И в этот момент, словно уловив его мысли, девушка открыла стрельбу.
«Вот так, Бриз, молодец!»
Облегченно вздохнув, он откатился назад от камня, за которым лежал, и пополз от валуна к валуну, притискиваясь к земле и стараясь оставаться незамеченным для противника.
Разносилось в воздухе громкое шипение зарядов, а он где ползком, где перекатом пробирался по длинной дуге, намереваясь оказаться в тылу врага, занятого перестрелкой с Бриз.
И наконец это ему удалось.
Заглянув в щель между двух привалившихся друг к другу камней, он совсем близко увидел того, кто не давал им спокойно пересечь равнину. Широкоплечий темнокожий детина сидел на корточках к нему спиной, медленно поводя из стороны в сторону узким блестящим стволом своего оружия. На поясе его пятнистых буро-зеленых брюк висели запасные кассеты. Победитель сосредоточенно рассматривал чуть приплюснутую с обоих боков бритую голову детины с большими оттопыренными ушами, мощную короткую шею и голую мускулистую спину. Он выбирал момент для прыжка.
Ударил по камням очередной заряд Бриз, разлетелся во все стороны яркими искрами, и бритоголовый привстал, собираясь сделать ответный выстрел. Внимание его было приковано к невидимой девушке, он поднял оружие – и в этот момент Победитель, выбравшийся из своего укрытия, прыгнул ему на спину.
До борьбы дело не дошло – слишком неожиданным для противника оказалось это нападение. Носком ботинка выбив оружие из рук бритоголового, Победитель сдавил ему горло и, заломив руки противнику, припечатал его к земле, придавив коленом широкую лоснящуюся спину.
– Бриз! – крикнул он. – Готово!
Лежащий ничком бритоголовый попытался вырваться, но это ему сделать не удалось – Победитель рванул его руку и в тишине раздался хруст выворачиваемых суставов.
– Не двигаться, – с угрозой сказал Победитель. – Иначе кости переломаю.
Детина застонал, заскреб по земле ногами, обутыми в огромные ботинки с рубчатыми, совершенно не стертыми подошвами – словно не приходилось ему нигде ходить, а всю жизнь довелось провести в засаде среди этих камней. Выгибая шею со вздувшимися мышцами, он попытался взглянуть на соперника, кося черным расширившимся глазом с красноватым белком, раздувая ноздри, – от его шумного дыхания расползались в стороны песчинки. Победитель держал крепко, не давал бритоголовому ни малейшей возможности вырваться, затеять рукопашную.
– Отлично, Дорнад! – Бриз перемахнула через камень и оказалась рядом. – Сейчас мы его поспрашиваем.
– Вытащи у него ремень и свяжи ему руки, – распорядился Победитель. – И подбери его оружие.
Связав бритоголового и усадив возле камня, они взяли его на прицел и приступили к разговору.
– Почему ты не даешь нам пройти? – спросила девушка. – Кто тебе приказал стрелять в нас? Почему вы все не даете нам проходу?
– Что вы охраняете? – вставил Дорнад.
Бритоголовый угрюмо смотрел на них исподлобья и молчал. Его плоское лицо с коротким, словно обрубленным носом и бледными лоснящимися губами казалось каким-то безжизненным. Перекатывались мышцы на широкой груди, покрытой прилипшими песчинками, – он пробовал на прочность узел, стянувший запястья.
– Ты будешь говорить или нет? – угрожающе произнес Дорнад и шевельнул излучателем. – Или тебя немножко поджарить?
– Почему ты не даешь нам пройти? – повторила Бриз.
Бритоголовый продолжал молчать, упрямо сжав губы и не спуская глаз с наведенного на него оружия.
– Отвечай! – крикнул Победитель. – Отвечай, иначе я тебя пристрелю!
В ответ по-прежнему не раздалось ни звука.
– Ладно, – зловеще сказал Победитель. – Я заставлю тебя говорить. Пеняй на себя.
Бирюзовый луч выскользнул из дула его излучателя и срезал бритоголовому край плеча. Окруженная кровоточащей плотью, обнажилась белая поверхность кости.
– А-а-а! – закричал детина, закатывая глаза. – О-о-о!.. – Он вжался спиной в валун, кровь заливала его руку, и пахло горелым мясом. – А-а-а!
– Почему ты не даешь нам пройти? – наклоняясь к нему, процедил Победитель. – Ну?
– Да говори же ты! – с отчаянием воскликнула побледневшая девушка. – Ты же себя погубишь!
Бритоголовый перестал кричать и только тихо стонал, страдальчески морща лоб.
– Я заставлю тебя говорить, – с трудом проглотив невесть откуда взявшийся комок в горле, сказал Победитель.
Он вновь вскинул излучатель, но Бриз остановила его:
– Подожди, Дорнад!
Она подошла к бритоголовому, нагнулась и в упор взглянула в его безжизненное лицо.
– Ты понимаешь, что мы тебя пристрелим, если ты будешь молчать? – проникновенно и очень внятно спросила она. – Ты это понимаешь?
Бритоголовый угрюмо кивнул.
– Так почему же ты молчишь? Не хочешь отвечать? Или не можешь?
– О-о !.. – простонал детина.
– А ну-ка, открой рот, – скомандовала девушка.
Пленник неуверенно разжал губы.
– Он что, язык проглотил? – озадаченно пробормотал Победитель, заглядывая из-за головы Бриз.
– Да нет, не проглотил, – протянула девушка, брезгливо, но внимательно рассматривая широко раскрытый рот пленника. – Похоже, у него и не было языка. Он немой…
– Та-ак… И что же теперь с ним делать?
Девушка встала и, пожав плечами, посмотрела на хмурого Дорнада. Пленник переводил взгляд с нее на Победителя. Его плечо и рука были покрыты уже загустевшей кровью.
– Оставим его здесь, – после раздумья решил Победитель, – а оружие заберем с собой. Поищем другого, с языком.
Они вновь направились вперед порознь и отошли уже довольно далеко от того места, где оставили бритоголового, когда Дорнад обернулся, чтобы взглянуть, что там поделывает побежденный и безоружный противник. Он успел увидеть мчащуюся к нему молнию, но увернуться ему не удалось, потому что молния была уже совсем рядом. Обожгло грудь, небо почернело – и исчезло. Исчез весь мир.
* * *
Он лежал на дне, придавленный каменной глыбой, а вокруг была вода, и над ним тоже была вода, прозрачная, очень тяжелая вода, совершенно ПУСТАЯ вода – со всех сторон, с начала времен. Глыба не давала возможности пошевелиться, но ему и не хотелось шевелиться. Он с непонятной тоской думал о том, что вода пуста, и в какую сторону ни плыви – ничего не изменится. Никогда не изменится. И невозможно вынырнуть, добраться до поверхности – у этой воды не было никакой поверхности. Все вокруг прозрачно – и пусто… И внутри у него тоже было пусто, и он сам был пустотой, существо без прошлого, прозрачное ничто среди прозрачного ничто…
Он не знал, сколько времени пролежал там, на дне (и существовало ли вообще время?), прежде чем его все-таки вынесло на поверхность. Это произошло без какого-либо участия с его стороны, он не приложил к этому ни малейших усилий – просто в какой-то момент неведомая сила потянула его вверх, и исчезла, растворилась каменная глыба, и постепенно, мелкими шажками, отступила тяжесть, и на смену ей пришла привычная легкость. И он вновь начал ощущать свое сильное тело.
