Когда суровый майор поставил его перед ещё более суровым генералом - худой солдатик вытянулся так, что аж башку свою запрокинул...
- Ганс, - обратился к нему Траурихлиген, зажав в кулаке очередной свой карандаш. - Кем вы были до войны?
- Учился, герр группенфюрер! - он постарался отчеканить, как настоящий солдат, однако бледность и пот на лбу выдвали в нём страх.
- На кого? - уточнил Траурихлиген, по своему обыкновению глядя в глаза собеседника, а солдатик под его взглядом уже корчиться начинал...
- На картографа, герр группенфюрер! - сообщил он, будто докладывал и хлопнул каблуками сапог на всякий случай.
- О! Баум, вы молодец! Знаете, кого послать в разведку! - довольно похвалил Траурихлиген майора и протянул Гансу свой карандаш, кторой он пока что не сломал. - Итак, отметьте на этой карте силы противника! Можете использовать любые фишки, которые вам нравятся!
- Яволь! - Ганс поспешил отчеканить, взял протянутый карандаш холодными своими пальцами и ссутулился над картой, как вопросительный знак. Сопя от натуги, солдат каллиграфически выводил карандашом положенные в картографии обозначения укреплений, окопов, техники - всего, что он увидел, когда ходил в разведку.
Видя, как он страется, Траурихлиген даже не стал заглядывать через его плечо, чтобы не отвлекать, а то ещё сделает ошибку и застрелится... Почему они все так его боятся? Он ведь обеспечивает их всем самым лучшим, повышенными пайками, усиленным обмундированием, новейшей техникой... А колом пугает только для острастки, чтобы лучще работали... Какой нормальный генерал станет сажать на кол собственные войска??
Закончив пыхтеть над картой, Ганс в который раз вытянулся и хлопнул каблуками, аккуратненько примостив карандаш на краешек стола.
- Всё? - уточнил у него Траурихлиген, шагнув к карте.
- Яволь, герр группенфюрер! - выкрикнул солдат, всё выгятиваясь и вытягиваясь...
- Можете быть свободны, - Траурихлиген отпустил его, видя, насколько он побледнел - ещё не хватало, что погиб от инфаркта прямо перед картой...
- Идите... - Баум на всякий случай подпихнул солдата, чтобы тот не стопорился, и Ганс проворно покинул блиндаж, выйдя на воздух. Баум хорошо его знал, он был неплохим солдатом, храбрым в бою... просто Траурихлиген напугает и чёрта.
- Так, посмотрим, что у нас здесь! - потирая руки, Траурихлиген взглянул на киллиграфию Ганса и расплылся в улыбке. - Ну, не знаю, видите вы это или нет, но у нас полностью развязаны руки! - воскликнул он и схватил в кулак аккуратно уложенный на краю стола карандаш. - Они абсолютно ничего не понимают, и поэтому первый наш ход будет во-от так!
Широко размахнувшись, Траурихлиген собрался прочертить лихую жирную линию, однако этого напора карандаш уже не выдержал.
ХРЯСЬ! - карндаш переломился, оставив одну свою половину в кулаке Траурихлигена, а вторую - уронив на пол с негромким скрипом...
- Шульц! Карандаш! - приказал Эрих адъютанту, который стоял наготове, держа в руках целый стеклянный стакан, наполненный разноцветными карандашами. Больше всего в этом стакане было красных и зелёных карандашей, потому как генерал сурово ломал принадлежности этих цветов, отмечая пути танков и пехоты.
- Спасибо, Шульц! - громко поблагодарил Траурихлиген, выхватив для себя новый красный карандаш. - Баум, смотрите в карту, мне не нужна ваша самодеятельность на поле боя! Если вы не успеете увести свои танки из-под луча "брахмашираса" - пеняйте на себя!
- Яволь! - поспешил отчеканить Баум и уставился в карту, по которой траурихлиген чертил жирные линии и стрелки своим красным карандашом, отмечая путь, по которому должны будут пройти танки Баума, нападая на город.
- А вот тут вы сделаете им окно! - рявкнул генерал, прочертив ещё одну жирную линию. - Создадите иллюзию поражения, чтобы они решили, что гонят вас, и попали в эту точку!
ХРЯСЬ! - в условленной точке карандащ не выдержал напора хозяина и тоже сломался, развалившись на две части.
- Чёрт! - отшвырнув оставшийся кусок, Траурихлиген выхватил из стакана Шульца новый, едва не оторвав ему руку, и снова принялся с остервенением чертить.
- А вот тут я буду вас ждать! - рявкнул он, и Баум понял: генерал будет ждать со своим жутким пауком, и нанесёт сокрушительный удар, захватив городок.
- По моему сигналу вы должны будете отступить к лесу. А потом - вернуться назад и напасть на город отсюда! - Траурихлиген провёл новую линию и поставил очередную жирную точку, и удивительно, что его карандаш при этом выжил - заскрипел только, едва не прорвав в плотной бумаге карты дыру, но не сломался. Однако Траурихлиген всё равно отшвырнул его, и схватил другой карандаш, чёрный, громко объявив всем сразу:
- На всё про всё у нас с вами полчаса! Думаю, вы согласитесь, что нет смысла растягивать удовольствие на долго! Этот город будет наш!
Эрих траурихлиген так разошёлся, что не заметил, как стучит карандашом по нарисованным Еленовским Карьерам с такой силой, что уже переломал и этот карандаш на два куска, а на нарисованном городке возникла грубая чёрная клякса.
- Дайте же мне новый карандаш, Шульц! - заметив, что очередной карандаж приказал долго жить, Траурихлиген отправил его в корзину, которую Фогель не забыл поставить под стол, и потребовал у Шульца другой.
- Пожалуйста, ваша светлость! - Шульц был как всегда услужлив и тих - бесшумно подкравшись, он протянул начальнику новенький, длинный и отточенный карандаш, после чего так же бесшумно исчез в тени.
- Спасибо! - снова поблагодарил Траурихлиген, схватив карандаш в кулак. - Я давно готовился к этому бою - это будет моя самая блестящая победа! - заявил он и тут же сломал новый карандаш на две половины, придавив пальцами.
- Ну, вот... опять сломался... - проворчал он, и швырнул переломанный карандаш прямо на пол, после чего обрушил на столешницу свой тяжёлый кулак и сурово приказал:
- По местам!
- Яволь! - это слово как прогремело под потолком блиндажа, выкрикнутое хором голосов, командиры подразделений одновременно вытянулись, после чего принялись расходиться, освобождая пространство.
- Наконец-то... - это переводчик ворчал довльный тем, что для него, наконец-то стул появился, а то промокшие крокодиловые туфли подарили его городским ногам мозоли. Усевшись, он провожал напыщенными взглядами расходящихся подчинённых своего хозяниа и ёрзал, дрожа в промокшем костюме. Будучи профессором лингвистики, переводчик недолюбливал военных - считал их тупыми, как надрессированные цирковые обезьяны.
- Мёрзнете? - осведомился у него Эрих Траурихлиген, покосившись на лужу воды, которая натекала под переводчиком.
- Да, ваша свтлость... - пискнул переводчик, котрый мечтал о горячем кофе, сухой одежде и тёплом камине под крышей, которая не течёт.
