— Я должен. Я хочу вернуть своему народу землю, которую у него отняли.
Герд посмотрел в потолок и отвернулся.
Келс сказал:
— Кстати об отце. Я сегодня получил от него весьма любопытное письмо. Там он упоминает тебя. Послушай, что он пишет: «Может, ты встречаешься с Джорджолем. Когда увидишь его, то постарайся привести его в чувство ради его собственной пользы. Возможно, перспектива службы в Монингсвейк не привлекает его больше, но тем не менее, скажи ему, что когда его сумасшедшая затея потерпит крах, он может вернуться в Монингсвейк. Я только что вернулся из Вольвода и с нетерпением жду вас. У меня было замечательное приключение, самая чудесная шутка, какую я видел за последние десять лет. Рассказ о ней позабавил бы вас и послужил бы уроком для Джорджоля». Вот и все в этом письме, что касается тебя.
Джорджоль поднял свои белые брови.
— Что за шутка? Меня не интересуют шутки.
— Я не знаю, о чем речь.
Джорджоль потер длинный нос, форма которого наверняка была улучшена с помощью хирургического вмешательства.
— Насколько я помню, Утер Маддук никогда не был выдающимся юмористом.
— Да, — согласился Келс, — но он человек гораздо более сложный, чем ты думаешь.
Джорджоль на мгновение задумался.
— Я всегда считал твоего отца человеком, зажатым в тиски этикета. Кто знает, что он за человек в действительности.
— Реальная действительность формирует всех нас, — сказал Келс.
Джорджоль ухмыльнулся, показав белые зубы, более белые, чем волосы, находившиеся в разительном контрасте с голубой кожей.
— Нет! Я есть я, потому что меня сделал я сам!
Чейн не могла сдержать нервную усмешку.
— О, Боже! Муффин! Джорджоль! Серый Принц! Кто бы ты ни был, но твоя самоуверенность поразительна!
Ухмылка Джорджоля растаяла. Но он не успел ничего сказать. Его позвала с другого конца зала Вальтрина. Он поклонился, бросив быстрый взгляд на Чейн, и отошел.
Чейн вздохнула.
— Он всегда отличался самоуверенностью.
Эррис Саматдзен подошел к ним.
— О, вы знакомы с Серым Принцем?
— Да. Это Муффин, — сказал Келс. — Отец нашел его в пустыне, когда тот был совсем малышом. Его бросили родители. Отец принес его домой и поручил заботам Ао. Мы выросли вместе.
— Отец всегда был ласков с Муффином, — сказала Чейн. — За все шалости попадало только нам с Келсом, а Муффин отделывался внушениями.
Саматдзен взглянул на группу ульдрасов.
— Они выглядят весьма зловеще. Не хотелось бы мне ударить кого-либо из них.
— Ульдрас убьет тебя ударом ножа в спину, но никогда не ответит на удар. У ульдрасов голыми руками дерутся только женщины. Это весьма популярное зрелище.
Саматдзен с любопытством посмотрел на Келса.
— Ты не очень-то любишь ульдрасов.
— Некоторых я люблю. Наши Аосы весьма приятные и смирные. Шаман Кургет один из приближенных отца. Он старается отучить аосов от женских драк и других неприятных обычаев. Они ведь до сих пор занимаются колдовством.
— Этот Муффин совсем не похож на ульдраса. Он не похож ни на кого. Он жил у Ао, но воспитывался и учился с нами. Одевался он тоже, как мы. Мы совсем не считали его Голубым.
— Я просто обожала его, — сказала Чейн. — Особенно после того, как он спас Келса.
— Да! Ведь эрьин сделал тебя калекой?
Келс коротко кивнул и хотел сменить тему разговора, но Чейн прервала его.
— Это произошло в двух милях к югу от дома. Эрьин выскочил из-за скалы и хотел разорвать Келса. Джорджоль бросился к нему и разнес голову эрьина на куски из пистолета. И во время, иначе Келса больше не было бы. Отец хотел как-то вознаградить Джорджоля…
Чейн замолчала. У нее перед глазами встала та жуткая сцена.
— Но из этого ничего не вышло. Джорджоль был аурау.
— Он убежал, и мы никогда больше его не видели, но от Кургета мы узнали, что он перебрался через границу и присоединился к гарганшам. Он был гарганшем и знал об этом по своей татуировке.
Чейн взглянула на Джорджоля в противоположном конце зала.
— И вот сегодня вечером мы встретились здесь, на вилле Миразоль. Я знала, что он сделает карьеру, но такой я не ожидала.
Келс сухо сказал:
— Отец всегда говорил, что он станет бейлифом или чем-нибудь вроде этого.
— Должен сказать, — заметил Саматдзен, — что для честолюбивого и самоуверенного ульдраса мало возможностей выдвинуться наверх.
Герд Джемах хмыкнул.
— Эти Голубые очень хотят добыть путем грабежа или воровства деньги, чтобы купить воздушную акулу и тем самым возвыситься. Они не хотят получать полезные специальности — учителя или инженера…
— Да, — согласился Келс. — Они могут свободно жить и учиться в Зинтарре, могут получить профессию. Но сколько из них воспользовались этим? Единицы. Все Голубые в Олани стремятся только к одному: выгнать баронов со своих земель.
— Они считают, что это их земли, — заметил Самадзен.
— Это их земли, если бы они могли выгнать нас, — сказал Келс. — Но они не могут, значит, это земли наши!
Самадзен пожал плечами и пошел прочь.
Келс обратился к Чейн:
— Нам пора идти, ведь завтра трудный день.
Чейн не возражала. Герд Джемах, Келс и Чейн попрощались с тетушкой Валь и покинули виллу Миразоль.
Час был поздний. Чейн очень устала.
Она вышла на балкон под звезды. Море было спокойно. Город уснул. Лишь редкие огоньки светились тут и там вдоль побережья.
Не было слышно ни звука, кроме шуршанья морских волн о берег. День, полный событий!
Келс, Герд Джемах, тетушка Валь, Муффин — Серый Принц, что бы мог подумать!
Все они из ее детства. Покой, которого она ждала при возвращении домой, покинул ее. Она снова перебирала в мозгу все события дня. Келс стал более напряженным и циничным, чем раньше.
Келс повзрослел очень быстро. В нем не осталось ничего детского. Герд Джемах суровый и непреклонный, с душой, изваянной из камня. Муффин, или Джорджоль, как теперь его нужно называть, галантный и умный, как никогда. Символично, что общество, которое спасло его жизнь, воспитало его, дало образование, теперь стало мишенью для нападения! Элво Глиссам! Теплая волна пробежала по ее телу. Она хотела надеяться, что он останется в Морнингсвейке неделю, месяц, год. Она покажет ему Опаловые Пещеры, Озеро Вуали, Ледник Санхредин, Магический Лес, она упростит Кургета организовать большое Кару. Элво Глиссам принесет радость в ее душу, радость, которой у нее не было уже пять долгих, горьких лет.
Над Персимонским морем летел небольшой самолет Апекс А-15. Он был лишен всяких удобств, и Чейн предположила, что этим Герд Джемах показывает свое презрение к модникам и богачам Олани.
