Таких змей рубить было опасно. Он успел располовинить одну, и каждая половинка теперь атаковала его сапог по отдельности — даже хвост пытался прокусить его каблук своими костяными обломками и брызгал фонтанчиками черной ядовитой крови на твердую обувную кожу, которая размягчалась и темнела под его воздействием.
— А, ч-черт. — Слингер посмотрел на мексиканца. Тот хотел сказать еще что-то, потом развернулся и пропал. Стрелок остался под ливнем один.
Хруп-с-с-с! Он растоптал останки бессмертной змеи каблуком и двинулся дальше. Крак! Хруп! Хруп! Он принялся рубить и топтать вдвое осторожнее. Сапог торговца уже лежал под ногами. Стрелок поднял его за каблук и тряхнул, выбросив на мокрую землю целый клубок озверевших и спутанных рептилий.
С-С-С-С! Хруп!
Пепел отскочил назад.
Вслед за клубком змей наземь плюхнулось что-то странное.
Это была каменная или керамическая статуэтка какого-то индейского божка, тяжелая, размером с крупный портсигар, только намного толще.
«Это точно не Шочипилли», — подумал слингер.
Это был Кецалькоатль. Конечно это был Кецалькоатль.
Но что всё это могло значить?
Он поднял статуэтку. Она гудела и дрожала, так сильно, что у слингера заныли пальцы. Пепел выронил божка в грязь.
Шлеп! У-у-у-у-у! С-С-С-С!
Он почти чуял ногами, как гудит статуэтка, лежащая на земле. Вода в мелкой лужице рядом пошла рябью, и змеи совсем озверели. Они кидались ему под ноги ракетой, и стрелок едва успевал отбиваться, уже едва отличая смертных рептилий от бессмертных.
Хруп-с-с-с! Хруп-с-с-с! Крак-С-С-С!
Змеи сползались теперь отовсюду. Они падали в грязь с деревьев. Они приплывали по бушующей реке. Они лезли и лезли, бесконечным потоком, заставляя слингера исполнять в их кольце сложный танец смерти.
Признаться, он даже начал получать от него наслаждение.
Наконец гудение стихло, и змеи заметно успокоились, хотя странная статуэтка по-прежнему влекла их и заставляла кидаться.
Но Пепел хотя бы мог перевести дух. Он тронул шляпу и вытер лоб тыльной стороной ладони.
КРАК! БАБАХ! С-С-С-С!
Молния шарахнула совсем рядом. Стрелок обернулся. Его шалаш полыхнул огнем, и вся сосна за ним вспыхнула. Жаркие искры взметнулись к небу, шипя в струях ливня, и стрелок загородился рукой, не в силах смотреть на яркое пламя.
[ФОН] /// Angry River /// THE HAT
Шмяк!
В тот же миг что-то шлепнулось ему прямо на голову. Пепел махнул рукой, пытаясь сбить внезапного гостя с полей шляпы… и мелкая дрянь тут же вцепилась ему в правую руку, в кожу между большим и указательным пальцем.
ХРУП!
Он тут же убил маленькую змейку ударом кулака, но ее вид не оставлял сомнений.
Маленькая. Пёстрая. Смертельно ядовитая болотная гадюка.
Пепел выронил нож в грязь под ногами.
Он сунул руку в рот и попытался высосать яд. Губы слингера моментально онемели.
— Тьфу! — он сплюнул ядовитый плевок под ноги. Еще и еще. Змеиный яд обжигал как самый огненный мексиканский перец и был горек как худшее в мире лекарство. Стрелок плюнул еще раз: — Тьфу!
И понял, что слюна у него закончилась. Губы отказывались его слушаться, онемел рот, онемело горло. Рука его одеревенела от запястья до самого плеча, но горела при этом адским пламенем, будто жарилась на сковороде, готова потечь и лопнуть.
— Я не могу умереть, — скорее подумал он, чем прошептал. — Не могу. Проклятие. Умру не я. Я не могу.
Он вспомнил, как увидел Трикси в последний раз. Она пыталась выскочить за этого барыгу, Альвареса. Якобы чтобы помирить семинолов-экотеррористов с наркокартелем… но Фриско знал: всё это было лишь ради того, чтобы избавиться от него, ее жениха, готового на всё, лишь бы вернуть ее.
Фриско шел за ней на край света, снова и снова, пока Трикс обманывала и предавала его.
Это их свадьба. Не его и Трикси… нет, не его. Если бы она вышла за него, думает Фриско, где-то в будущем его не ужалила бы мелкая болотная змея, он бы жил, он бы не умер.
Это свадьба Трикси и Альвареса. Это его яхта у побережья. Океан неспокоен. Рваное свинцовое небо. Обычная флоридская свистопляска. Но вокруг гости. Стюарды в белом. Смех, шампанское. Трикс опять в этом серебристом платье. Вот для кого она наряжалась в клубе, маленькая шлюшка. Она пыталась отравить его. Она сожгла его документы. А он всё равно ее нашел. Фриско, Пепел или Джош… какая разница.
Он выходит на красную дорожку. Он вынимает Кочергу. БАХ! БАХ! Громилы Альвареса валятся как кегли, один, другой. БАХ! Белоснежный стюард падает с простреленным сердцем. «Романтика», — думает Пепел. Это тебе не от укуса змеи подохнуть. Это красиво.
Вот и они. Альварес улыбается. Психопат. Он всегда был каким-то странным. Ему интересно, что Фриско будет делать. А Пепел целится из револьвера, поднимает и целится.
Только не в него, а в нее.
Потому что он знает, что больше не нужен Трикси. Он знает, что она снова уйдет.
И оставит его умирать от яда.
Вот только он раньше убьет ее.
Трикс не похожа на индианку. Она красится в белую. Мажется косметикой. Но ее выдают глаза — черные, трепещущие, нервные, как пара опасных насекомых. Он собирается прострелить один из них.
Джош поднимает револьвер…
…И понимает, что не может выстрелить. Его рука онемела. Не так давно Трикси дала ему яд. Теперь он не может подолгу стрелять.
Не так давно его укусила змея.
— С-сука, — бормочет он сквозь зубы.
Люди Альвареса берут его под руки.
Наркоторговец бьет его в живот, потом по лицу.
Стрелок очнулся под дождем. Половина его лица тонула в жидкой грязи. Он поднялся на локте — левом, правый всё так же не слушался его — и понял, что перед ним стоит индеец. Но он не мог сказать точно, что за индеец это был. Вокруг плясал огонь, и кружились тени, и падала вода, и шипели змеями струи дождя, и из костра в центре Вселенной одно за другим вставали призрачные видения.
В руках индеец держал ржавый старательский заступ. Всё-таки это был Ревущий Буйвол… или тот, другой, Бронзовый Койот, с кровоточащими ранами на месте рта, ушей и глаз. Индеец рыл яму там, где они раньше жгли костер и варили чай.
«Роет мне могилу», — осознал Пепел. Он хотел позвать Буйвола, но губы не слушались, по-прежнему скованные горечью змеиного яда. Что-то кололо его в бок. Нож мексиканца. Стрелок поднял голову… и понял, что всё это точно видения, бред уходящего разума, и ничего более.
Потому что с дерева спрыгнуло странное невидимое существо, похожее на огромного аллигатора. Оно целиком состояло из одних лишь струй дождя, сбегающих на землю, и пары глаз внутри невидимой головы, лиловых глаз, ядовито сияющих в рассветном сумраке. Существо повернуло голову и посмотрело на Пепла.
