Алейтис усмехнулась: - Конечно. Я им пару раз дам по зубам, а ты выкрутишь пару рук.
Они быстро подошли к двери и заглянули в комнату.
Два мальчика, завернувшись в одеяла, словно куколки в коконы, и устроившись на узких койках, как на насестах, заливались смехом.
Завар крепко сжала зубы и метнулась в комнату.
Когда она попыталась ухватить Йорчи, шалун еще глубже зарылся в одеяло - теперь виднелись только его блестящие насмешливые глаза и спутанные черные вихры.
- Ах ты, фаш! - простонала Завар.
В то время как Йорчи выжидательно наблюдал за Завар, Алейтис набросилась на него и, как следует ухватив одной рукой за черные кудри, привычным натренированным движением сорвала с мальчика одеяло.
Йорчи завыл и замахал на нее маленькими кулачками.
- Йорчи! - Алейтис слегка тряхнула его. - Перестань. Ты ведь уже не маленький. Встань и закрой пасть, а не то я положу тебя на колени и так отхлещу по заднице, что ты не присядешь от забкиеса от забкисса.
Мальчишка вдруг взвизгнул и в приступе детской ярости вцепился ногтями в руку Алейтис: - Пусти! Пусти меня! Сука... Рыжая сука... Ты не должна трогать нас, детей... Убери свои вонючие лапы!
Алейтис вздрогнула, пальцы ее разжались, противная тошнота подкатила к горлу. Она непонимающе глянула в искривившееся от злобы красное лицо мальчика.
Завар громко охнула и, подскочив, влепила Йорчи пощечину, такую звонкую в наступившей вдруг тишине.
- Чтобы я больше такого не слышала! Понял?
Мальчик опустил глаза, напуганный не только собственной выходкой, но и внезапной жестокостью обычно мягкой Завар.
- Скажи, что ты просишь прощения. - Завар сжала его затылок. - Ну, ты оглох?
Мальчик переступал босыми ногами по грубой кусачей дорожке.
- Говори!
Он исподлобья поглядел на Алейтис и что-то пробормотал.
- Громче!
- Извините меня, сабий! - повторил он неуверенным голосом.
- Вот так. - Завар выпрямилась. - Теперь одевайся. - Она свирепо посмотрела на Курраха, сидевшего в своей кровати с широко раскрытым ртом. А ты? Прочь из постели! Куртку натягивай! Быстро! - Она топнула ногой. Ну!
Куррах выбрался из-под одеял н начал натягивать коричневую куртку с капюшоном.
Когда мальчики оделись и обулись, Алейгас помогла Завар снять с кроватей постельное белье и, связав его в узел, не без интереса спросила:
- А где Кахруба? Я думала, она в паре с тобой на этот месяц.
Завар пожала плечами, но уголки ее рта чуть дрогнули. Взгляд быстро переметнулся с Йорчи на Курраха.
- Ты ведь знаешь Рубу, - проговорила она ничего не значащим тоном.
Алейтис, мучаясь от любопытства, несколько секунд смотрела на Завар. А потом вздохнула:
- Ага. Принести чистые простыни?
Завар прикусила нижнюю губу и усмехнулась:
- Нет. Руба уберет постели, когда выползет из своей. - Она быстро повернулась и вытолкала мальчиков из комнаты. Алейтис фыркнула, пинком вышвырнула в коридор узел с простынями.
Полчаса спустя они вышли из дома. Завар качала головой, теребя пальцами каштановые пряди.
- Скоро завтрак. Я так голодна, что съела бы, наверно, целого газа, да притом еще и сырым. Пошли, Лейта!
Алейтис поймала ее за руку и подтащила к себе.
- Сейчас пойдем. Прекрати дразнить меня, Вари, Что стряслось с Рубой?
Завар с опаской бросила взгляд в холл - вправо, влево. Потом взяв Алейтис за талию, прошептала:
- Утренняя тошнота. - Шепот прервался смешком.
Она прислонилась к стене и мелко затряслась в приступе смеха: - Руби просто обезумела, того и гляди, подпалит себе волосы, - вздохнула она.
Не в силах справиться с душившим ее смехом, Алейтис тоже оперлась о стену. Однако минуту спустя она вытерла слезы и, отбросив с лица выбившиеся пряди, обратилась к Завар:
- Наказание достойно преступления. И кто же так ее смутил, а?
Язвительно улыбнувшись, Завар коснулась лба, шутливо пародируя шаликк, и, чуть запрокинув голову - кузина была гораздо выше ее, - пояснила: - Наша достопочтимая первая дама давно уже не снисходит до разговоров с нами маленькими детками. Но я думаю, это Кхаг. Я встретила ее в самую оттепель у водопада, возле мельниц. И я видела там же, довольно часто, Пара Кхагсона. Ты же знаешь, какой он!
Алейтис наморщила лоб.
- Ах! Думаешь, он возьмет ее замуж и она покинет клан?
- Кто? Кхаг? Как бы не так! - Завар выпрямилась, одернула аббу. - Нет, никогда. Ты ведь отлично знаешь, что она целит повыше. Ты не заметила, как трется она возле Вайда? Отдаст передний зуб, лишь бы стать одной из его жен. Только послушай, как она с ним воркует - просто тошно становится!
Алейтис вдруг перестала смеяться. Все веселье с нее как ветром сдуло. В животе внезапно свернулся холодный твердый узел.
- А он как? - спросила она как можно равнодушнее.
Завар поймала ее ладонь и мягко сжала.
- Надежды у нее ровно столько же, сколько у Камри снова попасть в постель Аздара. Вайд ее насквозь видит, он уже давно все понял...
Она закусила губу и серьезно посмотрела на Алейтис: - Будь осторожна, Лейта! Хорошо? Если она заподозрит...
Девушка молчала. Завар улыбнулась и отпустила ее руку. Потом, потянувшись и громко вздохнув, она добавила: - Да, чуть не забыла: тебе сегодня идти вниз, Лейта. А я побегу растолкаю малютку-маму, обрадую - ей убирать целую дюжину кроватей. Она будет на седьмом небе... - И, оставив за собой шлейф искрящегося смеха, она затанцевала вдоль коридора.
Весело насвистывая, Алейтис поскакала вниз по ступенькам, стуча подошвами. Двери в патио были раскрыты, и коридор, наполненный теплым утренним воздухом, напоминал улицу, забитую деловито снующими людьми. Мимо пронеслись два азиро, балансируя громадными тюками с бельем, которые они несли на головах. Девушка сморщилась от отвращения. "Стирка, - подумала она. - Как я ненавижу эти мокрые простыни!"
Натянув капюшон, Алейтпс выскочила в патго.
С нежностью погладила она гладкий серебристый ствол их домашнего дерева и ощутила, как через покалывающие кончики пальцев вливается в нее его пульсирующая жизнь. Замурлыкав от наслаждения, она закинула голову. Небо изгибалось огромной хрустальной чашей почти прозрачного сине-лилового тона. Малиновый край Хорли как раз начал выглядывать над верхушкой крыши. И никаких следов грозного огневого вторжения, случившегося сегодня ночью. Глядя на небо, скрывающее свою загадку, Алейтис потерла ноги о траву. Она вдруг почувствовала, как больно сжалось сердце, мучимое неизвестностью. Зазвонил колокол-нашту, и она вернулась в дом.
Алейтис ткнула бельевой палкой в кисло пахнущую, дымящуюся паром воду.
- Ай-Ашла, - пробормотала она и напряглась всем телом, силясь заставить простыни кружиться в кипящей воде чана. От влажного жаркого воздуха в низенькой прачечной комнате волосы ее превратились в слипшиеся косички, то и дело лезшие ей в рот и в глаза.
