вскричал он. — Не пора ли нам готовиться к остановке?
С этими словами Шнейдер подошел к одному из окон и открыл его ставень. Не успел он сделать это, как невольный крик вырвался из его груди при виде странного мира, над которым они пролетали.
Действительно, вид был чудесен. Гигантские горы, словно войско великанов, окружали горизонт. Все пространство внутри их цепей было занято громадною равниной зеленоватого цвета, там и сям усеянной маленькими вулканами, цирками и острыми пиками.
Вагон-граната двигался со скоростью почти десяти тысяч километров в час, и потому с каждой минутой величавая панорама развертывалась все шире и шире.
Оба спутника не могли оторвать глаз от окна. Наконец Шарп вынул часы.
— Только полчаса, — заметил он: — время приготовится к удару, который, предупреждаю, будет ужасен.
Шнейдер побледнел, но раздумывать было некогда, и он торопливо принялся помогать ученому.
Все гайки ставней были тщательно завинчены, рессоры буферов — осмотрены, хрупкие инструменты — спрятаны; наконец, к потолку вагона были привешены на прочных спиральных пружинах два гамака.
— Готово, — сказал Шнейдер.
— Ладно, — отозвался ученый. — Теперь у нас остается всего пять минут времени, поэтому ложись скорее в гамак, а я потушу электрические лампы.
Когда препаратор улегся, Шарп повернул кнопку и погрузил вагон во мрак, после чего поспешно растянулся на своем гамаке.
Настала мертвая тишина. Оба путешественника, объятые глубоким волнением, с трепетом ожидали, что принесет с собой ужасный момент падения, успех или смерть.
Вдруг температура вагона быстро поднялась; полусвет, пробивавшийся снаружи в щели ставней, исчез, и раздался страшный шум. Потом сильнейший толчок, казалось, разбил гранату вдребезги. Рессоры гамаков вытянулись и лопнули. Стёкла, аппараты, мебель — все превратилось в мелкие обломки…
Ошеломленные, разбитые, оба спутника без чувств покатились на пол и застыли в позе трупов…
Могильный мрак и тишина. — Признаки жизни. — «Он мертв!» — Рана Шарпа. — «Мы на Луне?» — Дневной свет. — Шарп хочет выйти из вагона. — Заботливость Шнейдера и настоящая причина ее. — Напрасные попытки. — Ужасное известие.
Долго Шарп и его спутник лежали друг около друга, без движений, походя на трупы. Внутренность гранаты была темна и мрачна, словно могила. Вдруг в темноте раздался глухой, жалобный стон.
— Профессор! — простонал Шнейдер. — Профессор!
Гробовое молчание было ему ответом. Препаратор повторил свой зов, но также безуспешно. Тогда, собрав все свои силы, Шнейдер пополз к дивану, схватился за него и встал. Потом он порылся в карманах, вытащил спичку и чиркнул о стену.
При мерцающем свете слабого огонька он заметил Шарпа: учёный лежал, как мертвый, с застывшими членами и окровавленным лицом.
— Проклятие! — воскликнул Шнейдер, — он мертв!
Эта мысль придала ему силы. Он подбежал к пуговке электрической лампы и живо повернул ее. Но электрическая батарея, видимо, была испорчена, — света не было.
Шнейдер не знал, что делать. Спичка погасла, опалив его пальцы, и наступившая темнота показалась препаратору, после минутного света, еще ужаснее. Вдруг он вспомнил, что у него есть карманный подсвечник. Достать последний и зажечь свечу было делом нескольких мгновений.
Затем Шнейдер вернулся к своему спутнику, опустился возле него на колени и стал щупать биение сердца. Сердце ещё билось, хотя и слабо. Страх препаратора остаться одному в этой могиле — исчез, и он принялся искать средства вывести ученого из обморока. Очевидно, причиной последнего была рана, которую Шарп получил, ударившись при падении об угол шкафа, — будучи сама по себе довольно легкой, она, однако сопровождалась обильным кровотечением.
По счастью, походная аптечка уцелела от общего переполоха. Достав из неё бинты и корпию, Шнейдер наскоро сделал перевязку, после чего поднес к носу раненого склянку с нашатырным спиртом.
Через минуту Шарп открыл глаза и обвел вокруг себя недоумевающим взглядом, словно спрашивая, каким чудом он очутился здесь, на полу, среди обломков мебели и инструментов. Затем вдруг память вернулась к нему, он схватился за голову и вскричал:
— Мы на Луне?!..
— Кажется… должно быть, — отвечал Шнейдер.
— Как?!.. Разве ты еще не убедился в этом?
— Признаюсь, я сначала хотел убедиться, живы ли вы.
Шарп презрительно усмехнулся.
— Дурак! На твоем месте я сначала открыл бы окно.
— Это на вас похоже, — недовольно проворчал Шнейдер. — Вы такой эгоист…
— Эгоист? Нет, я ученый, — сухим голосом отвечал раненый.
В это мгновение ему бросилась в глаза зажженная свеча.
— Почему этот свет? — сносил он Шнейдера.
— Электричество не действует.
Шарп нахмурил брови.
— Что же, сейчвс ночь?
— Не знаю… — пожал плечами препаратор. — Знаю только, что, когда я очнулся, в вагоне царила беспросветная темнота.
— Гм… Но ведь это оттого, что мы закупорили наглухо все окна вагона.
Астроном сделал усилие подняться, но бессильно опустился назад.
— Дай мне, пожалуйста, руку, Шнейдер, — проговорил он, — я чувствую ужасную слабость.
Препаратор поспешил помочь раненому. Опираясь на его руку, Шарп сделал несколько шагов, полной грудью вдыхая воздух.
— Ну, вот, теперь немного лучше…. Вероятно, меня ослабила потеря крови.
С этими словами ученый прислонился к стене вагона.
— Теперь, — продолжал он, — нам надо прежде всего узнать, где мы… Встань на диван и отвинти ставень, Шнейдер!
Тот повиновался, но ему стоило большего труда отвинтить изогнутые при падении гайки. Наконец ставень упал, и лучи света проникли в вагон. Шарп тотчас погасил свечу.
— Ну? — дрожащим от нетерпения голосом спросил он.
— Мы на Луне, — отвечал Шнейдер, глядя в окно. — По крайней мере я вижу вдали горы, которые очень похожи на виденные нами во время падения.
Радостный крик вырвался из груди ученого.
— А в каком месте находится наш вагон?
Шнейдер привстал на носки, чтобы лучше разглядеть окружающее.
— По-видимому, — проговорил он через минуту, — мы упали на склон кратера…
— Внутренний или наружный склон?
— Конечно, наружный, иначе я не видел бы этих гор на горизонте.
— Гм… — задумался Шарп. — Вероятно, мы находимся на одном из небольших вулканов, усеивающих море Ясности… Хорошо, теперь спускайтесь скорее, — прибавил ученый, обращаясь к своему спутнику, — нам надо поскорее выйти отсюда.
— Выйти?! — воскликнул Шнейдер, спрыгивая с дивана. — Я думаю, не мешает сначала принять какие-нибудь меры предосторожности.
— Чего же бояться?
— А может быть, внешняя атмосфера слишком разрежена?
— Вещь возможная, — проворчал учёный.
— Вот видите.
— Но ведь не для того же мы с тобой прилетели на Луну, чтобы сидеть, запершись, в этой клетке?
— Это так… Все-таки мне хотелось бы сначала убедиться, что лунная атмосфера годна для дыхания.
— Я могу тебя в этом уверить.
— Гм… Конечно, ваши познания велики, профессор, однако на этот раз я сомневаюсь.
— Да почему же? — удивленно воскликнул Шарп.
