— Разве он еще не в Галигонге? Он вылетел еще утром.
— Его здесь нет. Он не говорил, что по пути куда-нибудь залетит?
— Мне он ничего не говорил. А Чейн тоже с тобой? Дай мне ее, я хочу поздороваться с моей дорогой девочкой.
Чейн подошла к экрану и поздоровалась с Вейоной. Затем Келс снова подошел к экрану.
— Если позвонит отец, скажи, что мы ждем его в Галигоне в отеле.
— Он должен появиться с минуту на минуту. Может, он остановился в Триллиуме, чтобы пропустила пару стаканов с Гуго?
— Вряд ли, — сказал Келс. — Мы будем ждать его.
Время шло. Солнце уже клонилось к морю, пронизывая лучами низкие облака.
Чейн, Келс, Герд Джемах и Элво Глиссам сидели на берегу, глядя на спокойное море. В воздухе висела тревога.
— Он не опоздал бы, если бы с ним что-нибудь не случилось, — сказал Келс. — Может, его заставили приземлиться? Ведь две трети пути проходят над землей не подчинившихся племен — Гарганшей, Хунгов и Куанов.
— Почему же он не попросил помощи по радио? — спросила Чейн.
— Могло многое случиться. Мы, без сомнения, найдем его где-нибудь по дороге между Галигонгом и Морнингсвейком, — сказал Герд.
Келс выругался сквозь зубы.
— Нам в темноте его не найти. Придется ждать до утра.
Он пошел распорядиться насчет ночлега и вернулся еще более злой.
— У хозяина есть две комнаты с постелями, и он повесит еще два гамака, но он не уверен, что сможет накормить нас ужином.
Ужин, тем не менее, появился, хотя был еще более скудным, чем обед. После ужина все четверо снова уселись на пирсе. В порыве щедрости хозяин накинул грязную скатерть на стол и принес бисквиты, сушеные фрукты и вербеновый чай.
Разговор еле теплился. На берегу гильгадов высоко взметнулись костры, рассыпая ослепительные искры. Волны с тоскливыми звуками бились о берег, на небе стали зажигаться первые звезды. «Каким прекрасным мог бы быть этот вечер, — подумала Чейн, — если бы печальные обстоятельства не изменили его».
Она была в подавленном состоянии. Мысли о судьбе Утера Маддука не покидали ее. Старый добрый Морнингсвейк вдруг стал внушать ей ужас, даже отвращение, особенно теперь, когда там не было отца.
Она размышляла, почему у нее так сильна неприязнь к Герду Джемаху. Ведь его взгляды во всем совпадали со взглядами отца. Он не был более непримирим, чем отец. Она взглянула на Герда и Элво, которые тихо разговаривали между собой.
Они были примерно одного возраста и даже чем-то похожи друг на друга, хотя имели четко выраженные индивидуальные особенности. Элво был мягкосердечным, добрым, импульсивным и счастливым. Он был настоящим идеалистом, которого чрезвычайно заботила чистота моральных критериев. В отличие от него Герд Джемах скрывал свои эмоции под холодной маской, юмор его был желчным и сардоническим, его этика основывалась на эгоистическом прагматизме. Чейн прислушалась к их разговору, который медленно плыл в теплом вечернем воздухе.
Они говорили о морфотах и эрьинах.
Сейчас говорил Герд.
— Палеонтологи уже изучили все ступени эволюции морфотов, а относительно эрьинов им ничего не известно. Дело в том, что костная субстанция эрьинов дезинтегрируется через несколько лет после смерти. И не известно не только их прошлое. До сих пор никто не знает, как они размножаются.
— Кроме Бегущих По Ветру, — заметил Келс.
— А как Бегущие приручают эрьинов? Они ловят их маленькими или же работают со взрослыми особями?
— Утер Маддук расскажет тебе больше, чем я. Он только что вернулся из Палги.
— Может быть, это и есть его прекрасная шутка? — предположил Келс.
Герд Джемах пожал плечами.
— Насколько я знаю, Бегущие выкрадывают яйца эрьинов и тренируют малышей. Дикие эрьины телепаты. Может, Бегущие умеют блокировать эту способность? Как? Я об этом знаю не больше вас.
Келс и Герд Джемах предпочли спать в кабине Апекса. Элво и Чейн прошли до конца пирса и сели на перевернутую лодку.
Звезды отражались в темной воде. Костры гильгадов едва тлели. Откуда-то донеслась необычная музыка: визгливые аккорды, сопровождаемые меланхолическим пением.
Элво прислушался.
— Странная музыка.
— Музыка Голубых никогда не бывает веселой, — заметила Чейн. — Голубые считают нашу музыку чересчур легкомысленной.
Музыка гильгадов стихла. Они сидели вдвоем и слушали шелест волн.
— Для тебя это не очень многообещающее начало. Естественно, мы не планировали столько неудобств, — сказала Чейн.
— Не говори об этом. Надеюсь, что это всего лишь неудобства.
— Я тоже на это надеюсь. Герд говорил, что отец всегда носит оружие и даже если он совершил вынужденную посадку, мы найдем его.
— Я не пессимист, — сказал Элво, — но разве можно быть так в этом уверенным? Дорога до Морнингсвейка длинная. Мы будем пролетать над громадной территорией.
— Мы всегда летим на автопилоте и всегда по одному курсу. Эта предосторожность как раз для таких случаев. Завтра мы полетим, и если отец не сбился с курса, мы найдем его.
Она поднялась.
— Я думаю, что пора спать.
Элво тоже встал и поцеловал ее в лоб.
— Спи спокойно и ни о чем не беспокойся.
Под серовато-розовым небом рассвета лежало неподвижное море. Из лагеря гильгадов тянуло дымом и приятным запахом жареного мяса.
Хозяин таверны, зевая и потягиваясь, накрыл стол для завтрака, на который они не затратили много времени. Келс расплатился по счету, и уже через несколько минут Апекс взмыл в воздух. Джемах включил автопилот, и самолет полетел на северо-запад над лагерем гильгадов. Воины, завидев самолет, вскочили на эрьинов и поскакали за ним, подгоняя животных электрическими кнутами и издавая сумасшедшие крики. Но вот гильгады остались позади.
Самолет набрал высоту в полторы тысячи футов, позволявшую получать максимальный круговой обзор территории, над которой должен был лететь Утер Маздук. Самолет летел медленно, и все четверо до боли в глазах всматривались в заросшую кустарником землю.
Проходили часы, оставались позади мили. Земля стала более каменистой, а впереди возвышались угрюмые горы Люцимера.
— Не очень приятные места, — заметил Элво Глиссам. — Это объясняет, почему они до сих пор не принадлежат баронам.
Келс хмыкнул.
— Куанов они удовлетворяют. Так что все довольны.
— Должно быть, они очень неприхотливы, — сказал Элво. — Мне кажется, что здесь могут жить только ящерицы.
— Сейчас сухое время года, и все куаны откочевали на запад. Здесь находятся их кахембы, и сюда они приходят во время дождей.
