«Хотя», — вздохнул майор, — «какую я в итоге сделал карьер? Можно было и разводиться, всё равно достиг не многого. Нынешнюю-то должность, даже имея развод, получил и до майора вско-разно дослужился бы. Но в молодости, чёрт, мечталось о большем, да не вышло!»
Майор с шумом втянул носом воздух. Дьявол, вот из-за таких-то как этот сопляк и не удаётся выбиться выше, все уже для них приготовлено. А как там записано в Конституции, которую, говорят, составил первый Народный Император, великий Авльн? «…И будут отныне все равные среди равных, почитаемых за заслуги перед народом…» Вот тебе и «равные», вот и «заслуги». А крикни это всё сейчас вслух — крамолой покажется.
Майор сидел и молчал совершенно потерянный, злой и беспомощный перед мальчишкой, который считал себя выше сортом, чем он, майор Малваун, только потому, что имел отца генерала-консула. Майор чувствовал, что так или иначе, но он должен что-то сказать, как-то прореагировать на болтовню капитана, что затягивающееся молчание окончательно роняет его достоинство, но продолжал сидеть, не проронив ни звука, подавленный самыми разноречивыми мыслями.
«Вот, дали почувствовать, что серостью ты был от рождения, серостью и останешься», — подумал майор, и у него в душе неожиданно шевельнулась жалость к жене. Как она пыжится перед родственниками и знакомыми, стараясь показать, что сделала удачную партию, выйдя замуж за офицера. Офицер же, майор! Чёрт побери, а для таких вот сопляков что он, майор, что его брат-бухгалтер — просто серость, мелюзга. У майора даже вырвался судорожный вздох беспомощности и обиды.
— Н-да! — неожиданно сказал капитан с какой-то странной как показалось майору интонацией.
Договар протянулся с кресла и ткнул кнопку на пульте. Включился центральный экран наведения. Стали видны звёзды и поверхность Чёрного Пятна, над которым летел катер. В углу экрана пылал голубой Базан.
Капитан встал и прошёлся по боевой рубке. Майор Малваун продолжал сидеть как оплёванный. Он уставился перед собой в пространство, сжимая подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.
— Печально, господин майор, печально, — сказал капитан Договар, останавливаясь перед креслом майора. (Малваун даже не обратил внимания, что сейчас его назвали «господин майор».) — Я-то думал, что вы «заведётесь», а вы тоже как все: бо-и-тесь! Н-да…
Майор поднял голову и посмотрел на капитана, не понимая, куда тот клонит.
— Что? — хрипловато выдавил он из себя.
Капитан стоял, заложив руки за спину и глядя на экран. Несколько секунд он молчал, как бы размышляя, а затем качнулся на носках и повернулся к майору.
— Я думал, что вы более принципиальный, а вы такой же, совершенно такой же, как все остальные. — В голосе капитана зазвенели юношеские неспокойные нотки. — Вам, заслуженному военному, многие годы отдавшему честной службе в Военном Космическом флоте, наплевал в рожу мальчишка, то есть я, — Капитан ткнул себя пальцем в грудь, — а вы стерпели и утёрлись только потому, что у этого мальчишки отец — генерал! В этом-то вся беда, с этого начинаются все беззакония, которые уже давно творятся на Силонте. Я почему-то думал, что вы, майор, действительно живёте принципами члена Лиги Борцов, теми принципами, которые были провозглашены когда-то и от которых в реальности мало чего теперь осталось. И вы же, так сказать, выходец из народа. Значит, действительно, даже психология народа подгнила!…
«Эге», — вдруг радостно подумав майор, — «вот куда ты, братец, клонишь. Начитался запрещённой литературы, подбрасываемой от нашартмаков и прочих подонков. И чего тебе, сволочи, не хватает с таким папашей? В горячих точках ты нигде не был — с жиру, гад, бесишься! В двадцать пять лет уже капитан, чего же тебе неймётся? Значит, нарочно мне в рожу плевал? Так-так…»
Майор почесал подбородок, размышляя. Может быть, он его специально провоцирует? Он, майор Малваун, согласится, выразит своё недовольство чем-то, а этот гад настучит в соответствующий отдел Службы Защиты Безопасности?… А если нет, если он всё это по собственной инициативе? Если точно с жиру бесится и хочет в революционера поиграть? «Если так, то погоди», — подумал майор, зло усмехаясь про себя, — «я тебе за плевки в рожу дам сдачи. Простой мой рапорт, конечно, тебе вреда бы не причинил, а вот если о твоих разговорчиках сообщить, куда следует, то тобой займутся, это точно. Поскольку папаша у тебя генерал, то и информация пойдёт высоко, тебя на заметку возьмут как минимум, и генеральских нашивок в будущем тебе не видать, сосунок… Нет, ну что ему надо-то, а? Чем не жизнь с его-то возможностями? Ладно, за плевки в рожу я с тобой посчитаюсь. Посмотрим, наболтаешь ли ты что-нибудь интересное?»
Майор пользуясь тем, что капитан стоит к нему спиной, протянул руку под пульт и незаметно включил регистратор голосовых команд, подаваемых в боевой рубке. Теперь их разговор записывался на кристаллокассету. Малзаун откашлялся, прочищая горло, и сказал:
— Что-то я не пойму, куда же вы клоните? По-вашему, в Имперской Республике творятся беззакония? Но вот у тех же нашартмаков, которых превозносят разные отщепенцы, недостатков ничуть не меньше. А вот если бы некоторые крупные чиновники у нас, облекаемые народным доверием, честно исполняли свой долг перед народом, то многое могло быть иначе. Нам это мешает строить справедливую жизнь, но об этом ведь говорят и это наказывается. Что касается нашартмаков…
— Да при чём тут нашартмаки! — воскликнул капитан. — Я же о нас говорю, зачем же равняться на нашартмаков и утверждать, что у них «недостатков» ещё больше! Наши-то недостатки это не оправдывает! Свои пороки надо самим устранять, а то вы все сидите, народ так называемый, молча завидуете сынкам крупных чинуш, кроете их за глаза, а ничего для изменения условий, не устраивающих вас же, не делаете! Хотя могли бы!
«Громче, громче давай!» — радостно подумал майор. Ему, кажется, предоставлялась возможность отличиться и не как-нибудь, а по каналу Службы Защиты Безопасности. Вслух Малваун как можно более веско и убеждённо сказал:
— Основное наше беззаконие — это использование служебного положения в личных целях!
— Эх, — протянул капитан с сожалением, — ну как вы не хотите понять, что это только следствие. Основные беды — это поголовный обман населения, отсутствие у народа правдивой информации. Но даже без этого должно уже быть ясно, что сейчас сложилась каста высших чиновников, которые меньше всего заинтересованы в изменении данной ситуации. Я имею в виду тех, по сравнению с которыми даже мой папаша — так, мелочь. Как раз именно такие больше всего удовлетворены тем, что народ не знает правды о происходящем в различных частях Вселенной, как у нас, так и у тех же нашартмаков!
