– Хорошо. – Ри, видимо, был удовлетворен объяснением. – Насколько я понимаю, вы допрашивали Хачмена в участке в течение нескольких часов.
– Совершенно верно.
– Он отвечал без принуждения?
Кромби-Карсон нахмурился, пытаясь понять, куда клонит Ри.
– Да, но вопрос в том, как много из того, что он сказал, правда.
– Понятно. Я полагаю, некоторые вещи он утаивал. Но как он говорил о жене?
– Все, что он сказал, есть в протоколе. Хотя он не очень распространялся на ее счет.
– Да. У меня есть выдержки из протокола с его словами, но вы разговаривали с ним лично, и ваш опыт позволяет вам, так сказать, читать между строк, инспектор. Хорошо взвесив все, можете вы сказать, замешана ли в этой истории миссис Хачмен? Я не имею в ввиду их брак, разумеется.
– Нет, она ни при чем. – Кромби-Карсон вспомнил ухоженную жену Хачмена и подумал: «Какая муха его укусила?»
– Вы уверены?
– Я разговаривал с Хачменом в течение нескольких часов. И с его женой. Она ничего не знает.
Ри взглянул на Элисона, и тот едва заметно кивнул. Кромби-Карсон почувствовал всплеск благодарности: по крайней мере, старик не позволит этому возмутительному случаю с матрасом зачеркнуть двадцать лет безупречной службы.
– Хорошо. – Ри перевел взгляд на свои ухоженные безукоризненные ногти. – Как, по вашему мнению, обстоят дела между Хачменом и его женой?
– Не особенно хорошо. И потом эта женщина, Найт...
– Значит, никаких эмоциональных привязанностей?
– Я этого не говорил, – быстро произнес Кромби-Карсон. – У меня создалось впечатление, что они сильно портили друг другу кровь...
– Может ли он попытаться вступить с ней в контакт?
– Не исключено. – Кромби-Карсон почувствовал вдруг, как устали у него глаза, но подавил в себе желание надеть очки. – Хотя он может досадить ей чуть больше, не объявившись. На всякий случай я держу под наблюдением дом ее родителей.
– Мы сняли ваших людей, – вмешался главный следователь Тиббетт в первый раз за все время. – Люди мистера Ри взяли на себя теперь наблюдение за миссис Хачмен.
– Так ли это необходимо? – Кромби-Карсон позволил себе выглядеть оскорбленным, демонстрируя присутствующим свою полную уверенность в принятых им мерах.
Ри кивнул.
– У моих людей больше опыта в подобного рода делах.
– Как насчет прослушивания телефона?
– И это тоже. Мы займемся всей операцией. Вы же понимаете инспектор, насколько важна область управляемых снарядов?
– Конечно.
Покинув кабинет, Кромби-Карсон был очень доволен, что никто не упомянул побег Хачмена, но у него сложилось странное впечатление, что это дело имеет последствия, о которых ему ничего не было сказано.
Глава 12
В доме Этвудов жили еще несколько человек, но поскольку Хачмен был единственным постояльцем на полном пансионе, вечером его пригласили ужинать на кухню. Миссис Этвуд уверяла, что там ему будет гораздо приятнее, чем сидеть одному в гостиной, которую к тому же трудно прогреть. Хачмен сидел, погрузившись в собственные роящиеся мысли, сквозь которые чужие разговоры пробивались как бессмысленное бормотание. Поначалу у него были сомнения относительно такого распорядка, но после целого дня, проведенного в одиночестве в пустой комнате с цветочными обоями, возможность погреться у камина показалась ему более привлекательной. Кроме того, ему не хотелось выглядеть в глазах хозяев скрытным или подозрительным.
Он подбрил щеки и нижнюю губу, чтобы выделить бородку, вышел на лестницу, и лишь когда попытался запереть дверь, понял, почему выданный ему ключ изогнут таким странным образом. Замок был прикручен к внутренней стороне двери, и оттуда дверь легко запиралась и отпиралась. Но снаружи ключ должен был утопать в скважине на всю толщину двери, а этого не позволял изгиб. Короче, Хачмен мог закрыться изнутри, но, уходя, ему придется оставлять дверь незапертой.
Озадаченный этим неожиданным открытием «нехачменовского образа мышления», он спустился вниз и осторожно открыл дверь кухни. Оттуда пахнуло теплым, густым, ароматным запахом. Почти всю кухню занимал стол, накрытый на четверых. Миссис Этвуд и Джеффри уже сидели за столом, а спиной к огню стоял самый большой человек, которого Хачмену когда-либо доводилось видеть. Его огромная фигура тонула в объемистом свитере, не скрывавшем, однако, мускулатуры борца.
– Входи, парень, входи, – пронеслась по кухне ударная волна его голоса. – И дверь прикрой. Сквозняк.
Хачмен вошел и, поскольку представление не последовало, решил, что гигант и есть мистер Этвуд.
– Куда мне?..
– Здесь, рядом с Джеффри, – ответила миссис Этвуд. – Чтобы я всех видела перед собой.
Она открыла кастрюлю и начала разливать похлебку в тарелки с голубой каемкой. Джеффри, такого же примерно роста, как и Дэвид, его сын, сидел рядом, и Хачмен безуспешно пытался поймать его взгляд. Мальчишка, как все астматики, дышал часто и тяжело.
– Это вам, мистер Ретрей, – произнесла миссис Этвуд, назвав его по фамилии, под которой он представился. Она уже было передала ему полную тарелку, но тут от камина шагнул ее муж.
– Для мужчины это только на один зуб, – прогудел он. – Положи ему еще, Джейн.
– Нет-нет, этого более чем достаточно, – сказал Хачмен, протягивая руку за тарелкой.
– Ерунда! – Голос Этвуда так гремел, что Хачмен почувствовал, как по поверхности стола передается вибрация. Мальчишка рядом с ним сжался. – Положи ему еще!
– Уверяю вас... – начал было Хачмен, но тут заметил просящее выражение на лице миссис Этвуд и позволил ей вывалить в тарелку еще одну порцию густого варева вдобавок к тому, что там уже было.
– Ешь! Тебе не мешает нарастить мясо на костях. – Этвуд взял свою тарелку с горой пищи и принялся работать ложкой. – И ты, Джеффри, чтоб все съел!
– Хорошо, папа, – жалобно произнес мальчишка, поспешно уткнувшись в тарелку.
Над комнатой нависло молчание, изредка прерываемое звуками грудной клетки Джеффри, напоминающими Хачмену шум далекой толпы. Похоже, мальчишка боится отца, и Хачмен попытался представить себе, каким этот гигант должен казаться семилетнему ребенку. Огромный, пугающий, непонятный. Задумавшись, он очнулся, лишь когда услышал, что Этвуд произнес его новую фамилию.
– Прошу прошения?..
– Я спросил, чем ты занимаешься? – сказал Этвуд, тяжело вздыхая.
– В настоящее время ничем. – Хачмен не ожидал, что его будут расспрашивать, и ответил холодно, чтобы избавиться от дальнейших вопросов.
– А когда чем-то занимаешься, то чем? – Этвуд, казалось, не заметил, как его ставят на место.
– Э-э-э... Я дизайнер.
