я их, наверное. Есть же такие семьи.
– Мама расстроится, я позавидую, – хладнокровно заметил отец. – Но извини, советовать ничего не стану.
– И хорошо, я действительно сам разберусь, – ответил я с облегчением. – Нет, я о другом. Про другие отношения.
– С Инсеками?
– И с ними тоже, – сказал я мрачно. – В общем, я как-то во многое влез, очень сильно…
– Скажи, ты причастен к тому, что Инсеки улетели? – спросил отец.
– С чего ты взял? – удивился я.
– Просто ответь.
– Самым прямым образом, – признался я. – Пап, я вообще уже не совсем человек!
Он молчал и смотрел на меня.
– Я убивал! – сказал я.
– Но они были плохие люди?
– Пап, ты издеваешься?
– Нет, спрашиваю, – ответил он.
– По большей части они вообще были не люди.
Отец пожал плечами.
– Тогда с юридической точки зрения – это не считается.
– Я не про юридическую!
– Хочешь, чтобы я тебя поругал? Не стану, ты мой сын. Похвалил? Ну, если ты спасал людей или защищался, то похвалю.
– Я чуть планету не взорвал, – сказал я.
– Большую?
Нет, все-таки он мне просто не верит!
– Больше Юпитера.
– Маме не станем рассказывать, – сказал отец и сделал еще глоток.
– Скажи, ты все-таки шутишь? – спросил я с надеждой.
– Нет, сынок. – Отец вздохнул. – Я понимаю, что у тебя какая-то своя, огромная и непонятная жизнь. И ты, наверное, стал больше, чем человек. Как эти, Измененные.
Я кивнул.
– Но я не знаю, чем тебе помочь. – Он покачал головой. – Если скажешь, что надо сделать, – сделаю. Ты же наш сын. Но, наверное, сейчас пришло твое время решать и действовать. Потому что этот мир твой. Дарины. Анастасии.
– Чего шумите? – донеслось из коридора.
Повернувшись, я увидел сонное лицо Наськи, выглядывающей из полуоткрытой двери ее комнаты.
– Привет, – сказал я. – Чего прячешься, иди к нам.
– Я не одета, – ответила она с достоинством. – И спать хочу. Болтайте потише, а?
И действительно – прикрыла дверь и исчезла. Я мстительно подумал, что когда она узнает о наших приключениях, то будет очень жалеть, что не услышала о них сразу.
– Уже ухожу, – сказал я. – Ладно, пап. Мне просто надо было узнать, что у вас все в порядке. Завтра день суматошный.
Он кивнул. Помолчал мгновение, спросил:
– Про Юпитер правда?
– Ну это был не Юпитер, покрупнее немного, – уточнил я. – Чистая правда.
Отец покачал головой, и я подумал, что после моего ухода он может и повторить свой «ночной колпак».
День был чудесный.
Бывают в Москве такие летние дни, когда погода становится похожей на прежнюю. Нет ни тропической духоты, ни ливней, ни стремительно набегающих туч. И на тротуарах людно, и машин на улицах много, и, если не смотреть в небо, – все как в детстве.
Ну, почти все. С двумя девчонками я бы гулять постеснялся, засмеют.
А сейчас не стеснялся. Совсем.
И плевать мне на все сложности отношений.
Мы как-нибудь в них разберемся.
Уж если могли существовать единым сознанием, то обязательно разберемся. Главное, мы вместе. И без всяких недомолвок и тайн.
Мы доехали до уголка Дурова на полупустом автобусе, но выйти пришлось на следующей остановке, у аквапарка. Гнездо было оцеплено полицией, мы переглянулись, но ничего говорить не стали.
И, когда вышли, молча пошли по Олимпийскому назад, к украшенному фигурами зверей зданию.
Полицейские были не из отдела «Экс», обычные муниципалы. Видимо, их поставили во внешнее оцепление, и они откровенно скучали.
– Ребята, проходите мимо, – сказал сержант, когда мы направились к зданию. – Тут закрыто.
– Слон сдох, – поддержал его напарник.
– Слон живой и здоровый, – мрачно сказала Дарина.
– А воняет, как дохлый! – Видимо, второй полицейский ждал этой фразы и заранее заготовил шутку. Он даже тоненько хихикнул, что не очень-то вязалось с его формой и мужественной внешностью. Потом нахмурился, внимательно разглядывая Дарину.
– Я жница, – сказала она. – Пропустите.
Дарина все меньше и меньше напоминала Измененную, но все же цвет глаз и неестественная гладкость кожи ее выдавали.
– Извини, жница, но надо спросить начальство, – вмешался сержант. – Это твое Гнездо?
– Нет.
– Вот! – обрадовался сержант. – Порядок должен быть…
– Скажите, что пришли Максим, Дарина и Милана, – вмешалась Милана.
Он отошел на несколько шагов, забормотал в рацию. Мы терпеливо ждали.
– Пусть сразу к Леониду Владимировичу обратятся! – крикнул я сержанту. – Такой… высокий тощий старикан.
– К кому надо, к тому и обратятся, – сказал сержант, возвращаясь. На нас он теперь смотрел с любопытством. – Вы тут уже были?
– Вчера, – сдержанно сообщил я.
Сержант замялся. Поинтересовался:
– Что тут стряслось-то?
– А у вас допуск есть? – спросил я.
Полицейский обиделся и замолчал. Через минуту его рация забубнила, кто-то отдал команду, и сержант повел нас ко входу. Я напряженно вслушивался, пытаясь поговорить с Гнездом, но, кроме фонового давления, отпугивающего случайных людей, ничего не ощущал.
Видимо, Гнезду было не до нас. Хватало проблем внутри.
У входа дежурили уже другие полицейские, из отдела «Экс» – в силовой броне, неразговорчивые. Мне показалось, что они нас узнали, но вслух, конечно, ничего говорить не стали.
Нас быстро завели внутрь и оставили в небольшой комнате у самого входа. Судя по тому, что там все выглядело привычно, по-человечески, эту комнату Гнездо использовало для общения с людьми. Столы, стулья, на стенах древние плакаты с животными и рекламой театра зверей…
Мы уселись и стали ждать. По-прежнему молча. Не обсуждая ни время, проведенное в чужой реальности, ни наше возвращение.
То, что происходит дома, остается дома.
– Живые!
Отставной генерал Леонид Владимирович ворвался в комнату в одиночку, хотя за его спиной мелькнуло несколько военных.
И похоже было, что он действительно рад нас видеть. Глаза у него были красные, невыспавшиеся, кажется, он тут и впрямь провел сутки с момента нашего ухода. И пахло от него так, как пахнут старые люди, не помывшиеся один день: кисловатым и затхлым. Только рубашку он сменил на чистую, отглаженную.
– Как? – тряся меня за плечи, спросил он. – Как вы вернулись?
– Помогли, – ответил я. – А вы знаете, где мы были?
Леонид Владимирович покачал головой. Сел на свободный стул. Сказал:
– Рассказывайте!
– Да, есть о чем поговорить, – согласился я. – Только скажите вначале, где Лихачев?
– Так что, он не с вами? – Генерал помрачнел и напрягся.
Как-то мне не понравился его взгляд. С какой-то обидой он на меня смотрел, с напряжением.
Я глянул на Милану. Она кивнула.
– Давайте я расскажу, как все с нашей стороны выглядело? – предложил я. – Через экран мы попали в другую реальность. В параллельный мир. Это была ловушка, куда мы вляпались, ловушка на Милану. Когда она ушла из нашего мира – ее Высший исчез. Но нам
