— Чего, чего? — рассмеялась Таня.
— Ты не больно смейся! Сейчас, может, и я посмеялся бы с тобой. А тогда… Дурная молва шла тогда о Лысой Гриве.
— Ну, с Лысой Гривой понятно. Там, я знаю, челночные корабли инопланетян приземлялись. Они хоть на кого страху могли нагнать. А что за «пупок» тут пугал вас?
— Проклятый пупок — это такое место здесь неподалеку, куда в грозу будто все молнии норовили вдарить. Ну, словно тянуло их в эту круговину у оврага. Там аж земля спеклась, как в кузнечном горне. После Максим сказывал, что аккурат в этом месте корабль энтих самых, с другой звезды, сквозь землю провалился. Может, оно и так. А боялись мы этого места. Я, бывало, чуть не бегом старался Проклятый пупок проскочить.
— А сейчас, после оползня, и молний не стало?
— Да нет, нельзя сказать, чтобы совсем не стало. Бьют и сейчас, но меньше. Вон, видишь, лиственница с обломленной верхушкой? Так это ее молнией спалило. Тут как раз и был Проклятый пупок.
— Дядя Степан, можно я схожу туда, к этой лиственнице?
— Сходи, отчего не сходить, на небе ни тучки, бояться нечего. А я тут табачком побалуюсь.
Таня, сама не зная почему, подчиняясь какому-то безотчетному чувству, поспешила к обгоревшему дереву. Но что это? За ухом у нее вдруг щелкнуло, знакомый холодок пробежал по телу. Так было лишь тогда, когда элемент связи подключался к Главному киберу звездолета. Что могло это значить? Они вернулись?! Таня невольно отпрянула назад. Но в ушах отчетливо звучал уже… голос Этаны.
Таня оцепенела. Что еще надо этой космической амазонке? Зачем она снова разыскала ее, Таню, даже в такой глуши? Чтобы сообщить какую-то страшную весть? Но тут до сознания дошло нечто совсем уж непонятное: Этана говорила на своем родном языке. С кем? О чем? Кто мог понять здесь, на Земле, речь инопланетянки? Что нес из глубин пространства этот холодный бесстрастный голос?
Как жаль, что, будучи на корабле, она так и не научилась как следует языку Агно. Впрочем, кое-что ей было все-таки понятно. Тем более, что каждая фраза почему-то повторялась несколько раз. Таня прислушалась. Да, некоторые выражения были определенно знакомы. Эти вот первые фразы можно перевести примерно так:
«К сведению всех галактических кораблей системы Агно… — И дальше. — Вещает гравиобуй, установленный командиром Ао Тэо Ларра…»
Вот оно что! Это всего лишь электронная запись. Потому фразы и повторяются по нескольку раз. Видимо Этана обращается таким образом к тем, кто прилетит сюда вслед за ней. О чем же она предупреждает их? Это так важно для Земли! Таня напрягла все свое внимание:
«Здесь, в этой точке, на глубине трехсот двадцати восьми… Остатки галактического корабля Ао Тэо Эмика…» — мысленно переводила Таня. Но дальше шли абсолютно непонятные выражения. Неужели она больше ничего не узнает? Впрочем, вот снова знакомые слова:
«Буй установлен в день отлета Ао Тэо Ларра к системе Агно… При галактических координатах Солнца…» — снова несколько непонятных слов. И вдруг: «Буй выдаст предполагаемую траекторию Ао Тэо Ларра к Системе в ответ на наш шифр: Ко ми даро элла…»
Что?! Таня даже вскрикнула от неожиданности. Их шифр? Шифр Этаны? А голос инопланетянки снова повторял:
«…в ответ на наш шифр: Ко ми даро элла…»
Дальше опять следовали какие-то непонятные фразы. Но Таня больше не слушала. «Ко ми даро элла!» — твердила она, чуть не бегом возвращаясь к Силкину. — «Ко ми даро элла!» Неужели это и есть тот шифр, который требовал от нее кибер-информатор диска? Но ведь тогда…»
Она вихрем вырвалась на тропу, подскочила к своему рюкзаку.
— Ты что, испугалась чего-нибудь? — шагнул ей навстречу Силкин, поспешно гася самокрутку.
— Нет, дядя Степан, посидите, покурите еще! — она присела к рюкзаку, сдавила ладошками виски. Диск не заставил себя ждать:
— Главный информаторий Ао Тэо Ларра приветствует вас. Назовите мысленно наш шифр, шифр командира корабля.
— Ко ми даро элла! — прошептала Таня, задыхаясь от волнения.
И сразу ей в ответ:
— Благодарю вас. Какой раздел знаний вас интересует?
— Все! Все в порядке! — Таня вскочила на ноги и, смеясь от счастья, закружилась, как девчонка, по тропе, потом подбежала к Силкину, обняла его за плечи, прижалась к его седой, прокуренной бороде. — Все в порядке, дядя Степан! Научилась я разговаривать с диском. И теперь узнаю все-все!
3
— Вот мы и пришли, — сказал Силкин, отодвигая кол, которым была подперта дверь избушки. — Видишь, как у меня тут славно: и печурка и нары. Даже запас мучки и соли вот здесь, в ларе. Ну, и без мяса я тебя, конечно, не оставлю. Самой что ни на есть свежатинкой попотчую. А взгляни — какая красота кругом!
Таня обвела глазами залитые солнцем дали. Заимка стояла в самом низу огромной котловины, метрах в тридцати от большого красивого озера. Склоны котловины, ровные, стремительно уходящие к горизонту, сплошь поросшие густым пихтачом, напоминали гигантский зеленый амфитеатр. А прямо над ним, на противоположной стороне, вздымалась суровая каменная гряда, казавшаяся крепостной стеной таинственного сказочного города.
— Это и есть Лысая Грива? — указала на нее Таня.
— Она самая. Мы обошли ее стороной. Кордон, значит, лежит теперь там, за гривой. А сюда, на эту сторону, ни один вормалеевец носа не сует, потому как один я кружной путь знаю. Оттого и зверь здесь не пуганый. А уж ягод, грибов — видимо-невидимо!
— А как же Максим?
— Максим-то? Хе! Максим найдет нас и здесь. Я ему про эту заимку не раз сказывал. И о кружном пути говорил. Так что ни о чем не беспокойся. Будет тебе тут вроде как дача. Спать будешь на нарах. Я летом в избе не сплю, мое место у костра. А чтоб тебе не скучно было…
— Нет, скучно мне не будет, дядя Степан. Я должна диск слушать.
— Гм… Неужели он и вправду говорит с тобой?
— Говорит. Хорошо, понятно говорит. Я вчера после ужина допоздна его слушала.
— Ну, значит, будет тебе занятие. А то я ведь иной раз и надолго ухожу.
— Уходите, куда и насколько вам нужно, дядя Степан, ни о чем не беспокойтесь. Мне надо как можно больше из диска узнать. Узнать и записать. Мало ли что может произойти…
— Так что же, ты хочешь все время при себе его держать?
— Нет, это не обязательно. Я и на расстоянии могу с ним разговаривать.
— Тогда схороним его вот тут, в этой расселине, видишь? А чтоб точно место заметить, я ее валежничком припорошу.
Покончив с диском и бумагами, Силкин развел костер, вскипятил чаю, тщательно застлал пихтачом нары в избушке и, наскоро перекусив, вскинул на плечо ружье:
— Ну, располагайся тут, отдыхай, хозяйничай. А я пойду, дичи поищу, давно свежего мясца не ели.
