«Глен Дориан, май, 1746 год.
Любовь моя,
молю Небо, чтобы письмо мое застало тебя живым и здоровым, а еще о том, чтобы ты вновь вернулся домой, и как можно скорее. Капитану Линвуду удалось разузнать, что тебя вместе с прочими пленниками после битвы при Каллоден-Мур[2] заточили в инвернесскую тюрьму. Руарид со мной, он в безопасности. Капитан доставил его ко мне, он сожалел лишь о том, что смог спасти только одного из вас по окончании ужасной битвы. Оба наотрез отказываются говорить о том, как ты был пленен, и о том, какие лишения приходится тебе сносить в застенках – мне остается лишь гадать и страшиться. Слышала, много раненых умирает просто потому, что о них некому позаботиться – слух этот дошел даже сюда, в Глен Дориан. Линвуд пообещал мне, что увидится с тобой, добьется твоего освобождения и доставит тебя домой, потому что ты ни в чем не повинен, и он с чистым сердцем засвидетельствует, что ты не участвовал в сражении.
Надеюсь, ты простишь Руарида – мой брат всего лишь неразумное дитя. Он думал, что это всего-навсего приключение, хотел понаблюдать за битвой. Теперь он знает, сколь глубоко заблуждался – знает также и то, что если бы не он, ты был бы вовсе не в Каллодене, а здесь, со мной, в Глен Дориан, в полной безопасности. Неведомо мне, что видел Руарид, наблюдая из укрытия за полем брани – он не желает или не может об этом поведать, а вероятно, капитан приказал ему хранить это в тайне от меня, дабы не подвергать меня опасности… Но неведение тяготит меня. Да и Линвуд почти ничего не поведал мне о битве, кроме того, что якобинцы повержены и более не поднимутся. Карл Стюарт бежал, и за ним снарядили погоню. Верные правительству солдаты рыщут по деревням и лощинам в поисках беглеца и вообще всякого горца, дабы совершить над ними суд…
Капитан Линвуд прибыл с известием, что нам надлежит скрыться. Мы в опасности даже здесь, в Глен Дориан. Я соберу всю родню – всех, кто пожелает следовать за мной, – и мы надежно спрячемся. Линвуд предостерегает меня – говорит, чтобы я ни в коем случае не предавала бумаге название нашего укрытия… Но тебе оно прекрасно известно.
Капитан ждет, покуда я допишу письмо, и обещает, что непременно тебе его доставит. Как желала бы я собственноручно отдать его тебе, а потом поцеловать твои руки, увидеть тебя и увериться, что ты невредим!
Знаю, что ты вернешься домой, ко мне, мой Коннор. Ты должен. Наше сокровище в безопасности, оно надежно сокрыто там, где английские воры и не вздумают его разыскивать. И это место ты знаешь…
Я буду ждать тебя, буду каждый день глядеть на дорогу, не идешь ли ты, и свято хранить все, что нам с тобой дорого, до тех пор, пока вновь не обниму тебя.
Майри»
Кит в задумчивости смотрел на письмо. Сомнений нет: Натаниэль так и не вручил его адресату. Кит нахмурился. Вернулся ли Коннор Макинтош к своей Майри? Если нет, то где-то в местечке Глен Дориан, о существовании которого он никогда не подозревал, скрыто сокровище. Майри, кто бы она ни была, поступила так, как поступают обычно женщины, когда их мужчины проигрывают битву, – спрятала семейные ценности и спаслась бегством. Знал ли Натаниэль о сокровищах? Однако он так и не прочел письма – просто терпеливо ждал, пока Майри его допишет… Кит представил вдруг, как его двоюродный дедушка стоит у женщины за спиной, читая письмо через ее плечо и поторапливая…
– Ты же был кавалерийским офицером, к тому же англичанином… С какой стати тебе доставлять письмо какому-то шотландцу, да еще и преступнику-якобинцу? – вслух спросил Кит.
…А вдруг старый Натаниэль был изменником? Но разве тогда приняла бы его родня? Разве позволила бы ему мирно дожить свои дни здесь, в Торнтон-Эбби?
Кит вернулся к тетради, посмотрел на обрывок пледа и засушенную веточку вереска. Поднеся веточку к лицу, он вдохнул запах бумаги, пыли… а еще еле различимый цветочный аромат… скорее, эхо аромата…
– Удалось ли ей спастись? – пробормотал он, глядя на тетрадь.
– Прошу прощения, милорд? – Подняв глаза, Кит увидел своего камердинера Лесли – тот стоял в дверях, держа в руках корзину с крышкой. – Простите, но здесь… э-э-э… нет двери, чтобы постучаться. Вы обращались ко мне?
Лесли поставил корзину на столик. Под крышкой обнаружилась фляга эля, добрый ломоть хлеба, немного сыра и фруктов.
Сложив письмо, Кит снова сунул его между страниц книги и поднялся.
– Ты очень вовремя, Лесли. Я боялся умереть от голода в этих руинах. Какие новости ты привез? Есть ли тут поблизости постоялый двор? Или, может быть, домик, который я могу на время арендовать?
– Я прибыл, как только смог, но боюсь, новости не слишком утешительны. Нигде в окрестностях мне не удалось найти подходящего жилья для вас. Все понаехали из города в деревню на лето, и свободного домика нет ни единого. Я мог бы продолжать поиски, однако… – Камердинер с сомнением оглядел царящее вокруг запустение. – Есть тут хотя бы одна спальня в сносном состоянии? А кухня? А вода? И кто из слуг остался в имении?
Поднявшись на ноги, Кит стряхнул с бриджей пыль от штукатурки и усмехнулся. Лесли в ужасе наблюдал за хозяином, оценивая масштабы катастрофы. Кит представлял, что творится в голове у его камердинера: перед ним граф Россингтон собственной персоной, перепачканный с ног до головы, отчаянно нуждающийся в бритвенном приборе, горячей ванне и чистой одежде. Да и волосы его наверняка в полном беспорядке со сна. Кит ободряюще улыбнулся камердинеру:
– Плевать на все, Лесли! Мы едем в Шотландию.
Рука Лесли дрогнула – он в этот момент как раз наливал эль в стакан, и добрая порция напитка пролилась, тотчас впитавшись в грязь, покрывающую пол.
– В Шотландию, милорд? – пискнул он.
– Да, именно в Шотландию. В местечко под названием Глен Дориан, это где-то в горах. Полагаю, близ Инвернесса. – Глаза камердинера мало-помалу наполнялись самым что ни на есть настоящим ужасом. Кит невозмутимо отломил кусок сыра и вонзил в него зубы: – Не смотри на меня, как на безумца! Это же просто приключение.
…А если точнее, охота за сокровищем.
Лесли нервно теребил узел галстука:
– В жизни не было у меня приключений… Я по натуре не авантюрист, милорд. Всегда думал дожить до глубокой старости и умереть в мягкой постели, причем именно дома, в Англии, с полным набором конечностей…
Кит подхватил тетрадь Натаниэля, убрал ее в сундук и захлопнул крышку.
– В Шотландии, насколько мне известно, сейчас благодать – там, кстати, куда прохладнее, нежели в Лондоне. Подумай лучше о том, какие дивные истории станешь рассказывать своим внукам!
Потрясенный Лесли заморгал:
– Внукам, милорд? Но я даже не женат!
