Мы вновь заняли свои места в гондолах управления. Указанный Зелдоном значок оказался ключом к целому морю информации. Оказывается, гондолы даже снабжались водой. Вскоре мы усвоили основные принципы работы коммуникационной и защитной подсистем. Затем разобрались с элементарными функциями двигателя. Система управления вооружением была сложнее, но мы по крайней мере разобрались, как с ней не связываться.
После долгой возни с кнопками и командами я так успокоился, что даже есть захотелось. Забавно, как смещаются приоритеты.
— Все готово? — спросил я наконец.
Три голоса ответили утвердительно.
— Лады. Снимаем барьер. — Я нажал нужную кнопку, и несколько огоньков изменили цвет. Теперь, в отсутствие защитного барьера, на экранах появилась панорама внешнего мира.
— Посмотрим, что творится у главного входа, проговорила Кейт и сама привела задуманное в исполнение. На экранах возникла группа рабочих, которые деловито устанавливали у двери новую пушку.
— Думаю, есть повод опробовать связь, — заявил я и нажал что надо.
— Эй, в туннеле, вы меня слышите? — спросил я немного погодя.
Людские фигуры у двери встрепенулись. Несколько ртов медленно раскрылось. Несколько голов закивало.
— Отлично. У нас все в порядке. Говорит Бен Тейкент. Кейт Данлет, профессор Фентон и Руммель Хурдт здесь и в добром здравии. Остальные тоже находятся здесь. Теперь мы знаем, как открыть дверь, но это будет опасно для всех, кто находится в туннеле или неподалеку от Вандиктова Холма. Пожалуйста, срочно эвакуируйте всех из этого района. В радиусе полукилометра от холма никого не должно быть. Что такое одна маленькая невинная ложь после массовой бойни?
Началась эвакуация. Она отняла чуть ли не тридцать минут, но наконец в опасном районе никого не осталось, что было самолично проверено нами по экранам.
— Ну как, готовы к взлету? — поинтересовался я. — Ремни пристегнули? Раскладные столики привели в вертикальное положение?
— Мы готовы, господин второй пилот, — отозвалась Кейт.
— Тогда вперед. — Я уже ввел в компьютер первый этап нашего плана вертикальный взлет на высоту, эквивалентную нашей тысячеметровой. И теперь надавил значок на пульте.
Никакого звука. И никакого движения на первых порах. Панорама на экране разбилась на пять секторов, каждый из которых соответствовал некоему сегменту окружающей местности. И все застыло, как на фотографии.
Но вот послышался глухой грохот, и корабль зашевелился. Подпорки, на которых держалась крыша туннеля, подломились, сверху посыпалась порода…
Клубы пыли заволокли пейзаж в других секторах экрана. Я принялся подключать все новые камеры. Одна передала картину, очень похожую на вид водопада снизу вверх, только вместо воды с небес летели камни, обломки скал и пыль.
— Проклятие! — спохватился я. — Плакала моя камера из проката, придется за новую платить!
После яростного ускорения в местных подъемниках и лифтах я немало удивился плавному, щадящему взлету.
Экран показал новую картину — нечто вроде колодца. То был вид сверху на дыру, которая осталась после нашего взлета. Грандиозное зрелище, жаль только, что я не разглядел, какие рожи состроили наблюдавшие издали люди, когда весь Вандиктов Холм поднялся в воздух, выскочив из своего тоненького каменного кокона. Кокон рассыпался в прах, образовав аккуратный квадратик мусора посреди пустыни. Казалось, мы пилотируем целую маленькую планету.
Мне казалось, что после наших приключений меня ничем не удивишь, но торжествующий клич профессора Фентона «Есть зажигание!» Заставил меня подскочить в кресле.
Строго говоря, зажигания у нас не было (двигатель звездолета явно приходился старшим братом двигателю «танка»), но указывать на это профессору было бы бестактно. Мы просто зависли на высоте одной тысячи метров, точно подхваченные невидимой рукой. Клубы пыли под нами медленно расползлись по сторонам и улеглись.
Я включил передатчик, который мы заранее настроили на рабочую частоту диспетчерской службы Далладского космопорта:
— Кейт, хочешь войти в историю?
— Еще бы! — Она переключила управление передатчиком на себя и заговорила: — Внимание, Даллад. Запрашиваю разрешение на посадку в двух километрах западнее порта. Подтвердите прием.
Как она ни силилась, ее все время разбирал смех.
И вот далеко не сразу в гондоле зазвучал чужой голос:
— Говорит Даллад. Прием подтверждаю. Назовите себя.
— Говорит звездолет «Вандикт». Повторяю, прошу разрешить посадку в двух километрах западнее порта.
— Звездолет? Звездолет хотите посадить? Это еще что за шутки?
— Мы не шутим, — отозвалась Кейт. — Расчетное время посадки — через десять минут. Надеюсь, вы будете готовы.
— Ну что ж, мы их предупредили, — рассудил я, нажимая следующий значок, чтобы продолжить полет.
На экранах мы увидели, как наша бескрайняя тень — первая, какую с незапамятных времен видела эта пустыня, — легко скользнула по останкам холма, потом по городищам, по игрушечному лагерю археологов.
Я повернулся к экрану, который показывал панораму местности перед нами. Необходимость вписаться в расписание полетов меня особо не волновала. Вероятно, нас было видно из самого Даллада. А если какой-нибудь псих вздумает нарочно нас таранить, мы даже удара не почувствуем.
— Повторяю, — раздался голос далладского диспетчера, — немедленно назовите себя. Хулиганство в эфире влечет за собой… О, Святая Мать!
Вероятно, наш силуэт только что появился на экране его радара. Раздался грохот, точно от падения стула, затем микрофон на том конце окончательно умолк.
Профессор громко расхохотался.
— Наверное, этот тип позабыл правила посадки звездолетов в другом костюме, — предположил я.
Из динамиков донесся новый голос. То была женщина.
— Говорит Даллад, — сообщила она. — Разрешаем посадку в двух километрах западнее порта. Пожалуйста, назовите себя и планету, откуда вы родом.
— Мы местные, — ответил я. — Собственно, родились мы не здесь, но все здесь сейчас живем.
— Все? Сколько вас на борту?
— Минимум четверо, максимум десять миллионов, — честно пояснил я.
IV. Сбылась мечта жизни
Мы мягко опустились на грунт примерно там, где обещали. Когда управляешь таким крупным кораблем, сложно соблюдать точность.
После отключения двигателей профессор зачитал в эфир заранее подготовленную речь, объясняющую, кто мы такие и почему оказались в звездолете. В качестве заключения он заявил, что мы откроем дверь только комитету из высших представителей всех рас, уполномоченных представлять интересы своих правительств.
