И Бейлис увидел его двойника!
Ларсен поднялся с бетона, охваченный скверным предчувствием. Он хотел махнуть рукой Бейлису, но тот не сводил глаз с двойника, который показывал пальцем на фигуры в разных точках двора — Бейлис согласно кивал головой, прислушиваясь к его словам.
- Бейлис!
Выстрел заглушил его крик, Бейлис целился куда- то между гаражами. Стоявший рядом двойнж указывал трясущимся пальцем цель. Бейлис поднял револьвер и выстрелил снова. Звук выстрела прогремел над бетонной площадкой, оглушив Ларсена. К горлу подступила тошнота.
Теперь Бейлис тоже видел множество Ларсенов, толпившихся на площадке: на протяжении ряда недель врач был сосредоточен на Ларсене, он вжился в больного настолько, что стал мыслить его образами…
Ларсен пополз вдоль стены, пытаясь скрыться за углом коттеджа. В воздухе прогремел третий выстрел, вспышка отразилась в оконном стекле ванной комнаты.
Он уже почти дополз до угла, когда послышался окрик Бейлиса. Опершись одной рукой о стену, Ларсен обернулся. Раскрыв рот, Бейлис дикими глазами уставился на него, стискивая в руке револьвер. Казалось, он колебался, не зная, на что решиться.
Тогда двойник поднял руку и указал пальцем на Ларсена, стоявшего возле стены коттеджа.
Ларсен попытался закричать, потом кинулся к стене и распластался по ней, раскинув руки. Позади раздались тяжелые шаги Бейлиса по бетону.
Он услышал только первый из трех выстрелов.
Перешел с английского Вадим ТОМИЛОВ
Александр Глазунов
ДВОЙНИКИ
«Тень человеке» — понятие со времен литературы Возрождения наполнено вполне определенным смыслом. Фантастика лишь предложила ряд новых терминов: скажем, клон, дубль, биомодуль, но, похоже, не изменило сути. Второе «я» человека, обретая реальность, диктует «оригиналу» свои правиле игры.
Однако, как выясняется, двойники существуют и действуют не только в литературных произведениях.
Мы предлагаем нашим читателям фрагмент из объемной работы журналиста Александра Глазунова.
ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОЕ толкование термина «двойник» довольно простое: «Человек, имеющий полное сходство с другим». То есть совершенно чужие люди, не родственники похожи другна друга, словно близнецы. Оказалось, что двойники — не такое уж и редкое явление. Еще Плутарх писал: «Говорят, что этот Никокл был в точности лицом похож на Периандра, сына Кин- села, как походил на Алкемона, сынаАмфи- гг или на Гектора — один спартанский юноша, о котором Мирсил рассказывает, что его растоптала толпа любопытных, проведавших об этом необычайном сходстве».
Истории с двойниками связаны, как правило, с трагическими событиями. Немало таких рассказов было опубликовано и в русском журнале психизма, медиумизма и спиритуализма «Ребус» под рубрикой «Роковые двойники».
По преданию, фараону Менесу наскучило жить во дворце, и, никем не замеченный, он вышел за стены его и отправился в заросли Нила. Здесь, вооруженный копьем и луком, он охотился, и падали от его оружия дикие звери. Раз ночью, когда утомленный фараон спал, он почувствовал, как кто-то снимает с его головы повязку «Ра-оту», регалию владык Египта. Менее открыл глаза, но было уже поздно — на поляне лишь мелькнула тень похитителя, и не догнала его стрела фараона…
Десять дней и ночей Фивы были в смятении. Уже жрецы храма Тоот решили, что Менее взят в страну «серебристых облаков» по воле великого Озириса. Но волхвы из монастыря Иддины составили гороскоп Менеса и объявили, что фараон жив, но что судьба его полна превратностей, которые ныне вошли в стадию больших перемен.
И вот Менее явился. В изорванном платье, худой, истощенный охотой, со спутанными волосами, в которых ярко блистала царственная повязка «Ра-оту».
Потекли дни за днями, и все население Египта вздохнуло спокойней. Фараон Менее изменился. Надменный и склонный к жестокости, он сделался доступным и милостивым. Он отменил казни за незначительные проступки и уничтожил пытки, введенные предыдущим властителем, освободил многих заключенных из темниц и предпринял работы по осушению болот в провинции Ати, куда приказал направить беднейших людей, чтобы они могли заработать.
Но вот однажды, ровно через тридцать дней после возвращения Менеса из таинственного путешествия, попросил дозволения увидеть фараона ассирийский воин, лицо которого было скрыто большим шлемом с кожаными нащечниками. Когда неизвестного ассирийца ввели к фараону, он не пал ниц. как требовал обычай, а спросил:
- Ты — Менес?
- Я — сын Ра, повелитель Египта Менес, — ответил фараон.
- Ты лжешь, — воскликнул ассириец и снял шлем.
Крик пронесся по тронному залу. Все увидели, что друг перед другом стоят два совершенно одинаковых человека. Не было сомнения, что это «нанкиштара» — двойники.
- Я предлагаю тебе, — сказал ассириец, — отказаться от своих слов. Ты похитил у меня на берегу Нила «Ра-оту» и, пользуясь тем, что ты «нанкиштара», завладел троном моих предков.
- Ассириец, ты дерзок. Взгляни, — воскликнул Менее, открывая грудь, — здесь на сердце рдеет мой знак — знак Солнца.
Воин расстегнул свою кожаную броню и показал на груди точно такое же красное родимое пятно, имеющее сходство с солнцем, окруженным лучами.
- Теперь, — сказал он, — я укажу на другой знак, о котором знают жрецы всех храмов. Когда мне было пятнадцать лет, меня ударил в плечо дикий тур. Вот рубец! Покажи мне его у себя на плече…
Пал лже-Менес ниц перед ассирийцем и сознался в обмане. Истинный фараон вновь занял трон, но не казнил самозванца, так как нашел в нем то, чего не доставало ему самому, а именно — доброе и отзывчивое сердце. Менее сильно изменился, и конец его царствования ознаменовался развитием общества и улучшением благосостояния народа. Умирая, он назначил Менеса-Абардобела, что значит «Менее-Продолжатель», своим преемником.
НЕ МЕНЕЕ, а может быть, и более драматичны истории с двойниками на Руси. Рассказывают, например, что в жизни известного поэта послелушкин- ского периода Льва Александровича Мея (1822–1862) был странный случай встречи с двойником. Выходя из дома князей Волконских на Сергиевской улице, поэт заметил, что по тротуару прохаживается какой-то человек. Была зима, воротник пальто незнакомца был поднят, и лица его Мей не мог разглядеть. Но лишь только поэт хотел сесть в сани, неизвестный подбежал к нему и просительным голосом произнес:
