– Не оставляй меня одну! – разволновалась я.
– Другие придут, – он похлопал меня по руке. – Ты знаешь, я до сих пор жалею, что у нас с тобой роман не закрутился. Счастливо.
И вышел. Я почувствовала себя приговоренной к казни. Вот сейчас от меня ничего не останется, кроме пыли, и ничего с этим не поделать…
В каюту влетел озабоченный Сережка, плюхнулся на кровать, сжал мне руку и протараторил:
– Привет, подруга! Ну что, ты, говорят, пришла в себя? Вот уж шороху ты наделала!
– Привет, – из последних сил улыбнулась я. – Ты что, тоже думаешь, что мы не вернемся?
– С чего это ты взяла? Лори наболтал? Плюнь, не верю я! Назвался груздем – не говори, что денег мало, – Серега был предельно собран и совсем не казался легкомысленным.
Врет! Тоже опасается чего-то… Я не хочу умирать одна! Пусть меня развяжут!
– Ничего не случится, – отрезал он. – Мало ли кому что привиделось! Не бойся ничего. Сейчас Лиля окончательно с компьютером состыкуется, они с Хорхе корабль выведут к тоннелю. Мы с Лори у них на подхвате будем, для уверенности. Ну, пока!
И этот убежал… Боже, как мне плохо! Даже за голову не схватиться! От собственной беспомощности я едва не завыла в голос, но появился Элии, и у меня сердце упало… хотя как оно может упасть в лежачем состоянии?
Элии сел и повесил голову. Его лохматые волосы рассыпались, оставив для обозрения только нос, полузакрытые глаза и выпяченные в задумчивости губы. Он молчал, молчала и я. О чем тут говорить?
И когда он неожиданно рассмеялся, я чуть не подпрыгнула. То есть, если бы могла, то подпрыгнула бы на полметра над кроватью, а так… только вздрогнуть получилось. Все-таки в некоторых обстоятельствах иметь подвижную психику не очень удобно.
– Я чувствую себя последним дураком!
Тоже мне, великое откровение! Я регулярно испытываю нечто подобное. А уж когда кругом народ в патетическом настроении бегает, чуть ли не к смерти готовится… и ты тут же лежишь, как припадочная, к кровати привязанная, чтоб кого-нибудь не покусала! Ну дура дурой!
Элии прикусил нижнюю губу, покачал головой и принялся отколупывать от меня фиксаторы.
– Прости, Женя, все это, конечно, крайне глупо выглядит, но что оставалось делать? После того как я заглянул тебе в глаза в тот момент, когда ты пыталась снести меня со своего пути, начал готовиться к самому худшему. Ты была безумна по-настоящему.
Удивил! Конечно, ведь мое сознание оставалось в тоннеле…
– Но больше всего меня поразило то, что ты сама стремилась попасть туда, в тоннель. Не понимал этого тогда, не понимаю и до сих пор.
Вот как? Я тоже не понимаю… И чего мне там могло понадобиться?
– Регенератор можно снять, – объявил Джошуа, – он закончил работу.
– Джошуа, а ты не боишься погибнуть? – спросила я, разминая затекшую шею. – Ты как-то поминал, что способен жить почти вечно, а тут…
– Я не боюсь смерти, – ответил он, и мне показалось, что он надулся, – в меня не заложили такую программу. Но мне нравится жить, поэтому я не вижу причин для смены статуса существования на несуществование. Впрочем, я был с самого начала готов к риску. Когда обстоятельства складываются не самым удачным образом, не самое лучшее время для подарков, конечно, но... вот, берег для какого-нибудь праздника, хотел тебя порадовать.
И включил музыку. Я была глубоко тронута – Джошуа поставил мою любимую вещь. Может, внутренняя музыка и неплоха, не буду спорить, к тому же здорово помогает разбираться с собой, но… все равно она не настоящая!
Элии невесело улыбнулся и помог мне сесть. Сколько, интересно, я тут провалялась? Спина совсем деревянная, да и остальное не лучше.
– Мне кажется, ничего с нами не случится, – заявила я, растирая руки. – Только вот… скажи, чем передвижение в корабле с гиперпространственными двигателями отличается от передвижения по подпространственному тоннелю?
– Ничем, – фыркнул он, – кроме слов. Звездолет сам создает временный тоннель между заданными точками. А…
– Тогда объясни мне, – перебила я, – зачем гиперпространственному кораблю лезть в подпространственный тоннель?
– Ты боишься? Или плохие предчувствия?
– Нет у меня никаких предчувствий! Но вдруг тоннель поврежден?
– Завален пространством? – Элии расхохотался. – Мы идем туда исключительно в исследовательских целях.
– Размазаться под пространством в исследовательских целях, – ядовито уточнила я. – Не вижу смысла. Что можно успеть выяснить за мгновение перехода?
– Ничего, – согласился он. – Зато есть шанс проследить путь Пожирателя. И вообще, я тебя поцеловать хочу, а ты какие-то заумные разговоры ведешь!
Элии приподнял пальцем мой подбородок, и я растерялась. Все тщательно наработанные установки по запихиванию романтических чувств куда подальше полетели в тартарары. Голубовато-серые глаза, глубокие царапины на щеке, маленький прыщик около носа… его волосы защекотали лоб, сердце остановилось… я закрыла глаза… и ощутила, как его губы прикоснулись к моим.
Потом он тихо произнес:
– Прости…
Слабый, еле ощутимый укол в руку… сердце вздрогнуло, горло перехватило… Зачем? Его лицо, стремительно уменьшаясь, уносилось в темноту. Зачем ты это сделал, Элии? Проснусь – придушу!
И провалилась в бездну…
Я проснулась, открыла глаза, во мне бушевала ярость. Прислушалась – ни звука, полная темнота. Попробовала сесть – ничего не мешает. Я негромко позвала:
– Джошуа!
– Ты уже проснулась? – заботливо поинтересовался он.
– Да! – рявкнула я. – Где Элии?
– Спит. Все спят, – осторожно ответил он, – только Сергей на вахте. У тебя, мне кажется, плохое настроение?
– Плохое?! – у меня аж голос на верхних нотах сорвался, я поперхнулась и закашлялась. – Да я его сейчас…
И вылетела за дверь, обматываясь простыней на ходу – не до приличий сейчас. Полутемный коридорчик освещался светом из рубки, я только набрала в грудь воздуха, чтоб узнать у Сережки, где спит этот… Но тут раздался такой отборный многоэтажный мат, что я вздрогнула – и отвыкла я от него, и настолько он казался неуместным в этой мирной обстановке, и вообще не вязался с происходящим.
В полной растерянности я подошла к открытым дверям и неуверенно осведомилась:
– Сережа, ты что?
– Нет, вы только посмотрите! Мать-перемать! А я-то, дурак! – после чего последовала очередная сложная словесная конструкция.
Сзади послышался недовольный сонный голос Элии:
– Ну дурак… Стоило из-за этого так горло драть! Что случилось?
Я оглянулась – Элии, как и я, замотанный в простыню, душераздирающе зевал на ходу.
– На экран смотрите! – вскипел Серега. – Ваш обоюдный бред собственной персоной, чтоб вас всех! Дурак я, ох, дурак недоделанный, надеялся, что вам примерещилось!
