– Кстати… а как я домой доберусь? Эта штуковина сама меня не перенесет, а монетой я пользоваться не могу.
Эфраим кивнул.
– Теперь, когда у нас есть координаты этой реальности… – Он замолчал, пока они проверяли, так ли это. – Мы просто вернемся в твой мир с монетой и контроллером, а затем я перескочу сюда только с помощью монеты. Если только…
Зои откинула назад голову, и волосы рассыпались по плечам.
– Что?
– Если только ты не захочешь остаться, – Эфраим пытался говорить беззаботно, но ничего не вышло, и он решил идти до конца: – Ты очень нравишься мне, Зои. В этой истории я буду скучать только по тебе.
– О, – Зои немного грустно улыбнулась. – Соблазнительно, но ты сам сказал: все мы принадлежим своим собственным вселенным. Здесь для меня нет места, – она кинула взгляд на дом.
Эфраим повернулся и увидел, как Джена смотрит на них из открытого окна.
Он так и не смог выбросить из головы воспоминание о трупе Джены, плавающем в фонтане, но здесь, в этой реальности, она была жива.
Эфраим повернулся к Зои.
– Я должна идти, – сказала та.
– Хорошо. Если ты так хочешь, давай вернем тебя домой.
Координаты находились в самом конце списка. Между этой вселенной и той лежало множество миров. Эфраим вернул монету на место. Она едва закончила крутиться, когда он взял Зои за руку, отвел ее за дерево так, чтобы Джена их не видела, и правой ладонью сжал монету.
Когда они переместились, Зои посмотрела вокруг с облегчением, словно проверяя, все ли так, как она помнила.
– Настоящий джентльмен. Проводил меня до родного измерения, – она стиснула его ладонь.
– Рад был помочь, мадам. Путешествовать с вами – это честь для меня.
Они одновременно разжали руки.
– Значит, вот так, – сказала Зои. – Думаю, это прощание. Через минуту ты встретишь другую меня, но я никогда не увижу тебя вновь.
Эфраим убрал волосы с ее щеки:
– Она – не ты.
Зои закрыла глаза и глубоко вздохнула. Но, открыв их, улыбнулась.
– Ну, значит, тебе лучше идти. Пока еще что-нибудь не случилось.
Эфраим знал, что ее предложение его бы уж точно не расстроило, но понимал, что, чем дольше останется здесь, тем тяжелее будет уходить. Не из этого места, а от нее.
Он кивнул и подождал, пока сможет говорить уверенно, но даже тогда голос звучал надтреснуто:
– Значит, просто введи координаты моей родной вселенной. Там нет никого, чтобы заменить меня, так что тебе не придется беспокоиться о встрече с аналогом, – он облизнул губы. – Но ради безопасности я хочу, чтобы ты разрушила контроллер после моего ухода. Только так можно поручиться, что его никто не станет использовать снова.
– Натаниэль сказал, что ты, скорее всего, захочешь, чтобы я так поступила. Кажется, он был слегка разочарован, думал, что мы, как и он, станем путешествовать по иным измерениям.
– У нас собственный путь, – сказал Эфраим.
Он подбросил монетку – та сверкнула в солнечном свете раннего утра – и поймал ее.
– Я желаю…
– Больше никаких желаний.
Зои поднесла его руку к контроллеру, он вставил четвертак в углубление. Она включила устройство, и, когда монета перестала крутиться, Эфраим посмотрел девушке прямо в глаза. В его голове крутился целый вихрь слов, но он смог выдавить только одно:
– Прощай.
– Увидимся, – ответила она.
Эфраим схватил монету.
И тут же услышал короткий вскрик. Подняв глаза, он увидел девушку, оставленную им в другой вселенной. На мгновение он решил, что переноса не произошло. То ли устройство Харона сломалось, то ли он сам не слишком хотел уходить…
Но через секунду Эфраим понял, что перед ним стояла не Зои. Она поправила очки в оправе лавандового цвета.
– Джена.
– Эфраим? – Голос у нее звучал испуганно. – Как ты это сделал?
– Прости, если испугал тебя. Это… сложно объяснить, – ответил он.
Эфраим материализовался прямо перед ней и теперь навряд ли мог убедить, что это был всего лишь магический трюк. Да и врать не хотел. Когда дело касалось Джены, ложь приносила ему одни неприятности. Кроме того, она уже доказала, что вполне способна воспринимать правду.
– Мне показалось, что я видела с тобой кого-то секунду назад. Девушку, – сказала Джена и оглянулась. – Куда она делась?
– Я все объясню, но на это нужно время. И ты можешь мне не поверить, – ответил он. Правда, теперь ничего доказать он не мог, но потом вспомнил, что в кармане у него до сих пор лежит фотоаппарат Нейта с кучей снимков из других вселенных. – Как думаешь, мы можем поговорить?
– Я как раз собиралась идти на работу.
– Я провожу тебя до библиотеки, побеседуем по дороге.
– Хорошо. Думаю, будет интересно.
– Ты тоже сможешь рассказать мне о том, что я пропустил.
Она удивилась:
– Ты так говоришь, словно уезжал куда-то.
– Так и было.
– Но я видела тебя прошлой ночью. Что это у тебя в руке?
– Сувенир. Монета.
Эфраим раскрыл ладонь. Четвертак превратился в гладкий диск, холодный и без всяких признаков волшебства. Перенос во вселенную без аналога полностью истощил его заряд. И теперь, когда Зои уничтожила контроллер, его единственная связь с ней разрушилась. Больше они никогда не увидятся.
Он посмотрел на Джену и подумал, смогут ли они когда-нибудь относиться друг к другу так же, как Зои и ее Эфраим.
Теперь, увидев все возможные вероятности, он не хотел, чтобы все было как прежде. Сделав правильный выбор, Эфраим мог помочь матери, наладить дружбу с Натаном. Мог сказать Джене о том, что чувствовал к ней, уверенный, что она, возможно, ощущает то же самое.
Он подбросил монетку.
– Орел или решка? – спросила Джена.
Эфраим потер пальцем гладкий диск и улыбнулся, увидев чистую поверхность.
– Орел.
Ю. К. Майерс вырос в Соединенных Штатах. Наполовину немец, наполовину кореец, он вырос в неполной семье, его воспитывала мама и публичная библиотека родного городка Йонкерса в штате Нью-Йорк, который и стал прототипом Саммерсайда. Майерс работал швейцаром, официантом, охранником, веб-дизайнером, консультантом по программному обеспечению, разработчиком технической документации, инженером видеомонтажа и блоггером. Сейчас он работает сисадмином в педиатрической больнице. В 2005 году Юджин был членом творческого семинара «Кларион Уэст» и состоит в «Ином течении», преуспевающей группе писателей из Нью-Йорка. Его сайт находится по адресу www. ecmyers.net.
Из многих – единое (лат.). Девиз на гербе США. Фраза принадлежит Цицерону и сейчас означает единство нации (прим. пер.).
Мелвил Дьюи – американский библиограф и библиотекарь, создал десятичную классификацию книг для расстановки в библиотеках.
