– Вы же знаете, – продолжал он, – что мощь и нерушимость нашего государства стоит на нерушимой вере в Самого. Вождь – всегда живой! И мы, как его правопреемники, должны с честью выполнять свои обязанности кабинета министров. Как вам известно, на создание одного Родного уходило самое большое количество генетического материала. Мы могли себе позволить создавать Троюродных и даже Двоюродных из излишков, как-то: обрезки ногтей, волосы, которых, к несчастью, очень мало, и прочее. Но Родных! .. – тут говорящий торжественно поднял палец. – Родных наши ученые создавали только из отборного материала!
– Правильно, – закивали все разом, – а как же иначе… Только из отборного…
– Спорить не буду, – наклонил голову оратор, – такова была наша политика, которая зиждется на идеалах преемственности дела и тела Самого. Но последствия крайне печальные: от Самого осталась одна голова – все остальное ушло на создание аппарата партии, в том числе и нас.
Единый вопль ужаса вырвался из шести глоток. Все Родные вскочили и принялись кричать и жестикулировать. Если бы на головах у них были бы волосы, они начали бы их рвать. Возгласы «Что будет с нами?!», «Этого не может быть!» заполнили зал.
– Не верите? – удивился ведущий Родной. – Так убедитесь сами…
Он сделал широкий жест в сторону портьеры, и остальные гуськом просочились туда. Зал опустел.
– Что будем делать? – прошептала Гиневра.
– Если кто и знает, как пройти в Город Ветров, так только они, – я выразила вслух мысль, пришедшую, когда я увидала этот синедрион.
– Нужно вытрясти из них эту информацию.
– Но каким образом?
– Мы захватим голову, и тогда они нам все расскажут, – сказав это, я была в полной растерянности, не представляя себе, как это можно сделать.
– За мной! – крикнула Ипполита и, рывком открыв решетку, прыгнула вниз, точно на массивный стол. Мы по одной прыгнули за ней.
Близнецы, встревоженные шумом, выбежали в зал, но Ипполита, не дав им опомниться, схватила пару первых попавших и стукнула их головами друг об друга. Гиневра пяткой толкнула еще одного. Я тоже присоединилась к подругам.
Как ураган, Ипполита ворвалась за портьеры и через мгновение выскочила обратно. В руках она держала голову. Маленькая и сморщенная, голова совершенно не походила на своих вальяжных отпрысков. Так как волос на голове не было, Ипполита ухватила ее за нос.
– Нет! – закричали клоны вождя разом. – Не надо! Стража!
Двери открылись, и в дальнем конце зала появились уже знакомые нам безмозглые качки.
– Стоять! – закричала Ипполита, поднимая голову наверх. Стража замерла. Если кто подойдет, я успею изрубить эту башку в капусту.
Клоны взвыли. Мы приблизились к бесстрашной амазонке и встали около нее, готовясь защищаться до последнего.
– Что вы от нас хотите? – спросил наконец один из них.
– Вы из партии натуралов?
– Что?
– Ну из тех, которые хотят выбирать власть из обыкновеннорожденных шикорян, – мне даже показалось, что губы говорящего презрительно скривились.
Никто из нас не успел ответить. За нашей спиной, из-за портьеры, появился клон-оратор и закричал, что есть сил:
– Бию! Биюм! И забием биючих!
При этих словах голова выскользнула из рук Ипполиты и зависла под потолком. Двоюродный, про которого все забыли, вылез наполовину из люка и принялся молотить руками в воздухе, пытаясь ее достать. Качки бросились на нас, и быть бы беде, если бы Далила вдруг не заорала:
– Ах вы, забиенные бии! Да я вас сейчас так выбию, всю жизнь с бием в заду гулять будете! Биены недобиенные!
Эффект был поразительный: Двоюродный упал из люка на стол, стража затряслась в конвульсиях, а клоны стали попеременно то бледнеть, то краснеть, лишившись дара речи.
Подпрыгнув, Ипполита снова схватила голову и для надежности сунула ее мне в руки. Я не сопротивлялась, хотя и было противно.
Взяв за руки и за ноги корчившуюся стражу, мы выкинули их наружу, туда же полетели Двоюродный и шестерка Родных, и крепко заперли дверь.
Мы остались наедине с клоном-оратором.
– Послушай, – сказала ему Ипполита, – если ты ответишь нам на один вопрос, получишь свою вонючую голову обратно. Понял?
Он с нескрываемым страхом смотрел на Далилу.
– Чего уставился? – грубо сказала она. – Давай, говори, что надо…
– Откуда ты, чужеземка, знаешь наш магический язык?
– Поуправляй сорока ткачихами, которые только и норовят слинять от работы или завалиться в кусты с каким-нибудь мужланом, еще и не так научишься говорить, – совершенно серьезно ответила она.
– Давайте к делу, – я была настроена быстрее выйти отсюда. – Где находится вход в Город Ветров?
Клон, видимо, удивился простоте вопроса:
– В Город Ветров? Там же, где и всегда был. В саркофаге.
– Где?
– На центральной площади Шикоры стоит Саркофаг Самого. Наши граждане думают, что там лежит вечно живой кормчий. Но там – кукла. Не можем же мы такой ценный материал выпускать из рук. А по законам Шикоры все руководители высшего эшелона и низшего звена должны быть похожи на вождя.
– Зачем?
– Как зачем? А как человек, напившийся священной Хомы, сможет опознать начальника и воздать ему хвалу? Только если образ господина намертво запечатлелся у него в памяти. Что будет, если господином сможет стать всякий и кривой, и горбатый? Будет полный разброд мыслей и развал благосостояния.
– Вашего благосостояния, – уточнила Гиневра.
– Конечно, – согласился он, ничуть не смутясь, – а зачем же власть брали? Наши лучшие умы работали над этой проблемой и решили ее. Теперь каждый руководитель – вылитый вождь. И каждому ясно: господин идет. Только вот Самого на всех не хватило.
– Ладно, – махнула рукой Ипполита, – веди нас к своему саркофагу. И чтобы без всяких штук. Твои органы власти находятся пока что у Марины.
– Без Сенмурва я никуда не пойду, – напомнила я своим подругам.
– И без нашего оружия, – добавила Далила.
– Найди нашего пса, – приказала Ипполита.
– Хорошо, – кивнул лысый, – идемте.
И мы зашли за вишневую портьеру.
Через несколько минут прохода по темным коридорам власти наш провожатый открыл маленькую неприметную дверь, и мы оказались на огромной площади. У входа сидел Сенмурв и нервно перебирал лапами. Рядом с ним стояли охранники, державшие в руках лук Ипполиты, мечи Далилы и Гиневры и мой любимый рюкзак.
– Сенмурв, дорогой! Как ты нашел нас?! – но умный пес не хотел говорить в присутствии шикорянского начальника.
Выхватив из рук охранников рюкзак, я торопливо порылась в нем и с удовлетворением отметила, что ничего не пропало. Сунув туда голову главной мумии Шикоры, я вздохнула с облегчением.
