Более новая часть здания меньше походила на детский сад, скорее на стоматологическое отделение с персональными кабинетами вдоль холла, оформленное в желто-коричневых тонах с искусственными растениями у дверных проемов. Когда мы достигли кабинета Паноса, Гарвэс достал еще одну ключ-карту.
— Гарвэс, — спросил я, — почему вы не пошли к правительству с вашим вирусом?
— Они бы сразу захотели использовать его как оружие.
— Нет, — сказал я, положив руку ему на плечо. — Сомневаюсь. Такое оружие не смогло бы служить тактическим военным целям. Заразить раком вражеские войска? Пройдет несколько месяцев или лет, прежде чем оно подействует, и даже тогда эффект будет крайне незначительным. Его можно использовать только как угрозу гражданскому населению.
— Его вообще не предполагалось использовать в качестве оружия.
— Из пороха тоже поначалу делали фейерверки, — заметил я.
— Я ведь уже говорил, что мы искали и другие методы для считывания и записи информации в наших клетках? — спросил Гарвэс. — Такие, которые не использовали бы вирус?
Я кивнул.
— Нужно сказать, что мы и открыли другие проекты именно потому, что некоторых из нас беспокоило применение вируса. Исследования по теме Паноса были остановлены, когда мы попытались найти способ делать то же самое с аминокислотами.
— И все же, вам следовало обратиться с этим к правительству.
— И что, по-вашему, оно сделало бы? — спросил Гарвэс, глядя мне прямо в глаза. — Погладило нас по головке? Сказало спасибо? А вам известно, что происходит с лабораториями, которые изобретают подобное? Они исчезают. Либо поглощаются правительством, либо расформировываются. Наши исследования очень важны… и да, прибыльны. Мы не хотим, чтобы нас закрыли, не хотим быть предметом громкого расследования. Мы просто хотим, чтобы эта проблема исчезла.
Он открыл дверь, за которой показался маленький уютный кабинет. Стены были украшены массой фотографий в однотипных рамках с автографами деятелей научной фантастики.
— Вперед, — сказал я аспектам, придерживая Гарвэса.
Троица вошла в кабинет и принялась активно знакомиться с предметами на столе и стенах.
— Он был греческого происхождения, — сказала Айви, изучая полки с книгами и фотографии. — Я бы сказала, второе поколение, но еще владеющее языком.
— Что? — переспросил Джей Си. — Панос — это не сран…
— А ну-ка! — прервала его Айви.
— …мексиканское имя?
— Нет, — ответил Тобиас. Он склонился над письменным столом. — Стивен, будь любезен, помоги, пожалуйста.
Я подошел и раздвинул бумаги на столе так, чтобы Тобиас мог хорошенько изучить каждую из них.
— Квитанции местной мастерской… — сказал Тобиас. — Брошюра конференции по Линуксу… Журнал «Сделай сам»… Наш друг был мейкером.[6]
— А теперь, пожалуйста, для дураков, — сказал Джей Си.
— Это субкультура технофилов и творческих личностей, Джей Си, — сообщил Тобиас. — Возможно, ответвление движения за открытое программное обеспечение или параллельное ему течение. Их главные приоритеты — искусство практического использования и обмен опытом, особенно в креативном применении технологий.
— Он сохранил все бейджики с конференций, в которых участвовал, — сказала Айви, указывая на стопку именных бейджей. — И все они подписаны не знаменитостями, а, полагаю, людьми, чьи лекции он посещал. Я узнаю некоторые имена.
— Видите тот резиновый клинышек на полу? — проговорил Джей Си. — И там на ковре потертость. Он часто подпихивал клинышек под дверь, чтобы она не закрывалась автоблокировкой. Он любил оставлять свой кабинет открытым, чтобы можно было поболтать с проходящими мимо людьми.
Я поводил пальцем, читая несколько приклеенных к столешнице слоганов: «Поддержим открытый код», «Знания в каждые руки», «Слова должны быть бесплатными».
Тобиас попросил меня сесть за компьютер, который оказался не защищен паролем. Джей Си выгнул бровь.
Последними сайтами, которые посещал Панос, были форумы, где он активно, но вежливо писал про информационные и технологические проблемы.
— Увлеченный, — сказал я, просматривая электронные письма, — и общительный. Людям он искренне нравился. Часто посещал конференции для компьютерщиков и поначалу не был склонен о них распространяться. Однако если удавалось его разговорить, остальное лилось сплошным потоком. Вечно что-то мастерил. Лего был его идеей, верно?
Ко мне подошел Гарвэс:
— Как…
— Он верил в ваш проект, — продолжил я, вглядываясь прищуренными глазами, в один из комментариев Паноса на форуме Линукса. — Но ему не по душе была ваша корпоративная структура, верно?
— Как большинство из нас, он считал инвесторов досадной, но необходимой частью любимой работы. — Гарвэс помешкал. — Он не продавал нас, Лидс, если вы об этом подумали. Он бы нас не продал.
— Согласен, — ответил я, поворачиваясь в кресле. — Если бы этот человек собрался предать свою компанию, он бы запостил все в интернет. Я нахожу крайне маловероятным, что он продал бы ваши файлы какой-нибудь злобной корпорации, вместо того, чтобы просто их обнародовать.
Гарвэс расслабился.
— Мне понадобится список конкурирующих с вами компаний, — сказал я. — И отчеты криминалиста с фотографиями тела. Так же обстоятельства исчезновения трупа. А еще детали о том, где жил Панос, его семье, любых, друзьях вне работы, все, что вы знаете.
— То есть… вы согласны нам помочь?
— Я найду тело, Гарвэс, — ответил я, поднимаясь. — Но сначала собираюсь пойти придушить вашего работодателя.
Я нашел Йола в кафетерии. Он в одиночестве сидел в окружении белоснежных столов и зеленых, красных, желтых стульев. На каждом столе красовалась ваза с лимонами.
Декорированная в веселых расцветках, но пустая комната ощущалась… как будто она задержала дыхание. В ожидании чего-то. Я махнул аспектам ждать снаружи и пошел поговорить с Йолом с глазу на глаз. Он снял свои блестящие очки. Без них он выглядел почти как обычный бизнесмен. Носил ли он очки, чтобы казаться суперзвездой, или чтобы не позволить людям видеть его проницательные глаза, такие уверенные и такие лукавые?
— Ты меня подставил, — сказал я, занимая место рядом с ним. — Безжалостно, как профи.
Йол ничего не ответил.
— Если эта история выйдет из-под контроля, — добавил я, — и вся эта «И-3» покатится к чертям, я буду замешан как совладелец компании.
Я ждал услышать очередной выговор от Айви за свое ругательство, хотя и не грубое. Однако она оставалась снаружи.
