— Ты куда? — рыкнул мордоворот из угла.
Быстрец молча и быстро, не давая бандитам опомниться, прошел к столику Слона. Тот с подозрением уставился на него.
— Чего надо? — спросил Слон.
Не отвечая на вопрос, Быстрец поинтересовался:
— Пса своего ждешь? Он уже на свалке!
Слон опешил то ли от новости, то ли от такой наглости.
— Торпеда, убери эту падаль отсюда! Торпеда!
— Тебе нужно подумать о новом вышибале, Миша, — посоветовал Быстрец. — А теперь, если хочешь жить, отвечай четко и ясно. Ты ведь не случайно оказался на той автостоянке? Кто тебя нанял? Что вам нужно от Султанова?
Слон был матер. Он сразу просек, что на Торпеду можно больше не надеяться, но остался внешне спокоен. Быстрец слишком поздно понял причину такого поведения.
— Мне от тебя ничего нужно, — презрительно проговорил Слон. — Потому что ты уже покойник.
Он опрокинул стол и затерялся на полу. Быстрец не успел прищучить Слона, как хотел, потому что спиной почуял холодок опасности. Двое, отделившись от стойки, почти настигли его.
Быстрец выхватил пистолеты и, упав на спину, открыл шквальный огонь. Бежавшие разом споткнулись, налетев на собственные развороченные свинцом колени. Ударной силой бандитов расшвыряло в разные стороны.
Но новые выстрелы не дали Быстрецу поднять головы. Четверо, ранее сидевшие в углу, безостановочно палили в него, одновременно рассредоточиваясь по залу. Быстрец перекатился на живот, одновременно перенося огонь на новую цель.
Оказавшийся впереди бандит не сразу понял перемену в своей участи и продолжал некоторое время стоять на одних сухожилиях, но потом все-таки рухнул, поймав несколько пуль уже в раскормленное лицо, в которое грех было промазать.
Трое его дружков повели себя более осторожно, укрывшись, кто где, и продолжая тревожить полковника интенсивным огнем.
Быстрец метнулся к стойке, но когда хотел укрыться за ней, едва не полег: он совсем упустил из вида бармена, вернее, посчитал его неактивной фигурой, но тот выстрелил в него с убойной дистанции, не превышающей и трех метров. Быстреца зацепило, и он вновь оказался на полу. Зажимая кровь, полковник приставил пистолеты к стойке, она оказалась деревянной, и особо не заморачиваясь, выпустил остатки обоих обойм сквозь нее.
Издав истошный крик, бармен больше признаков жизни не подавал. Быстрец еще успел подумать, почему не слышно главаря, как Слон объявился.
— Убейте его, у него патроны кончились! — завопил он.
Несмотря на это заявление, трое уцелевших бандитов поднялись с большой опаской и с еще большими предосторожностями стали подходить. Будто желая приблизить рандеву, Быстрец пополз им навстречу.
Бандиты поняли его маневр слишком поздно, и это стало их фатальной ошибкой. Быстрец добрался до бандитов, которых убил первыми, и, выдернув из рук покойников пистолеты, с ходу уложил двоих из уцелевшей троицы.
У стоявшего первым в голове возник сквозной тоннель, который начинался в глазу, а заканчивался даже не в его разверзшемся затылке, а глубоко в недрах противоположной стены. Второй напоролся на три пули, и после каждой новой пробоины из него бил фонтан крови. А худой ускользнул! Он возник в стороне и очень близко, а стрелял так метко, что опять зацепил полковника.
Раненый Быстрец был вынужден вновь откатиться к стойке. Благо оказался рядом с проделанной его же выстрелами дырой и перелез в бар, попав на труп бармена.
— Что же ты драпаешь, мистер крутой? — закричал "слепой".
Он откровенно издевался. Быстрец обыскал труп бармена на предмет оружия и понял, что все время лежал на мине. Наверное, бармен был совсем идиот, если решился бросить гранату в тесном помещении, но он сжимал ее в руках с уже сорванной чекой. Под медленно приближающиеся шаги Быстрец разжал пальцы и одолжил у трупа гранату.
— Где ты, падла? — надрывался "слепой" и наугад в нескольких местах прошил стойку.
Быстрец выглянул в дыру, "Слепой" замер у самой стойки, и он ласково катнул гранату ему под ноги.
Рвануло, мало не показалось. Хоть Быстрец отскочил и укрылся, насколько было возможно, его все равно успело изрядно контузить.
В полу дымилась закопченная бетонная воронка, в которой отсверкивали непонятно каким образом уцелевшие очки, и вроде лежали ноги, но все остальное исчезло.
Когда из бара донеслась целая канонада, Сорокин, забыв про наставления друга, кинулся туда. Пока он бежал, успело еще и рвануть. Двери, выбитые взрывной волной, повисли на одной филенке.
— Паша! Ты где! — полным ужаса голосом закричал Сорокин.
— Я здесь! — крикнул Султанов, во всяком случае, ему показалось, что крикнул.
Сорокин тащил его, оскальзываясь на залитом кровью полу, и это было последнее, что запомнил Султанов перед тем, как провалиться в забытье.
Дома Сорокин помог Паше добраться до душа, где он окончательно пришел в себя.
— Что это было? — набросился он на него с вопросами.
— Что именно?
— Ты что на самом деле ничего не помнишь? — осторожно спросил Сорокин.
— А что я должен, по-твоему, помнить? — простодушно ответил Паша.
Сорокин дал волю возмущению:
— Ты сказал, что идешь в бар поговорить, а сам вместо этого разнес весь бар.
— Это был не я! — выкрикнул Султанов.
— А кто?
Паша замолчал. Перед его мысленным взором прошли, вернее, пронеслись неясные картины. Там что-то взрывалось, и вроде даже кого-то убили.
— Там был Быстрец! — облегченно оформил в законченную мысль преследующие его видения Паша, но бегающий взгляд приятеля ему не понравился. — Ты что мне не веришь?
— А ты бы поверил? Уж лучше бы не ходил к Слону, ей Богу.
— Это был не я, повторяю тебе!
— А кто? — в ответ закричал Сорокин.
Некоторое время они орали друг на друга, стоя на расстоянии вытянутой руки.
— Хорош орать, — заявил, наконец, Паша. — Мы оба знаем, кто это. Это Быстрец. Ну, если хочешь, человек, выдающий себя за него.
— Я ничего не хочу, — сказал Сорокин, остывая. — Но все это больше походит на сумасшествие? На глюк. Ты не находишь?
— Возможно, кто-то из нас сошел с ума, — констатировал Султанов.
— Я даже догадываюсь кто, — заметил Сорокин.
— Взаимно, — кисло проговорил Султанов. — Даже больше, я знаю, когда это произошло.
— Когда ты писать начал?
— Это случилось позже, — на полном серьезе ответил Султанов.
— Ты что действительно не помнишь, как перестрелял всех этих людей? — недоверчиво спросил Сорокин.
— Сколько раз тебе повторять, что это был не я! Да я бы и не смог, даже если б захотел. Быстрец сказал, что меня бы еще на входе замочили.
