— По той же причине и секретная, — вставил модуль.
— А ты можешь сейчас сделать что-нибудь?.. Ну, скажем, небольшой оазис. А то тут один песок да камни.
— С удовольствием, — ответил УАМ. — Но для этого мне необходимо быть снаружи. Задача оказалась не из лёгких. При сравнительно небольших размерах УАМ весила чуть ли не полцентнера, и Непелину пришлось попотеть, пока он вытаскивал её из модуля. Очутившись на поверхности, УАМ открыла другую дверцу, побольше, из которой вылез ещё один пучок волокон. Они, один за другим, повтыкались в песок, после чего довольно долго ничего не происходило. Затем песок забурлил, и из него начало что-то материализовываться. Открыв от изумления рот, Непелин смотрел, как в центре этой зоны материализации возникает крошечное озерцо, окаймлённое нежной зеленью, а над ним — несколько пальм, закрывающих этот уютный уголок тенью своих широких листьев. Добавив траву и даже весело порхающую птаху, УАМ гордо объявила:
— Готово!
Непелин слез с модуля, с которого наблюдал за процессом, и обошёл вокруг оазиса. Потом потрогал ствол пальмы. На ощупь она казалась совершенно настоящей. Трава была мягкой и приятно щекотала ладони. Вода — холодной, будто только что излившейся из бьющего ключа. И очень недурной на вкус, к тому же. Просто не верилось, что несколько минут назад всё это было обычным песком.
— Волшебство! — восторженно пробормотал Непелин. — Как настоящее!
— Дубликаты отличаются от реальных предметов лишь способом функционирования. Это не что иное, как комплекс устройств, имитирующих настоящие биологические формы, с возможностью длительного самоподдержания работоспособности.
— Ты хочешь сказать — это что-то вроде механизма? — Непелин обвёл взглядом оазис.
— Совершенно верно.
— А еда? — поинтересовался Непелин. — Ты сможешь изготовить пищу?
— С лёгкостью, — заверила его УАМ. — При помощи синтезатора.
— Отлично! — обрадовался Непелин. — Ну что ж, кажется, шансов у меня стало чуть-чуть побольше.
* * *
Поначалу, действительно, всё шло неплохо: УАМ оказалась не только «мастером на все руки», но и приятным собеседником, с которым было не скучно долгими вечерами. Теперь Непелина занимала только одна проблема — как скоро его найдут. И что он может сделать, чтобы повысить вероятность этого события. Над этим, казалось бы, неразрешимым вопросом он бился, подходя к нему и так и этак, пока три недели спустя его внимание не отвлекло нечто другое.
Начала меняться погода. Температура воздуха, до этого вполне сносная, неуклонно поднималась, постепенно превращая пустыню в огромную раскалённую жаровню. Поначалу Непелин предполагал, что происходит смена сезонов, однако погодные изменения, как правило, всегда неразрывно связаны с полуденной высотой солнца. Измеряя её изо дня в день, Непелин вынужден был признать, что никаких изменений в этом плане не наблюдается. Продолжая наблюдения, он вскоре всё же обнаружил изменения, но они касались совсем другой величины. А именно, углового диаметра самого солнца. Красноватое солнце этой планеты медленно разбухало, что могло означать лишь одно: орбита у планеты была эллиптической и очень сильно вытянутой, как у Марса. Солнце находилось в одном из фокусов этого эллипса, к которому сейчас и приближалась планета. А это, в свою очередь, означало, что расстояние от планеты до солнца будет неуклонно уменьшаться. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Непелин вынужден был целыми днями отсиживаться в модуле, выходя наружу только ночью, да и то ближе к утру, когда температура падала до приемлемой величины. Но вскоре и ночи стали невыносимыми.
Теперь он не покидал модуль круглые сутки, с тревогой ожидая дальнейшего. Когда температура за бортом перевалила через отметку в две с половиной сотни градусов и у модуля начала барахлить система поддержания микроклимата, он, наконец, решился.
Трансформации, которые произвёл в нём УАМ, изменили его кардинально. Отныне Непелин мог спокойно находиться на адской сковороде, в которую превратилась поверхность планеты, прекрасно чувствуя себя под испепеляющей лавиной жара, источаемой разбухающим солнцем. Его новая кремнистая кожа не боялась ожогов, а обновлённая силикатная кровь не закипела бы, даже окажись он в жерле вулкана. Положительные эмоции переполняли его до тех пор, пока в модуле не начали портиться съестные припасы. УАМ снова взялся за дело, переделав и его пищеварительный тракт. А заодно и пищу, которую ему предстояло переваривать. Непелин стал питаться особым веществом, внешне больше напоминающим пемзу, чем куски питательной смеси, но ему по-прежнему нужна была вода. Хотя и в совсем небольших количествах.
Без воды он остался, когда внутренность модуля стала больше походить на духовку, чем на жилище человека. Вода мгновенно выкипала, стоило ему только открыть ёмкость, а одна из канистр попросту взорвалась, как перегретый паровой котёл. УАМ внёс дополнительные изменения в его организм, после которых он более не нуждался ни в капле жидкости. Он превратился в настоящую саламандру, могущую жить в огне и пить его, как вино, есть камни, купаться в лавовых озёрах и дышать раскалённым смрадом, сменившим в атмосфере выгоревший кислород. Несгибаемый, несгораемый, стойкий к чудовищной радиации. Суперчеловек! Непелин чувствовал себя просто счастливым. Упоённый собственной неуязвимостью, он гордо вышагивал вокруг почерневшего, убитого наповал модуля, гадая, до каких значений может подняться температура, и бесстрашно взирая на солнце, готовое, казалось, полностью испепелить всю планету. Прокалённый грунт источал сизый дымок, и вскоре небо покрылось серой мглой, сквозь которую злобно смотрел на пустыню огромный багровый глаз. Всё вокруг стало красно-серым и ещё более горячим. Непелин осознавал, что жар просто испепеляющий, но чувствовал он себя всё равно прекрасно.
Хорошего настроения у него хватило ещё на несколько дней. Когда в модуле начали размягчаться и плавиться детали, сделанные из цинка, УАМ неожиданно заявила:
— Смею заметить, — проговорила она в своей обычной изысканной манере, — что возникла угроза нарушения моей работоспособности.
— Что? — свергнутый с эмпиреев на грешную землю, Непелин поначалу даже не понял, о чём речь. — Угроза?
— Высокие температуры, — пояснила машина.
— А разве ты не можешь адаптировать себя так же, как сделала это со мной? — удивился Непелин.
— Увы, — ответила УАМ. — Я — Адаптирующая Машина, но отнюдь не адаптируемая. Функция самоизменения в меня не заложена. Я создана с большим запасом механической прочности и стойкости к негативным воздействиям внешней среды, но любой стойкости есть предел. Сейчас он почти исчерпан.
