — зря время потеряешь. Придём в порт, станем к причалу — греби, брат, на берег. Ищи людей хорошо одетых. Голову не подставляй — по голове у нас чаще всего бьют, запчастей не хватит. Женщин — избегай, пропадёшь с ними, как знаток тебе говорю. Зла на нас не держи.
В море святых нет. Все грешные. Ты ещё нас вспомнишь, наше течение правильное, а слова — тёплые…», — капитан умолк и прислушался. Но никто ему не ответил. — Ушёл, значит. Удачи ему. Электронный, а жаль его. Ранимый, как мы с тобой.
Петька, раскладывая еду на подносе, спросил:
— Кэп, а ты, правда, был когда-то профессором, пока тебя на компьютер не променяли?
— Какой компьютер? Чего говоришь? Профессор? Это из другой жизни, как с другой планеты. Но мне повезло: я два месяца работал учителем. Учитель начальных классов. А начальные классы, скажу я — замечательная вселенная! Каждый ребёнок — счастливая звёздочка. Водил детей на природу, читал им сказки про Машу и медведя, про смелого зайца и Царевну лягушку… «Крошка-сын к отцу пришёл, и спросила Кроха: что такое хорошо? что такое плохо?» Знаешь такие стихи? Читали тебе? Не читали? Это беда, Петя.
— Моя?
— Нет, человечества.
— Не понимаю тебя, капитан. Ты о чём?
— Пришла, Петя, на меня бумага, что профессорский диплом учительскому не соответствует. Это — плохо. Давай, Петя, ужинать. Скулы сводит и темнеет быстро.
Петруха посерьёзнел и спросил озабоченно:
— А вы говорили, что эволюция будет, все мы вымрем, как мамонты?
— Мамонты думать не могли.
— А ты? Ты же умный, кэп.
— Умом не поможешь.
— А чем тогда?
— Чем-чем, сердцем.
— Как сердцем? Сердце — здесь, а антенны — вот где? — он покрутил ладонями возле ушей. — Сигнал — как? Ты говорил, что есть коллективный Разум? Почему, кэп, ты его слышишь, а я — нет?
— Финк тоже умный, а видишь куда его занесло: сигаретой голову электронную спалил, как баба утюг. Колодец бывает глубоким, но без воды не колодец, а дырка пустая. Так и человек, когда он без сердца… Книги тебе читать надо, Петя.
— Зачем? Финк этот тоже книг не читал. Ему всю науку одной программой скачали, как мелодию в телефон: «Опа! Опа! Смотри какая опа!..» А мне Космос не нужен. Меня Катька вечером в баре ждать будет. Я бы Финка научил девчонку снять на вечерок. Ему бы понравилось.
— Мамонт ты ещё, Петя. Учиться тебе надо.
— Может, я и мамонт, а имею возразить. Если можно?
— Возражай. Интересно.
— Без денег никому улыбаться не хочется.
— Ты о чём?
— Вы говорили ему, что желания — это самое главное? От желаний вам жить хочется.
— Говорил. Верно.
— А без денег — нет ни желания, ни удовольствий! Не бывает без денег радостей!
— Сам додумался?
— Сам.
— Когда поедим — бери тряпку, ведро и швабру. Мой переборки и палубу. Умник. Деньги заработать надо.
— А роботу деньги нужны, кэп?
— А сам ты, как думаешь?
— Зачем ему? Он железный. Но если к Катьке сунется, тогда и ему надо будет. Катька, конечно, меня любит, но деньги — больше.
— Встреча с женщиной Финку была бы на пользу, — улыбнулся лысый. — Фантастика! Я бы на них посмотрел. Признаю, в чём-то и я был не прав. Надо быть проще…
— Признаёшь? И троечник может профессора жизни учить, кэп?
— Ум от гордости — хуже глупости, Петя…
Петруха не услышал последних слов капитана, потому что подумал вдруг: «Если Финку нужны будут деньги для Катьки, то он наштамповать может запросто! А это Катюхе понравится. И мне не вредит. А что — это мысль?», — он улыбнулся, довольный собой.
Робот был далеко, но слова эти он услышал. Финк был лучшим из многих космических роботов. Его блок сбора информации точно регистрировал слова, опыт, эмоции и даже мысли людей, с которыми он встречался. Финк так и отметил в компьютерном плане:
1) Опыт и знания капитана надо сохранить и использовать.
2) Одеждой и имиджем надо озаботиться.
3) Заменяемые блоки нужно иметь под рукой, в запасе, чтобы не ждать доставки.
4) Контакт с женщиной желателен — может многое открыть в научном плане.
5) Деньги будут нужны — наштампую. Главное — не высовываться над толпой. Скромнее.
Примечание. Кое-что мне пока непонятно:
1) Умный — тоже бывает не всегда умным и не всегда приятным.
2) Без денег улыбаться не хочется.
3) У людей может быть коллективный Разум, как общий сигнал из Космоса.
4) Откуда тогда дураки, и при том, счастливые?
ЧАСТЬ III. ПОИСКИ и ПРОИСКИ
Подводная лодка
Финк ошибся. Он полагал дойти с катером до берега, но капля, в которую он влился, вдруг располнела другой и третьей, чуть качнулась, потекла по палубе наклонной и скользкой, была подхвачена законами физики — в шпигат, за борт и в море. В море стало спокойно и бесконечно, мысли и чувства — безбрежны. Он стал частью океана и вспомнил слова капитана о живом мире моря. Это заставило его быть внимательным и осторожным. Первая встреча с землянами пошла на пользу.
— Капитан прав, — резюмировал Финк, — мозгами крепчать надо и не подставлять голову, а то, действительно, запчастей не хватит. Теперь надо ждать помощи: сгорела плата анализа информации — задохнулась на сигаретном тесте. Смех и грех: сигарета спалила космический проект!? Нонсенс. Технический казус. Противостояние цивилизаций, можно
