- Галка, останови, по-человечески прошу!
- Остановите же, быть может, молодой человек хочет искупаться, отваживается на шутку маленький гражданин и в благодарность тут же получает приветливую улыбку девушки.
- Хорошенькое купанье бесспорно пошло бы ему на пользу, - подумав, говорит она. - Но, к сожалению, это всего-навсего залитая дождевой водой глинистая площадка, так называемый такыр. Тут нет и полуметра глубины.
Дорога делает поворот, огибая озерцо, и лес начинает быстро приближаться. На темном фоне его загораются странные, ярчайших расцветок пятна. Что это? Цветы на деревьях? Ну да, целые гроздья цветов - белых, фиолетовых, оранжевых - покрывают подступившую к самой дороге стену зарослей.
Машина наконец останавливается, и все в молчании выходят из нее.
- Знаете, - тихо говорит девушка. - Я вижу это уже который раз, но и сейчас у меня невольно захватывает дыхание.
Маленький гражданин стоит в полной растерянности. Откуда взялась здесь, в глубине континента, в пустыне, растительность приморских тропиков? Не деревья, нет, - кусты, размером каждый с двухэтажный дом, травы высотой с бамбуковую рощу. И всюду цветы, цветы, даже на Суматре и Яве не встречал он ничего подобного!
Они едут дальше. Шофер заметно сбавил скорость, видно, и ему трудно оторваться от волшебной картины чудесных джунглей.
Дорога начинает петлять среди небольших, густо заросших той же фантастической растительностью холмов.
- Два года назад здесь были барханы сыпучего песка, - указывая на холмы, говорит девушка. - Сейчас песок уже покрыт тоненьким, но сплошным слоем гумуса. Через несколько лет тут образуется плодороднейшая почва.
Очередной поворот дороги - и перед ними открывается зрелище еще более прекрасное. Масса рубиновых цветов из конца в конец затопила широкую котловину.
- Это цветет смирновия туркестанская, - продолжает объяснения девушка. - В обычных условиях невзрачное, низкорослое растеньице. Как видите, и у нас оно не пошло заметно в рост, зато проявило потрясающую плодоносность. В первый же год семенные бобы смирновии устилали всю котловину. Ни одно чужое растение не смогло здесь пробиться.
- Такую красавицу трудно и осуждать за агрессивность, - замечает маленький гражданин, любуясь пылающей в солнечных лучах рубиновой долиной.
- Приезжайте сюда недельки через две, - улыбается девушка. - Цветы потемнеют, станут фиолетовыми, как аметисты...
- Наша ЦЭБ, - с гордостью говорит шофер, кивая на показавшееся впереди обширное застекленное сооружение. - Центральная экспериментальная база.
Они остановились на обширной поляне, прямо перед базой, среди целого скопища автобусов и легковых машин. Гигантские кустарники, окружавшие со всех сторон поляну, и огромное круглое, как цирк, сплошь застекленное здание вызывали в воображении фантастические силуэты иных миров.
"А постройка-то подстать окружающему пейзажу", - отметил про себя маленький гражданин, покорно следуя за своими спутниками. Он твердо решил более ничему не удивляться. Все должно разъясниться с минуты на минуту. Требуется только терпение. Терпение и наблюдательность.
Вместе с молодыми людьми он миновал гостеприимно распахнутые двери и сразу же попал в широченный, гудящий, как улей, коридор. Здесь было полно людей, куда-то спешащих, снующих взад и вперед, теснящихся у стен, возбужденно спорящих на всех языках земного шара.
- Подождите нас немного, - попросила девушка. - Я должна срочно доставить к отцу этого... веселого товарища. Ведь он совсем одичал в своих болотах и не сделает здесь самостоятельно ни шагу.
- Ни одного, - мрачно подтвердил "веселый товарищ".
- То-оварищ Ветров! - преградил им путь одетый в серое блондин с изящным портфелем из серой замши. - Ну что же это вы, товарищ Ветров!
Маленький гражданин сразу же узнал солидного товарища, поглощавшего узбекский плов в Куйбышевском аэропорту.
- Куда запропастились? Ведь мы летели в одном самолете, я видел, не отпирайтесь... Идемте, представлю вас - подлинного героя дня. Идемте, идемте, - заторопил Ветрова человек в сером, впиваясь в рукав его спортивной куртки.
- Но я ничего не понимаю, - слегка отстраняясь, запротестовал Ветров, в то время, как Галя с недоумением наблюдала эту сцену. - О чем вы говорите?
- Ну что тут непонятного, - сморщился, как от зубной боли, человек в сером. - Речь идет о ваших великолепных изобретениях. Об ультразвуковых заградителях и этих... э... излучателях. Идемте, идемте, сейчас начнется.
- Касте там изобретения! - воскликнул Ветров, медленно краснея. - Я лишь конструктивно оформлял чужие замыслы. Вся суть в излучениях, открытых профессором Боровиком, конструкция большого значения не имела, вы хорошо это знаете.
- Тсс... Не произносите вслух здесь его имя, - понизил голос человек в сером. - Иностранцы... Тихо. Профессор Боровик себя скомпрометировал. Безнадежно скомпрометировал...
- Но что произошло? - встревожилась Галя. - Где папа?
- Тсс... Потом, после. Ужасно себя скомпрометировал. Даже не решился сюда явиться. Мне предстоит... э-э... заменить его. Выступить перед собравшимися. Прошу за мной.
Человек в сером, не оглядываясь, уверенно, по-хозяйски зашагал куда-то в глубь помещения.
Молодые люди молча переглянулись и устремились следом.
Глава 30
Эдика больше нет
Двое в белых костюмах заглянули в номер.
- Лежите, лежите, - остановил приподнявшегося с дивана профессора пожилой бритоголовый человек. - Лежите, набирайтесь сил. Завтра в бой.
- Есть лежать, товарищ комиссар, - с шутливой покорностью подчинился Владимир Степанович, откидываясь на подушку.
- Полковник Карабанов, - представил посетитель своего спутника. - Прошу любить и жаловать.
Красиков из глубины балкона внимательно разглядывал визитеров. Полковник Карабанов - широкоплечий крепыш со строгим, отмеченным шрамами лицом, корректно поклонившись, придвинул стул и сел, положив на колени армейскую тюлевую сумку. Что же до комиссара, то он запросто устроился в ногах Владимира Степановича. Судя по всему, они старые друзья. Комиссар... Видимо, комиссар милиции, таких званий сейчас больше нет нигде...
- Вася, - позвал его профессор.
Дальше происходило непонятное. Комиссар порывисто встал навстречу, положив руки на плечи, слегка привлек к себе.
- Василий Красиков? А я думал, однофамилец.
- Держался молодцом, - непонятно к чему сказал Владимир Степанович.
- Хорошо, очень хорошо, - пробормотал комиссар, и Василий с удивлением отметил, что голос его как-то странно дрогнул. - Все это очень хорошо.
- Я не понимаю, товарищ комиссар... - слегка отстраняясь, проговорил Красиков.
- Аспер Нариманович Кулиев был комиссаром бригады, Вася, - пояснил профессор. - Партизанской бригады, которой командовал твой отец.
