Камп Де - Рука Зеи

- Кашьо не трапеза, балда, а торжественная церемония...

- Я это уже слышал, но по-прежнему считаю, что это ставит вас на одну доску с хвостатыми обитателями Фоссандерана.

- Наглый придира! - вскричала она, отвешивая ему шлепок слабый, чтобы показать, что это не всерьез.

- А потом, - продолжал он, - что-то я не пойму, каким образом вы ухитряетесь сохранять династию, если всякий раз, когда консорт замечает смотрящую на него королеву, ему не ясно, то ли страсть горит у нее в глазах, то ли она просто высматривает кусочек посмачнее. Такая семейная обстановка лишит присутствия духа даже сексуального гиганта!

- Наверное, мужчин наших не так легко мужских достоинств их лишить, нежели тех, что в выстуженной местности вашей обитают! Квирибец истинный и при смерти кавалером остается галантным, а ньямца подержишь на ягодах с ракушками каких-то три дня...

- Четыре!

- Ну, четыре дня, и слепцом становится он бесчувственным ко всему, помимо еды.

- Да ладно! Ты сама ничуть не меньше меня мечтаешь о еде - вон сколько всего нафантазировала!

- А вот и нет! Тем более что твое пиршество воображаемое превысило мое, как Зора гору Сабуши превышает!

- И как ты думаешь это доказать?

- Принцессе коронованной нет нужды утвержденья свои доказывать! Одного лишь слова ее вполне довольно!

- Да ну? Тогда тебе, пожалуй, следует изучить несколько новых обычаев.

- Вроде того земного, именуемого "поцелуй", коему обучил ты меня? Пожалуй, потребно мне еще в забаве сей поупражняться...

Через некоторое время Барнвельт заметил:

- Боюсь, что я не настолько близок к истощению, как думал.

- Вот как? И не думай нарушить древние обычаи квирибские, иначе познакомишься с приемами потасовочными, коим воительниц наших обучают в палестрах!.. Часом не таскаешь ли ты камень гвамовый в кармане?

Барнвельт переменил положение.

- Нет, обычно я полагаюсь исключительно на свое природное обаяние. Во всяком случае, я сомневаюсь, что такой камень дает мужчине власть над женщинами, как янру делает это наоборот. По-моему, желаемое просто выдается за действительное.

- И все ж поощряешь ты сие суеверие, охотясь за монстром морским ради камней его.

- А кто я такой, чтобы опрокидывать веками сложившиеся представления? У меня и так было вполне достаточно заморочек дома, в Ньямадзю, когда я пытался просветить людей относительно некоторых совершенно ясных и очевидных вещей. А что касается твоих воительниц, по-моему, у тебя уже есть опыт, который убедительно подтверждает: комплектовать армию женщинами пусть даже весьма мужественными, если такое вообще возможно - попросту непрактично.

- По какой это такой причине? - поинтересовалась она.

- Хотя бы по такой, что мужчины крупнее. Если бы тут была планета, где женщины в десять раз здоровей мужчин, было бы совсем другое дело.

- Не очень-то справедливо было то со стороны Варзаи - несоответствие такое учинить.

- Конечно, если ты во всем привыкла винить богов.

- А если не богов, то кого?

- Все зависит от того, во что ты в таких случаях веришь.

- Ужель не воспринимаешь ты богов серьезно?

- Не-а. Я считаю, что какие-то вещи просто случаются, и все тут.

- Неудивительно, что кангадиты возжелали умертвить тебя за ересь!

- Конечно, неудивительно. Удивительно то, что Квириб до сих пор не схавал какой-нибудь могущественный сосед, при таком-то раскладе!

- Королевы наши испокон веку предотвращали войны дипломатией искусной и интригами коварными, природные богатства наши используя, дабы одного врага на другого натравливать.

- Все это замечательно, но как-нибудь придет к тебе крепкий парень и скажет: "Дерись или сдавайся!" - и больше выбирать тебе будет не из чего.

- Ежели поставишь ты меня пред выбором столь мрачным, о нигилист надменный, можешь не сомневаться - буду я драться!

- Ну уж нет. Чтобы добиться своего, я лучше пущу в ход дипломатию искусную и интриги коварные, о которых ты только что толковала. Вот, к примеру...

- Нахал! - воскликнула она, как только вновь обрела способность говорить. - О, ужель не останешься ты в Рулинди, дабы вечно играть со мною в игру эту радостную?

- Хм! Это будет от многого зависеть.

- От чего? А потом, приказываю я...

- Если твоя маманя отречется от престола, твоему консорту наверняка это не понравится.

- Пусть хоть вякнуть попробует! Мое слово - закон.

- И все-таки вряд ли окружающие одобрят такую фамильярность.

- Хорошо, а разве не можешь ты и его обучить искусству сему? Или же, что еще лучше, самому стать первым моим консортом?

- Боги всемилостивые, только не это! Уж не думаешь ли ты, что я мечтаю закончить свои дни в вашей жертвенной духовке? Она была явно удивлена и немного обижена.

- Чести такой многие бы позавидовали. Струсил?

- Чертовски верно подмечено! Ты мне, конечно, очень нравишься, но не настолько же!

- Да ну? Ну и грубияны же вы, ньямцы!

- К тому же, у меня все равно нет на это права.

- Сие можно было бы устроить, - тут же откликнулась Зея.

- А я думал, что супруга королеве выбирают большинством голосов.

- Сие тоже препятствие не великое. В выборах оных все далеко не так, как публике широкой представляется.

- Да, я что-то такое слышал. Но я по-прежнему не намереваюсь провести год в роли дамского комнатного эшунчика и потом отправиться на плаху. Ты можешь представить, чтобы твой любимый герой Карар делал такие вещи?

- Н-нет, только...

- Все это слишком напоминает мне одних жуков в моих краях - они называются богомолы, - у которых самка поедает самца в ходе совокупления.

Глаза ее наполнились слезами.

- Ты сказал, я тебе нравлюсь, и мы с тобой действительно одной породы, за исключеньем внешних различий мнимых...

- Я правду сказал, - ответил он и прервался, дабы показать ей некоторые новые приемы так полюбившейся ей игры. - Черт, да я просто по уши в тебя влюблен. Но...

- Я тоже тебя люблю.

- Как мужчину или как бифштекс? Ох!

Она довольно чувствительно ткнула его локтем в ребра.

- Как мужчину, дуралей, - отозвалась она. - По крайней мере, как мнимого, ибо определенье сие еще доказательства требует.

- Ничего себе! Слушай, ты лучше кончай взламывать мою внутреннюю оборону, не то я сейчас...

- Погоди-ка, а вроде есть один выход! Слыхал ли ты про агитацию партии реформ, коя предлагает казнь в простой символ превратить? Так вот, на большую часть мира остального глядючи и слушая, что ты сам да прочие скептики непочтительные глаголят, теперь не так я убеждена, что Матери Божественной так уж сия жертва потребна.

- Ты хочешь сказать, что примешь программу реформистов, когда придешь к власти?

- А почему бы и нет? Тогда сможешь отбросить ты прочь свои страхи.