– Это не самое страшное, – повторила Бриз. – Знаешь, когда я была одна, мне было гораздо тяжелее. С тобой легче – есть время подумать. И вот я подумала… как-то само собой пришло в голову…
Дорнад затаил дыхание. Ему показалось, что все вокруг застыло, что и сам он превратился в древесный ствол, в камень, в унылый обнаженный холм. В груди его растекался неприятный, невесть откуда взявшийся холодок – и это ощущение тоже было новым для него.
А Бриз продолжала ронять тяжелые слова, устремив неподвижный взгляд на безмятежно бегущий ручей:
– Я подумала: а что если на самом деле и нет никакой Цели? Что если та Цель, к которой мы постоянно стремимся, к которой постоянно идем – обман? Мы видим горизонт, но он для нас недоступен… Нет никакого горизонта… Нет никакой Цели впереди… А настоящая-то цель, Дорнад, – это наше движение к Цели, это наша стрельба и трупы врагов. Только и всего… Кто-то здорово подшутил над нами, кто-то сейчас смеется и удовлетворенно потирает руки… Мы простые исполнители, Дорнад, и любое наше действие, не входящее в замыслы того, кто все это придумал, обречено на провал. Свободы у нас с тобой не больше, чем у этого ручья: он течет туда, куда ему положено течь – и не в силах свернуть в сторону. Мы предназначены только для того, чтобы без конца делать то, что мы делаем сейчас… Именно здесь – и ни шагу в сторону. Ты ведь тоже догадываешься об этом, да, Дорнад?..
Он долго молчал, потом медленно повернул голову и мрачно посмотрел на девушку. Ей показалось, что в глубине его глаз мечутся какие-то вспышки. Отстранившись от нее, Дорнад поднялся и расправил плечи.
– Я не ручей, Бриз, – глухо и твердо сказал он, возвышаясь над девушкой. – Я не ручей и могу изменить свое русло, как захочу. Я не собираюсь больше быть простым исполнителем. Сейчас ты в этом убедишься, Бриз!
Он повернулся и быстро и уверенно зашагал вверх по течению ручья, уходя в сторону от маршрута к Цели. Он шел к Стене.
* * *
Дорнад сделал всего несколько десятков шагов вдоль ручья, когда понял, что каждый следующий шаг дается ему все труднее и труднее. Все его существо сопротивлялось этому движению вперед, кто-то в его голове настойчиво повторял: «Вернись! Вернись!», – а неподвижный воздух, казалось, стал вязким, словно пытаясь преградить ему путь.
«Замолчи!» – мысленно крикнул он тому назойливому, приказывающему откуда-то из глубины, а вслух упрямо процедил:
– Я все равно пройду! Я не ручей!
Он шагал, наклонившись вперед, всем своим сильным телом наваливаясь на неподатливый воздух, с трудом переставляя ноги – и все-таки прорываясь все дальше и дальше. Кто-то продолжал приказывать ему вернуться, и он понял, что это зов Цели, той самой неведомой Цели… «Наша цель – это постоянное движение и схватки с врагами… Мы простые исполнители…» Его поразили эти слова Бриз и он изо всех сил стремился доказать ей, и не только ей, а главное – доказать самому себе, что он способен действовать самостоятельно, а не по указке неведомых организаторов его странствий.
Это было неимоверно трудно. Тело жаждало откликнуться на зов Цели и броситься назад, но он, собрав всю свою волю, подавлял это исступленное, неистовое желание. Он продолжал считать себя Победителем и, стиснув зубы, продирался, проталкивался по песчаному берегу, медленно, но неуклонно приближаясь к Стене.
– Дорнад! Подожди, Дорнад!..
Он оглянулся. Девушка была совсем недалеко от него, ее лицо исказилось от напряжения. Она пробиралась вслед за ним, закусив губу, и видно было, каких усилий стоит ей этот путь.
– Дай руку, Дорнад!
Он не сделал назад ни шагу. Он опасался, что не сможет остановиться, шагнув назад, ей навстречу. Протянув руку, Дорнад ждал, когда девушка приблизится.
Их ладони соприкоснулись.
– Ты молодец, Победитель! – тяжело дыша, сказала Бриз. – Пусть даже все это тщетно… Ты все равно молодец!
– Тщетно? – Крепко обхватив ее теплую ладонь, Дорнад ожесточенно ринулся вперед. – Ты же назвала меня Победителем, Бриз! И я буду Победителем!
Отчаянно и упорно отталкиваясь ногами от земли, мускулистый боец увлекал за собой сероглазую гибкую девушку – и все ближе придвигалась Стена, бесконечная гладкая Стена, перегородившая мир.
– Сейчас я прострелю эту Стену! – кричал он на ходу, раздвигая широкой грудью вязкий воздух. – Я пробью эту Стену, Бриз, и мы уйдем туда, и пропади она пропадом, эта Цель! Мы люди, Бриз, люди, а не ручьи!
– Я верю в тебя, Победитель, – ответила девушка и на мгновение прижалась щекой к его руке. – Конечно же, мы не ручьи…
Они одновременно вскинули излучатели, направили их на Стену и открыли огонь.
– Что это, Дор… – успела воскликнуть она.
Обрушилась темнота.
Весь мир исчез.
На этот раз действительно исчез…
И все-таки он был Победителем.
* * *
– Серега, давай другую игру, эта какая-то поломанная.
– Эх, мама только вчера купила… Это ты виноват, джойстик не надо было так дергать!
– Ничего я не виноват! Это картридж твой никуда не годится…
* * *
– Как я тебя, а? Разгромил во Второй мировой!
– А зато я твою нерушимую империю республик свободных одним ударом развалил!
– А я… А я вот сейчас!.. А я вот сейчас Восток на Запад как напущу, тогда посмотрим!
– Давай-давай, напугал! Да я сейчас твой Восток несчастный…
– Дети, пора обедать! Ррум, приглашай Ллуда. Потом доиграете…
* * *
«Ученые Гарвард-Смитсоновской астрофизической обсерватории обнаружили вокруг нашей Галактики так называемую Великую Галактическую Световую Стену, или Кольцо Высокого Свечения». (Из газет).
* * *
«Бог нашей драмой коротает вечность! Сам сочиняет, ставит и глядит». (Омар Хайям).
* * *
Он открыл глаза и увидел светлое небо. Дышалось легко, пахло душистыми степными травами. Он почувствовал, что, наконец, свободен. Девушка приподняла голову и медленно осмотрелась. И улыбнулась ему.
– По-моему, мы вновь воскресли. – Она вздохнула полной грудью. – Мы все-таки победили, Дорнад.
Он встал и тоже посмотрел по сторонам. Не было больше никакой Стены и вокруг простирался необъятный мир.
– Я, кажется, вспомнил свое настоящее имя, – сказал он. – Мое имя Адам.
– Мне тоже что-то подсказывает, что меня зовут не Бриз, – задумчиво ответила девушка. – Мы можем идти куда захотим. Идем, Победитель!
Кировоград, 1997.
