— Не хочется говорить об этом, но, может быть, вам пора уходить отсюда? А я буду продолжать расследование. Или пусть полиция, если сможет, направит сюда еще кого-нибудь.
— Нет.
— И это все? Просто нет?
— Я не могу оставлять такие дела незавершенными, — ответил я. — Тем более сейчас, когда я почти уверен, что за всеми катастрофами стоит ктото из МНБС. Шон или кто-нибудь другой мог заплатить этому парню за убийство губернатора.
— Но у нас до сих пор нет никаких мотивов. Если не считать того, что людей приносили в жертву политическому рейтингу, но я в это не верю.
— Но должно же существовать какое-то логическое объяснение? Я думаю, все же стоит исходить из того, что МНБС, в той или иной мере, замешана в этом. И следовательно, должна получать какую-то выгоду от результатов. А результатами являются разрушения с большим количеством жертв и телерепортажи, которые смотрят люди.
Джанет на минутку задумалась:
— Ну, предположим. И что из этого?
— Может, я слишком глуп, но я не вижу никакого смысла в разрушениях и смертях. Стало быть, остаются репортажи и люди. Вот если бы просмотреть все репортажи о последних катастрофах подряд… Может быть, мне удалось бы заметить то, чего я не замечал раньше.
— А что если я сделаю копии и мы вместе просмотрим их вечером? предложила Джанет.
— Значит, до вечера.
* * *
Встретились мы у меня. Запись начиналась с той авиакатастрофы, в которой погиб Сэм.
— Я записала этот репортаж потому, что, по-моему, он удовлетворяет всем условиям. — Джанет замялась. — Но может быть, я просмотрю его одна и позову вас, когда начнется репортаж о взрыве в Эдоме?
— Спасибо за сочувствие, — мягко сказал я, но кажется, я смогу взять себя в руки.
Джанет настаивала, но я не сдался и вскоре пожалел об этом: после первых же кадров у меня из глаз потекли слезы.
Джанет не сказала ничего вроде: «Я же говорила!» Она вообще ничего не сказала, а просто обняла меня и дала мне выплакаться.
Пришлось начать со взрыва в Эдоме. Я молчал и смотрел только на экран.
И вот багровая вспышка вновь взметнула В ночное небо обломки купола и клубы пара. Из окна отеля опять повалил удушающий дым. Медленно, как в кошмарном сне, тяжелый грузовик пробил ограждение и рухнул с эстакады, а после вчерашнего репортажа с бомбой я испытал невыразимую радость от того, что остался жив.
Затем мы еще раз просмотрели все с самого начала, обращая внимание на всякие мелочи. Например, рекламные ролики, вставленные в репортажи. Нет, они каждый раз рекламировали разные компании. Дикторы тоже не повторялись. Время дня — и то не совпадало, как, впрочем, и причины катастроф.
Не считая того, что все репортажи принадлежали МНБС, их связывало только одно: люди, которых интервьюировали после происшествий. Это была полиция. Это были официальные представители. И, наконец, это был Олсоп и Слоан.
— Значит, мы опять возвращаемся к ним, — наконец сказал я. — Почему все время они?
— Сейчас это два наиболее известных политика в Гелиуме. До выборов всего месяца два. По-моему, это в порядке вещей. — Джанет сбросила туфли и забралась в кресло, поджав под себя ноги. Господи, неужели ей так удобно, подумал я, а вслух сказал:
— Может быть. Но кроме них, нам больше не за что уцепиться.
Джанет подавила зевок:
— Ладно. Но предупреждаю: у меня больше нет никаких идей.
Я задумался на мгновение:
— У меня тоже. А вам ничего не удалось выудить из тех клочков, которые я нашел в «Институте Моргана»?
— Нет. Вы их еще не стерли? Может, попробуем подумать вместе.
— Отлично. — Я вывел злополучную записку на экран. С тех пор, как я видел ее в последний раз, смысла в ней не прибавилось. Я похвастался Джанет о своей догадке насчет «ЗАКОНА О ПРАВОПОРЯДКЕ».
НУЖНО ОБ МАНИЕ КОН
О ПРА ДКЕ
ПРЕДЛА ГАНИЗО БЕЛЬ
ВЕСТ НОСТИ
Несколько минут мы дружно пялились на экран, а потом Джанет сказала:
— Первое слово во второй строке может быть «ПРЕДЛАГАЮ» или «ПРЕДЛАГАЕТСЯ».
— Охотно соглашусь. Но что дальше? — я уставился на экран так, словно хотел его загипнотизировать.
— Я не…
— Погодите, — остановил ее я. — Должно быть сегодня мои глаза немного отдохнули. Видите тонкую линию на зеленом клочке вот здесь? Между «ПРА» и «ДКЕ»?
— Вижу. Ну и что?
— В корзинке этот клочок лежал текстом вниз. Поэтому, когда я собирал записку, компьютер перевернул его. Вы в детстве никогда не пытались читать по следам на листке, лежащем под тем, на котором писали?
— Конечно. — Джанет наклонилась ближе к экрану. — Вы хотите сказать, что эта линия — и есть такой след?
— Наверняка. Но графическая обработка читает их лучше, чем дети, конечно, там, где следы не закрыты другими клочками.
Похожие вмятины нашлись еще на четырех обрывках. Я вспомнил Лоуэлла, который пытался составить карту того, что он считал марсианскими каналами. Задача, стоящая перед нами, была ничуть не легче.
Однако мало-помалу нам удалось с ней справиться. Иногда приходилось менять цветное изображение на черно-белое и выделять места контрастов, а иногда, наоборот, экран напоминал калейдоскоп: компьютер обозначал одним цветом те фрагменты, в которых мы были уверены, и другим — те, которые могли нам просто казаться.
Результат стоил всех трудов. Но, честно говоря, к радости моей примешивался неприятный холодок.
НУЖНО ОБ ТИТ ИМАНИЕ КОН
О ПРА ПО ДКЕ
ПРЕДЛАГ ГАНИЗО БЕЛЬ
ВЕСТНОЙ НОСТИ
— Вы тоже подумали о вчерашнем? — робко спросила Джанет. Она сидела тихо как мышь.
— Полагаю, вы имеете в виду нижнюю строчку, где вот это слово должно означать «ГИБЕЛЬ».
— Разумеется.
— А как насчет правого верхнего края? — спросил я. — В отчете об опросе общественного мнения говорится о людях, обеспокоенных вопросами правопорядка. Что вы думаете о моей догадке о словах «ЗАКОН О ПРАВОПОРЯДКЕ»?
Джанет согласно кивнула:
— Я думаю, любой любитель кроссвордов сказал бы то же самое. А вот слово из восьми букв, оканчивающееся на «ИМАНИЕ» наверняка означает «ВНИМАНИЕ».
Наделю программы осталось не так много работы, и скоро мы уже смотрели на две целые строчки, в которых угаданные буквы были выделены оранжевым цветом.
НУЖНО ОБРАТИТЬ ВНИМАНИЕ НА ЗАКОН
О ПРАВОПОРЯДКЕ
ПРЕДЛАГАЮ ОРГАНИЗОВАТЬ ГИБЕЛЬ
