все тише, пока не заглох.
Рикардо раскурочил маску и вырвал из нее передатчик. Радиоактивная энергия изменила структуру нехитрого приборчика и заставила его связаться с Домом.
– Слушаю? – произнес из крохотного динамика голос Фантома.
– Миссия провалена, – сообщил Рикардо.
Минута тишины. Потом – бесстрастный ответ:
– Ты это мне говоришь? Хорошо подумал?
– Армия уничтожена. Николас и антиматерия утеряны. Хотя не совсем. Мы знаем, куда они поедут дальше. Надо будет всего лишь сообщить нашим друзьям, что пришло время возвращать долги.
– Золотой город нам неподотчетен.
– Если всё хорошо пройдет у Пестано, до Золотого города они не доберутся.
– Если.
Рикардо помолчал.
– Мне больше нечего сказать. Мне вообще уже не так долго осталось. Я попытаюсь дать нам еще один козырь, но это – всё. Прощайте, дон Альтомирано. Спасибо вам за то, что сделали для меня. И, прошу, позаботьтесь о Кармен.
Ядерный Фантом отчетливо хмыкнул в микрофон.
– Девочка тоскует, это так, – сказал он.
– Так пускай повеселится, – усмехнулся Рикардо. – Передайте, что папа ее любит.
Оборвав связь, Рикардо испепелил передатчик и продолжил путь.
Радиационный фон повышался. Становилось легче дышать, казалось, что он попал в родную среду, как рыба – в воду. Шаг за шагом, час за часом…
Вот гигантская дымящаяся дыра на месте входа в базу. Рикардо прыгнул вниз, во тьму, освещая себе путь зеленым излучением.
Всё разворочено. От зала почти ничего не осталось, только оплавленный металл. Две двери чудом уцелели. Рикардо подошел к первой, ударил ногой раз, два. Потом рванул на себя. Изувеченный металл со стоном поддался. Дверь вылетела из проема.
За ней оказалась нетронутая лаборатория. Помещение, разделенное на две части сверхпрочным стеклом. Стол с реактивами упал от взрыва, разбились пробирки, резко пахло чем-то, отдаленно напоминающим «Шанель №5».
Рикардо положил на стекло руку, и то оплавилось, растеклось по полу мутноватой лужицей.
Рикардо перешагнул исчезнувшую границу и коснулся чана с аксолотлями. Прикрыл глаза.
– Хочешь ли ты жить, о, нерожденный? Хочешь ли ты получить великие силы и понести смерть тем, кто повинен в твоей боли?
Чан охватило зеленое свечение, потом – погасло. С той стороны послышались удары. Рикардо отступил на шаг.
Мускулистая рука пробила насквозь металл, вылезла, оцарапанная до крови, наружу. Царапины на глазах затянулись. Зеленоватые околоплодные воды текли из пробитого чана. Шлепнулись на пол, извиваясь и подыхая, несколько аксолотлей.
– Смелее, – улыбнулся Рикардо. – Время сломать скорлупу!
Удар, рев, скрежет, и чан развалился на части. Жидкость волной ударила Рикардо по коленям и растеклась.
– Я – Марселиколас Римериверос! – заорал длинноволосый мускулистый парень, стоящий внутри. – Я ненавижу себя, но еще сильнее ненавижу тех, кто меня создал!
В его глазах вспыхнул зеленый огонь. Он стоял голым, не обращая внимания на мороз. Его легкие подвергали термоядерному синтезу молекулы углекислого газа и наполняли тело энергией.
– Я один из твоих создателей, Марселиколас, – сказал Рикардо. – Начни! Сделай то, ради чего пришел в мир!
Левой рукой Марселиколас схватил Рикардо за горло и зарычал, будто голодный вампир. Рикардо всё еще улыбался, и Марселиколаса это разозлило. Он дернул рукой, и радиоактивная голова отделилась от тела…
***
Я дернулся, просыпаясь от кошмара, подавил вскрик в зародыше. Всё нормально. Я в бронетранспортере. Здесь тихо, тепло и спокойно. Пол жестковат, но это, право, ерунда.
Марселино дрыхнет на первом ряду кресел, Джеронимо – на полу. Ройал, незамерзающая и бессонная, сидит на крыше – дежурит. Вот и пробирка с антиматерией, стоит на уголке скамейки, будто ночник, освещая мягким радужным сиянием забитый пушками БТР.
Что-то давило на грудь, и я потянулся забинтованной рукой, чтобы это отодвинуть.
– Что такое? – Вероника, сонно моргая, подняла голову, которую я чуть было не оттолкнул, и посмотрела мне в глаза. – Пить? Писать? Сказку на ночь?
Я хотел было рассказать о кошмарном сне, но заставил себя заткнуться. К черту. Не теперь. Пусть еще немного покоя, мы его заслужили.
– Все нормально. Спи. – Я положил ладонь ей на голову, и Вероника, улыбнувшись, улеглась обратно. Может, и не просыпалась по-настоящему.
– Buenas noches, Nicolas…
Я тоже закрыл глаза и, мысленно повторив: «Все нормально», – провалился в сон.
Июнь – сентябрь 2018-го
Третий том, «Грехи отцов», будет как только – так сразу. Buenas noches, amigos!
Николас вспоминает рассказ Айзека Азимова «Робби», про робота, который работал няней у девочки по имени Глория.
Испанское имя Jeronimo произносится как «Херонимо», и Марселино предполагает, что Вероника просто из жалости произносит «J» на английский манер. Но вполне возможно, что Джеронимо назвали в честь Geronimo, знаменитого индейского воина, двадцать пять лет противостоявшего вторжению бледнолицых на территорию своего племени – современной Аризоны. Впрочем, учитывая скудный набор образовательных материалов на Базе Судного Дня, Марселино можно простить его скоропалительные выводы.
Августин Сантос в великом безумии своем предусмотрел многое. И хотя многое пошло совершенно не так, как ему представлялось, исходя из пророчеств, выбитых у синтезатора питания, большинство роялей, расположенных им по всему миру, рано или поздно выскакивают из кустов. Вот, например, песня «Герой асфальта» докатастрофной группы «Ария», которую поет Ройал. Сантос знал, что песня сумеет укрепить дух Николаса перед смертельной гонкой.
…а может, он просто начинил робомотоцикл всеми подряд байкерскими хитами, которые смог вспомнить? Who knows? Who cares?..
Теперь Ройал включила песню «Return of the Warlord» группы Manowar. Кто осудит ее выбор?
