. Теперь на ней такая же уродливая маска пьянчужки.
АРИАДНА (поет и приплясывает, размахивая бутылкой).
Он стоял на камне, всматривался в море.
Сына из-за моря долго-долго ждал.
Судно приближалось, только царь, на гóре,
Черный-черный парус в море увидал.
ХОР (подхватывает, участники точно так же приплясывают и размахивают бутылками).
Сын его к папаше всей душой стремился.
Так хотел увидеть - только не срослось.
Что нам черный парус? Лучше б он напился.
Парус стал бы белым, все бы обошлось.
1-й БОМЖ.
Белый парус - черный. Черный парус - белый.
Можно перепутать, можно угадать.
Добрый бог Диóнис, пьяный сын Семелы!
Дар твой драгоценный - чем не благодать?
Кифаред оторопело смотрит на пляшущих Бомжей и Ариадну-Бродяжку.
КИФАРЕД.
Стойте!
Бомжи и Бродяжка останавливаются.
Ты - Ариадна? Дочь Миноса?!
АРИАДНА-БРОДЯЖКА.
Не похожа?
КИФАРЕД.
И все это правда? О Минотавре, которого никогда не было? О Тесее, мечтавшем убить Минотавра и убившем собственного отца?
1-й БОМЖ.
А это тебе решать. Не нам же заказали величальную песнь, а тебе. Ты и пиши так, как тебе внушает Муза.
Бомжи, посмеиваясь, вновь садятся у костерка справа. Правый угол гаснет.
АРИАДНА.
А кто заказал тебе песнь о Тесее?
КИФАРЕД.
Царь Ликомед.
Отвечая, Кифаред перебирает свои записи, потому говорит рассеянным голосом.
АРИАДНА.
Царь чего?
КИФАРЕД.
Острова Скирос.
АРИАДНА.
Какое он имеет отношение к Тесею?
КИФАРЕД.
Видишь ли, Тесея изгнали из Афин, и он попросил пристанища у Ликомеда. Ликомед, разумеется, не мог отказать старому другу, тем более, что Скирос с давних пор принадлежал Тесею. Ликомед приютил состарившегося героя. Но тут произошел нечастный случай. Они вдвоем гуляли по скалам, и Тесей упал в море. Ликомед клянется, что это была случайность, что просто старческие ноги не держали бывшего афинского царя, что Тесей поскользнулся - и упал. Сорвался. Тела его не нашли.
АРИАДНА.
Как вовремя произошел несчастный случай!
КИФАРЕД.
Вот! Вот так же говорят и жители Скироса - мол, Ликомед просто-напросто убил Тесея, чтобы тот не стал вдруг претендовать на власть над островом.
АРИАДНА.
Их можно понять. Я бы не удивилась.
КИФАРЕД.
Ликомед и попросил меня сочинить величальную песнь о подвиге Тесея. Он хочет лично почтить его память, устроив поминальные игры.
АРИАДНА.
Хорошо придумано. Школа Миноса.
КИФАРЕД (углубившись в свои записи).
Послушай, как тебе вот это?
(Берет один листок, выходит в центр авансцены и читает нараспев. При чтении левый угол авансцены тоже гаснет, так что освященной остается лишь фигура Кифареда).
Афины-город в трауре, увы!
Жестокий Мѝнос, Крита грозный царь,
Чудовищною данью обложил
Несчастный город. Семь прекрасных дев,
Семь юношей прекрасных забирает
Он каждый год. Корабль чернобокий
Под черным парусом несет несчастных к Криту,
Где пожирает их кошмарный Минотавр.
И черный парус - скорбный знак того,
что ни один не уцелел невольник.
Герой Тесей, едва попав на Крит,
Тотчас проник в жилище Минотавра.
Тесей бесстрашный, в полной темноте,
Сжимая верный меч рукою крепкой,
Стремился в сердце Лабиринта. Там
Свет проникал сквозь малое оконце.
И в этом слабом свете он увидел
Тела несчастных юношей Афин,
Растерзанные монстром-людоедом!
Сам Минотавр не ожидал увидеть
Героя нашего, но бросился к нему,
Свое жилище оглашая ревом.
Он на Тесея устремился грозно,
Стремясь рогами пригвоздить к стене.
О чудо! Промахнулся, а Тесей
Мечом ударил острым. Снова рев,
Теперь уже предсмертный. Вновь и вновь
Вонзался меч в тугую глотку зверю -
Пока тот не упал и не затих...
(Опускает листок). А? Нет, ну, конечно, будет еще концовка. И все это под кифару, под хорошую музыку... Ариадна! Ариадна, ты что, уснула опять?
Освещается левый угол авансцены. Там никого нет. Только маска Бродяжки лежит на земле.
Ушла? Понятно... (Поворачивается вправо). А вы? Что скажете, посланцы Диониса?
Освещается правый угол. Никого. Только три уродливых маски лежат на земле.
И этих нет. Ушли. А, может, и не было никого? Привиделось? Не важно.
Кифаред некоторое время ждет, прислушивается. Пожимает плечами, садится на место, которое занимал в самом начале. Берет кифару (или гитару), наигрывает мелодию. Свет постепенно гаснет. В темноте еще звучит некоторое время треньканье струн. Потом пропадает и этот звук.
Раймонд Ф. Джоунс
Опытное производство {3}
Для младших ассистентов и инженеров-конструкторов Лаборатории специальных разработок в "North State Electric" Брайан Кеннели был одновременно объектом благоговения, кумиром и неподдельной болью в затылке.
Благоговение он вызывал, потому что был умнее и способнее большинства других инженеров фирмы. Даже если бы можно было соединить мозги любых двух из них да еще добавить мозги трех ассистентов, сравниться с ним они все равно бы не смогли. Кумиром Кеннели стал, потому что всегда был готов помочь любому новичку ассистенту с его первым усилителем сопротивления, когда тот начинал выть, как баньши, попусту тратя время своих фантастических работодателей Голдбергов.
А боль в затылке возникала, потому что всякий раз, когда Брайан Кеннели отправлял свои схемы на опытное производство для изготовления, все остальные работы приостанавливались до тех пор, пока его заказ не был выполнен полностью.
Даже работы Криса Девона, инженера-аса "North State", основная обязанность которого была достигать невозможного, справляясь с самыми трудными заданиями, когда остальные отказываются.
В моменты, когда у всех начинала болеть шея, Брайана Кеннели шепотом называли инженером-аристократом. Когда он впервые приехал в "North State", Милли, секретарь лаборатории, не могла не заметить его трубку, шикарную шляпу Стетсон и модную одежду.
- Совсем как дон Амече, - сказала она. - Держу пари, он изобретет телефон до конца следующей недели, этот великий аристократ...
Но Кеннели заслужил подобное отношение, потому что вновь и вновь создавал то, о чем большинство людей только мечтали, но воплотить были не в состоянии. Именно за это его любили и уважали.
Крис Девон знал его со средней школы. Потом, в колледже они познакомились с Мартой, которая предпочла Криса Брайану, Крис никогда не понимал почему, но он не принадлежал к числу людей, которые не верят в чудеса.
После колледжа Крис Девон сразу же занялся промышленными разработками, но это было слишком скучно для Брайана Кеннели, который несколько лет занимался геофизическими исследованиями в Монголии и Южной Америке. И создал приборы, которые произвели революцию в науке.
Затем, незадолго до войны, он переключился на электронные средства связи. По предложению Девона он
