Ларсен обвел глазами притихшую комнату. Как ни странно, спор с Бейлисом подбодрил его, он чувствовал себя гораздо увереннее. Однако в глубине души еще таилось нервное волнение, заставлявшее его беспрестанно оглядываться на двери в кухню и спальню.
Он прибыл в Комплекс пять дней назад, находясь на грани нервного срыва. Целых три месяца, практически без выходных, он вместе с группой корректировал программу мозгового стимулятора, созданного Электронной компанией для Психиатрического фонда. По сути, это была модель центральной нервной системы, состоявшая из огромного количества компьютеров, каждый из которых хранил в банке памяти ту или иную функцию мозга: сон, возбуждение, агрессивность и т. д. Встроенные в стимулятор, они помогали «проиграть» различные стадии психических заболеваний.
Группа, работавшая над созданием стимулятора, находилась под наблюдением Бейлиса и его коллег. На одном из еженедельных осмотров у Ларсена нашли крайнюю степень переутомления, Бейлис отстранил его от работы и направил на отдых в Комплекс.
Ларсен обрадовался возможности переменить обстановку. Первые два дня он бродил между опустевшими коттеджами, любовался белыми барханами, ощущая в голове блаженную тупость, оставшуюся после барбитуратов, прописанных ему Бейлисом. Ложился спать в восемь вечера и просыпался в полдень. Он был рад одиночеству и не хотел никого видеть.
На третий день пребывания в Комплексе Ларсен решил съездить в пустыню и осмотреть заброшенную кварцевую выработку в одном из каньонов. Гараж примыкал к коттеджу со стороны кухни — он был оборудован дверью из гофрированного железа, которая поднималась вверх, под крышу.
Ларсен выкатил машину на бетонированную площадку. Вернувшись за термосом, оставленным на верстаке у задней стены гаража, он заметил канистру с бензином, стоявшую в углу. В задумчивости он застыл у верстака, подсчитывая расстояние в милях, и на всякий случай решил захватить канистру с собой. Он отнес ее в машину и повернулся, чтобы закрыть гараж.
Солнечный свет, отражавшийся от гофрированной поверхности железа, слепил глаза.
Ларсен уперся в край застрявшей двери, рывком приподнял ее и попытался опустить. Дверь не поддалась, зато в потоке света возле верстака у стены он увидел фигуру — смутную, но вполне реальную. На человеке был светло-кремовый костюм, синяя тенниска и легкие прогулочные туфли. Он стоял неподвижно, глядя как бы сквозь Ларсена. У незнакомца было одутловатое лицо с густыми щетинистыми усами и усталые серые глаза.
Держась обеими руками за дверь, Ларсен в испуге уставился на него. Как тот мог попасть сюда? В гараже ни окон, ни дверей, кроме той, у которой стоял он сам. Ларсен хотел окликнуть человека, но тот шагнул и вышел из тени. Ларсен в ужасе отпрянул. Темные пятна на костюме были не тенями, но очертаниями верстака позади него.
Тело и одежда человека оказались прозрачными.
Подстегнутый страхом, Ларсен ухватился за дверь и с грохотом опустил ее. Он мгновенно вспотел; прерывистое дыхание с хрипом рвалось из груди.
Когда через полчаса Бейлис подъехал к Комплексу, Ларсен все еще держался за дверь.
Ларсен отшвырнул книгу и взглянул через окно на пустыню. Гостиная внезапно показалось ему мрачной и темной, как камера для больного клаустрофобией. Он вышел во двор, на свежий Доздух.
Ларсен достиг края бетонированной площадки и обернулся. Коттеджи, выстроившись полукругом по периметру площадки, казалось, приникли к земле. Позади них высились до неба огромные горы. Приближался вечер, и красный диск солнца повис над ними, подарив барханам длинные тени. Ларсен пристально изучал коттеджи: нигде не было видно признаков жизни. Лишь слабое эхо нестройной музыки из дома Бейлиса доносилось до него. Пейзаж казался написанным сюрреалистом.
Задумавшись, Ларсен почувствовал, как что-то словно щелкнуло в голове. Ощущение было неявным, напоминающим затихающий радиосигнал или неясное намерение, случайно возникшее, но тут же забытое.
Он вернулся к коттеджу, заметив, что оставил дверь на кухню открытой. Проходя мимо гостиной, он заглянул в окно. На диване, скрестив ноги, сидел человек, склонившийся над томом Кречмера. На нем был тот же кремовый костюм, те же легкие туфли, как и в прошлый раз. Но сейчас он не казался привидением. Руки и одежда выглядели плотными, осязаемыми. Мужчина переменил положение, опершись локтем о диванную подушку, и перевернул страницу, перегнув корешок книги.
У Ларсена учащенно забилось сердце; он был вынужден схватиться руками за подоконник: что-то в незнакомце — его поза, манера листать книгу — убеждало, что Ларсен видел его прежде, еще до встречи в гараже.
Человек раздраженно швырнул книгу на диван. Откинувшись на спинку дивана, он посмотрел в окно, устремив взгляд мимо лица Ларсена.
Словно под гипнозом, Ларсен в полной растерянности вытаращился на него. Он узнал это одутловатое лицо, встревоженные глаза, густые усы. Он понял, что знает его слишком хорошо, лучше кого бы то ни было.
Это был он сам.
Бейлис убрал шприц в саквояж. Лицо его приняло озабоченное выражение.
— Галлюцинация — не совсем подходящий для данного случая термин, — сказал он Ларсену, который растянулся на диване в коттедже Бейлиса после укола. — Это, скорее, образ, удерживаемый сетчаткой глаз, образ необыкновенной силы и продолжительности.
Ларсен, потягивая виски, слабо махнул рукой. Полчаса тому назад, ошалев от страха, он ворвался в дом Бейлиса. Врач успокоил его, потом насильно проводил к окну гостиной и убедил, что никакого двойника в действительности нет. Бейлиса ничуть не удивило сходство привидения с Ларсеном, отчего Ларсен пришел в бешенство не меньше, чем от самой галлюцинации.
— Удивляюсь, что вы не узнали его раньше, — заметил Бейлис, — тот же кремовый костюм, те же туфли и тенниска, не говоря уже о внешнем сходстве, вплоть до усов.
Оправившись немного от шока, Ларсен сел, отряхнув свой кремовый костюм и смахнув пыль с легких коричнево-белых туфель.
—Благодарю за разъяснение. Остается только понять — что это такое?
Опустившись в одно из кресел, Бейлис развел руками.
— Да вы сами, конечно!
— Это мне уже ясно, но откуда он взялся? Черт, я наверное, совсем спятил.
