Великан буквально отодвинул одной рукой Вадима от края площадки в сторону стремянки со словами: «Коридор чист!». Старый повесил винтовку на грудь и быстро полез вверх по стальным пруткам стремянки, выкрашенной в бордовый цвет. Они бросались в глаза на фоне побеленной стены. Через полтора метра его схватили за лямки бронежилета две пары рук и потянули на крышу. Солнечный свет ударил по глазам — полумрак комнат госпиталя заставил зрачок командира оставаться расширенным порядка часа.
— Гора, наверх! — проорал в люк Вадим.
— Сейчас, сейчас! — громила превратил длинной очередью ещё одного поднимающегося «ежа» в фарш. Оставшийся «подранок» уже добежал до верхней ступени лестницы, но здоровяк со всей силы врезал ему берцем по уродливой вытянутой челюсти. Двухметрового «ежа» немного отбросило назад.
«Куда ты без спроса, животное?», — выругался в своей голове Гора, в два прыжка переместившись к лестнице. Из коридора доносился топот нескольких пар лап. Здоровяк пролез немного вверх и этого хватило, чтобы до него смогли дотянуться товарищи.
— Давай-давай, — голос великана срывался на смешные высокие нотки. Он как можно сильнее отталкивался ногами от последних ступенек‑прутков, видя как полукабан-полуобезьяна прыгает в сторону люка прямо из коридора. Рывок, и Гора упал на спину, примяв собой Старого и Палача. Рысь выпустил прямо в морду нахального мутанта короткую очередь, и толкнул ногой увесистую дверцу люка. Металлическая створка лязгнула о свою стальную обвязку, с грохотом закрыв лаз на крышу.
«Рррраааууу!», — из-под квадратной двери-люка доносились приглушённые крики беснующихся тварей.
— Смотрите в оба, вдруг кто по стене заберётся! — приказал отряду Вадим. — Я пока свяжусь по рации.
Он поднялся на ноги, сорвал с головы противогаз и сразу полез в карман разгрузки за устройством.
— С кем свяжешься? — спросила Маша, снимая по примеру командира своё средство защиты. Её немного потряхивало после опасного забега.
— С кем-нибудь, — в голосе командира можно было уловить нотки подкрадывающегося отчаяния.
Вадим наконец выудил из кармана разгрузки рацию и начал искать частоту, на которой живой человек мог дать ответ:
— Я — «Раскат‑4», ищу небо! «Раскат‑4», ищу небо!
Солнце светило уже не так ярко, по сравнению с утром — набежали облака. Вокруг поляны, на которой находился госпиталь, были видны только макушки деревьев. Спецназовцы жадно вдыхали и выдыхали свежий воздух, убрав противогазы обратно в подсумки. Командир продолжал:
— Повторяю, я — «Раскат‑4», ищу небо! Ищу небо!
— А что там такое? — спросила Шерлок. Она указывала рукой на группу двухэтажных домов, стоящих километрах в четырёх от госпиталя, за невысокой, молодой чащей.
Гора, не дожидаясь чьего-либо сигнала или разрешения, вскинул пулемёт и выпустил длинную раскатистую очередь вверх.
Вадим в недоумении посмотрел на него:
— Ты чего, мля?
Здоровяк ничего не ответил, только сплюнул на резиновую крошку рулонной кровли госпиталя.
— Они там! — выкрикнул Рысь.
Со стороны «посёлка» в небо взмыла красная сигнальная ракета.
Старый убрал рацию:
— Это наши! Спускаемся по северной стене! Рысь, Шерлок, готовьте «кошки».
— Есть!
В этот момент каждый из «Раската‑4» почувствовал, как страх и дикое желание жить превратились в надежду.
Глава десятая. Предел
Причины не было мужу‑защитнику щадить сыроядца,
пришельца миловать, ‑
не мог он оставить в живых поганого людям на пагубу….
Спутники Беовульфа мечами вращали, …
…они обступили врага, пытались,
мечами тыча, достать зломогучего,
о том не ведая, что ни единым под небом лезвием,
искуснокованым клинком каленым сразить не можно его,
заклятого, — он от железных мечей,
от копий заговорен был, ‑
но этой ночью смерть свою встретил он,
злосчастливый, и скоро мерзкая душа,
изыдя из тела, ввергнется в объятия адские….
Враг нечестивый, противный Богу,
предавший смерти несметное множество землерожденных,
теперь и сам он изведал смертную немощь плоти,
изнемогавший в руках благостойкого дружинника Хигелакова;
непримиримы они под небом.
Беовульф
Между травинками газона на земле лежала острая щепка. На одной из её граней, в небольшие трещины забились несколько волосков минеральной ваты. Они вымокли под дождём, высохли на солнце, и им было всё нипочём. Древесина вокруг них уже успела стать обжитой мицелиями различных грибков, облюбовавших единственную необожжённую пожаром сторону щепы. Рядом с этим обломком лежало множество других кусков поломанных взрывом стоек, обвязок и других несущих элементов дома. Из-под порванной пароизоляции ветер снова выдул и разнёс ветром по разным сторонам куски минеральной ваты, такой же, что была и на щепке. Газон перед двухэтажным коттеджем был целиком покрыт строительным мусором: сломанные, обгорелые доски и брус; то тут, то там блестящие на солнце осколки стекла, оплавленные куски пластика. Зелёные фрагменты мягкой черепицы частично укрывали собой этот мусор. До недавнего времени они были на крыше дома, пока не произошла трагедия. Из закопчённого нутра коттеджа на улицу были вывалены предметы интерьера, превращённые взрывом в хлам. Во вспученный линолеум гостиной воткнулись концы балок перекрытия, сразу после падения стены, когда был пожар. Они вошли в пол аккурат между двумя мёртвыми телами в облегающих серых костюмах. Упавший на траву фронтон больше не мешал — ветер играл лохмотьями ветрозащитной плёнки, торчащей из-под брусков обрешётки. Дом стал похож на своих обитателей: обугленный и ободранный. Как и сама «восьмидесятка».
***
— Кар-кар! — Рысь подал сигнал. Ответа не прозвучало. «Раскат‑4» двигался по узким переулкам «посёлка». Попасть на его территорию оказалось несложно — забор из металлической сетки, ограждавший территорию был порван в нескольких местах. На разрыве проволоки, в ячейках были видны клочья шерсти. «Посёлок» состоял из трёх широких улиц и множества расходившихся в стороны переулков. По обеим сторонам каждого такого переулка стояли одинаковые дома высотой в два этажа. У каждого была деревянная терраса, отделка из сайдинга кремового цвета, зелёные скаты крыши. Никакой ограды или забора вокруг домов не было, а их нумерация состояла из букв и цифр: А3, В10 и так далее. Между домами кое-где были видны тропинки на газоне, вытоптанные жильцами к соседям. Гора заглянул в окно очередного коттеджа: коричневый диван напротив чёрного телевизора, между ними стеклянный кофейный столик, на заднем плане широкий проём — проход на кухню.
— Чисто, — сообщил остальным здоровяк. «Спальный район» выглядел покинутым жителями.
— Кар-кар! — снова подал сигнал Рысь.
Тишина.
— Да где они? — буркнула себе под нос Шерлок, заглядывая в тридцатое по счёту окно. Картина за окнами не менялась: дома были копиями друг друга.
Группа дошла до первого широкого проезда. После узких переулков эта дорога казалась пустырём. И бойцы были на нём, как на ладони. Вадим указал направление движения, и спецназовцы попарно преодолели открытое место. Они пыхтели, стараясь бежать как можно быстрее, чтобы скрыться в тени домов на противоположной стороне и прикрыть отставших.
— Кар-кар! — Артём приложил ладонь к губам, имитируя рупор.
— Ух-ух! — донеслось откуда-то из центра посёлка.
Бойцы переглянулись.
— Кар-кар! — повторно подал сигнал Рысь.
— Ух-ух, ух-ух! — уханье совы было чётким ответом на позывной.
Для надёжности Вадим дважды нажал на кнопку радиоэфира за ухом. В ответ в динамике прозвучало три треска — ответный сигнал выхода в эфир.
— Наконец, — с облегчением выдохнул Вадим.
Спецназовцы пошли на звук, в центр застройки. Перебежки между домами параллельно широкой улице закончились примерно через полсотни метров, — успели пересечь три переулка. Все остановились у коттеджа, на крыше которого сидел человек в знакомом им камуфляже с Горгоной на шевроне.
