– Остановитесь…
– Да стою я. Стою… – Он что, слепой?
Первая дрожь от неожиданности прошла. Осталось только чувство голодного зверя внутри. Как на Дорогах. Хотя глупо сравнивать канализационные потемки с тьмой Дорог.
– Я Катук!
Так и знал. Сейчас этот тип с гнусавым голосом, у которого хватило ума спрятаться где—то, начнет претендовать на территорию. А вы, ребята, не туда сунулись! А я здесь единственный хозяин? В таком вот роде. А мне и ответить—то нечем.
– А я… – начал было, но меня перебили самым бессовестным образом.
– А мне не интересно, кто ты. – Трудно определить источник звука в таких запутанно—замкнутых пространствах. Но возможно. Судя по количеству отражений (расчеты приводить не стану – слишком сложно и непонятно), господин, пожелавший остаться неизвестным, находится… за моей спиной.
Я повернулся вокруг так быстро, как только умел, и сразу же понял, что для меня было бы лучше свалиться в обморок вместе с девчонкой.
Возьмите стеклянный ящик размером с хороший холодильник, складывайте в него все объедки со стола в течение трех месяцев, приделайте к нему толстые губы и большие сонные глаза. Облейте все это желатином. Может, тогда у вас появится то ощущение, что испытывал я.
– Катук? – Не то чтоб я не знал, но надо же о чем—то поговорить.
– Заткнись, – произнесло то, что именовалось Катуком. – Кушать вас стану сейчас я…
Абсолютно неправильное построение слов в предложении. Но разве ему объяснишь? Тем более что эта дрянь действительно хочет нами закусить.
– …Я и мои друзья, – закончил высказываться Катук.
Послышался тихий шелест, и из «а спины „холодильника с испорченными продовольственными товарами“ появились еще двое. Таких же прозрачных.
Я осторожно пихнул Янину ногой. Никакого результата. Придется увеличить прилагаемое усилие. Вот теперь получилось.
Есть одно важное правило в тех случаях, когда женщина постоянно падает от страха в обморок: никогда не приводите ее в чувство, повернув лицом к источнику страха.
– Что это было? – А глазенки словно после трех дней беспробудного сна. – Мне привиделось? И что ты хочешь от меня. Милый.
Мне всегда приятно, когда меня называют милым, но в данную минуту для спокойствия требовалось нечто другое.
– Спички. У тебя спички есть. Или зажигалка? Догадайтесь, что я задумал?
Спичек, как и зажигалок, у женщин на этой планете не водилось. Мне оставалось только развернуть Янину лицом к приближающимся «холодильникам» и аккуратно закинуть уже бесчувственное тело через плечо.
Я впервые попадал в подобную ситуацию и совершенно не знал, насколько непредсказуемы могут быть последствия. Но… Бежать не имело смысла. Мы с девчонкой достаточно быстро шли до первой встречи с Катуками и все равно не успели. Оставалось одно.
Если это их не убьет, то поранит достаточно сильно.
Наверное, я сошел с ума, если решил выпутаться подобным образом, но когда в нос упираются чужие ноздри, а тем более такие несимпатичные, выбирать не приходится.
Отступив пару—другую шагов, дабы обеспечить максимальный разрыв в дистанции, я со всего размаху ударил пальцами кисти по стене.
Что случается, когда камень ударяется о камень? Это известно даже в начальных Коридорах Обучения. Искры! Искры! Искры! Причем в разные стороны.
Это как поднести газовую горелку к открытому корабельному дюзу. Главное, вовремя отпрыгнуть в сторону.
В нашем случае данный способ избежать огня недейственен. Здесь нужен более глубокий подход к делу.
Закрывая глаза, чтобы не ослепнуть от голубой вспышки, я прикрыл лицо Янины ладонью и сиганул в вонючую массу под ногами. Будем надеяться, что здоровяки Катуки лишены подобной возможности из—за своего большого роста.
Пламя бушевало минуты три. Просто удивляюсь, как девчонка не задохнулась. Я бы и больше провалялся, но взрывом слегка обожгло спину и требовалось срочное вмешательство.
Но сначала посмотреть на результаты своих подвигов.
Они меня удивили. Просто счастье, что мы с Яниной оказались в более глубоком месте, нежели Катуки. Бедные твари. Они растаяли словно желе в вазочке, рассыпав по сторонам содержимое внушительных желудков.
– А ты знаешь, как называется эта планета? – Янина сидела спиной ко мне и остервенело отплевывалась. Быстро же оклемалась. Детка.
– Весьма интересно узнать сей важный факт. – Девочка должна знать, что и она на что—то годится.
– Планета носит имя «Авдей». Ты только что очистил Авдеевы канализации. Не так, как положено по легенде, но тоже весьма оригинальным способом.
Интересно, о чем это она? Совсем разболталась.
Отведя десять минут на внешний осмотр и слегка припудрив наружные повреждения, я настоятельно рекомендовал Янине продолжить путь.
– Сейчас канализация свободна. Рано или поздно твои сограждане узнают об этом. Тем более не найдя наших растерзанных тел в бункере. И тогда все начнется заново. Поторопимся, компаньонка.
Через полчаса бешеного бега мы остановились.
– Слышишь?
Над головой грохотало и стены ходили от мелкой вибрации.
– Это и есть космопорт?
Я не был на все сто процентов уверен в истинности данного утверждения, но лучшего предположения не имелось.
– Сейчас найдем колодец и поднимемся наверх. Думаю, у нас больше не возникнет особых проблем.
Я успокаивал и себя, и девчонку. Даже больше себя. Потому что был уверен – нас ждут.
Необходимо иметь абсолютно слабое воображение, чтобы не сообразить, куда в первую очередь могут направиться беглецы. Конечно, в космопорт.
Мысль о возвращении вместе с Яниной я отбросил в первые же минуты бегства. Папаша не поймет. Мой отец, сам Ночной Охотник, часто говорил мне: «Мальчик мой. Если ты хочешь принести в стаю именно ту добычу, которую преследуешь, не отвлекайся на другие. Даже если они скачут перед тобой в уже освежеванном виде. Не позорь клан».
Я поступлю так, как ты говорил.
Крышка люка со скрежетом отползла в сторону, и я, слегка взмыленный, высунулся наружу.
Увиденное меня не слишком воодушевило. Более захудалого космопорта в жизни не видел. Пара здоровенных эстакад, занятых старыми, словно сама вселенная, кораблями.
– Вы на этом летаете? – поинтересовался я у Янины, голова которой протиснулась в оставшуюся щель. Мог бы и не спрашивать. Откуда девчонка знает, на чем летают в ее мире.
Я вылез сам и помог подняться ей.
О свобода! Как сладко дышится твоим воздухом. Как прекрасно встающее солнце. Особенно когда тебе всего где– то за тридцать. (Точный возраст Ночных Охотников – государственная тайна. За разглашение – немедленная смерть. Правда, здорово!)
