Секретарь замялся.
- Даже и не знаю, что вам посоветовать. Как известно, мэра у нас выбирают на четыре года. А строительство идет своим чередом... Да и служащие мэрии не всегда в курсе дела, ведь постоянно происходит перемещение личного состава, старики, достигшие шестидесяти лет, уходят на пенсию, каждый год появляются новые сотрудники. А строительство-то идет... Проекты сыпятся как из рога изобилия. Порой даже ответственные руководители мэрии не знают всех проектов... Впрочем, - секретарь кивнул на старика, дремавшего на стуле в углу, - попробуйте поговорить с этим господином. Он всю жизнь проработал в мэрии, а сейчас, после ухода на пенсию, разбирает и изучает наши архивы. Возможно, он что-нибудь знает.
Он подошел к старику. Тот шевельнулся, поднял на него сонные глаза. Он задал свой вопрос.
- А-а... - сказал старик и уставился куда-то в пустоту. - Так, так... Что ж, вопрос вполне резонный. Очень даже резонный. Только вот ответить на него нельзя. Нельзя ответить! Тут уж ничего не поделаешь. Город-то огромный и, заметьте, живой! Живет своей жизнью. И очень интенсивно живет, особенно с тех пор, как в моду вошло понятие "обмен веществ в организме города".
- Простите, как вас понять?
- А очень просто, очень просто, молодой человек... Численность городского населения растет? Растет! Значит, коммунальное строительство расширять надо? Надо! То-то и оно! Мы и расширяем. Только сразу ведь всего не соорудишь - потихонечку, полегонечку. А тут вдруг какая-нибудь старая коммуникация, до поры до времени служившая верой и правдой, приходит в полную негодность. Надо ломать старушку. Мы и ломаем. Но в таком большущем городе все взаимосвязано. Как вы думаете, взаимосвязано или нет?.. А-а, в том-то и дело! Когда что-нибудь ломают, приходится вносить изменения в один из новых проектов. А проекты-то как бусинки на ниточке: один изменили, так и другие нужно менять. Ну, изменения, разумеется, влияют на все стройки. Сроки передвигаются, затягиваются... Н-да... то с одного конца начинаем, то с другого, а тут, глядишь, конец началом обернулся...
- Но это же форменное безобразие! - он даже повысил голос. - Выходит, левая рука не знает, что делает правая? Копаете, копаете, двадцать лет только и делаете, что копаете, а бытовые условия горожан за это время ни капельки не улучшились!
Старик пристально посмотрел на него и вдруг, широко раскрыв беззубый рот, рассмеялся.
- Простите, вас, кажется, зовут господин... Я вспомнил! Вспомнил, знаете ли... Подумать только, какое удивительное сходство! В жизни не видел, чтобы сын так походил на своего отца. Да... Так вот, лет двадцать с лишним назад, когда я еще был секретарем Собрания мэрии, сюда приходил ваш отец. Все интересовался, спрашивал - точно так же, как вы! - что это копают на том перекрестке...
- Чего там, все сразу и продайте! - сказал землянин, предъявляя бумагу, разрешающую межпланетный обмен валюты на огромную сумму. Это был человек крупный, могучий и грубоватый. В голосе его звучали повелительные нотки: должно быть, на Земле он привык командовать. - Ну, так как же?.. Беру все оптом - и ваше искусство и... верховных хранителей в придачу.
Фальфианец, хрупкий и тонкий, как местные женщины, медленно опустил длинные ресницы и покачал головой:
- Это невозможно.
- Что? Невозможно? - землянин разозлился. - В лексиконе землян нет такого слова. Для нас все возможно. Возможно, например, при желании раздавить вашу планетку. Надеюсь, вам это известно?
На губах фальфианца появилась едва заметная улыбка.
Земляне тоже часто улыбаются. И сейчас фальфианец улыбался точно так же, как мы с вами. Но... улыбка улыбке рознь. Улыбка фальфианцев оставалась загадкой для землян. Как видно, у нее была совсем иная природа, чем у ее земной сестры. Говорили, что жители планеты Фальфа улыбаются тогда, когда хотят скрыть свои истинные чувства.
Вообще-то относительно природы этой улыбки никто ничего не знал. Земная и фальфианская цивилизации на протяжении тысячелетий развивались каждая своим путем. Даже земные ученые, долго и с вполне доброжелательных позиций изучавшие фальфианскую культуру, придерживались по этому поводу различных точек зрения. Впрочем, наука тут была бессильна, приходилось полагаться лишь на интуицию.
В исправленном и дополненном издании "Галактической энциклопедии", вышедшем лет пятьдесят назад, этой самой улыбки была посвящена целая статейка. Вот ее содержание: "Фальфианская улыбка. Ф.у., внешне ничем не отличающаяся от земной, на самом деле отнюдь не служит для выражения радости, приветливости и дружеских чувств. Ф.у. насмешливая, презрительная, фальшивая. У. для самозащиты. У. для выражения чувства превосходства: улыбающийся хочет показать, что он не такой, как другие, что он по своим умственным и моральным качествам намного превосходит того, кому он улыбается". К счастью, фальфианцы были очень миролюбивым и смирным народом, им даже в голову не пришло заявить протест по поводу этой дурацкой статейки. А стоило бы - очень уж самоуверенные и ограниченные люди сидели в редакции "Галактической энциклопедии". Впрочем, вряд ли подобный протест имел бы значительный резонанс: в системе Галактики Фальфа была одной из самых маленьких и отдаленных планет.
Мужчина, прибывший с Земли, как видно, хорошо изучил энциклопедию и статью о фальфианской улыбке принял всерьез. Разозлившись, он начал орать:
- Что вы разулыбались? Ничего смешного не вижу! Кажется, ваши соотечественники недооценивают землян. В крайнем случае мы можем прибегнуть к политическим санкциям - ведь Фальфа фактически находится под опекой Земли. И вообще достаточно сослаться на "Межпланетное соглашение об охране культуры", и будет по-моему.
- Не сердитесь! - сказал фальфианец, продолжая улыбаться. - Мои соотечественники счастливы, что земляне доняли и оценили наше древнее искусство. Взаимопонимание всегда радует. Мы с большим удовольствием научим вас создавать цветы из дыма. Чего же вы еще хотите?
Фальфианца звали Саж - мудрец. Интересно, что на одном из земных языков индо-европейской группы слово "мудрец" звучало точно так же. Он и вправду был мудрым, это подтверждали все беседовавшие с ним земляне. Саж, человек неопределенного возраста, изящный, тонкокостный, с гладкой зеленоватой кожей, занимал почетный пост: он был своего рода ученым секретарем в клане, передававшем из поколения в поколение искусство создания цветов из дыма. Саж улыбался, и совершенно нельзя было угадать, о чем он думает.
- Простите, может быть, говоря о продаже, я выразил свои мысли не совсем точно, - смягчился землянин. - Но ведь я здесь по поручению одной крупной организации и стараюсь как можно лучше выполнить это поручение.
