Положив трубку, я еще раз удивился пружине.
Лифт вознес меня на пятый уровень, оказалось, я вышел прямо в комнату.
Других выходов из нее не было, только лифт. Кстати, дверь в шахту лифта открывалась свободно, и я поразился ее глубине – здание явно имело еще и несколько подземных этажей.
Но комната мне понравилась.
Стол, стул, два кресла, кожаный диван.
В застекленном буфете кофе и сыр. Кофейник стоял тут же за горкой салфеток.
Я включил кофейник в сеть и побрел в ванную, на ходу срывая с себя грязное белье.
Теплая вода усыпляла. Спать… Спать… Спать… Но я не позволил себе уснуть, крутанул вентиль, и меня обдало холодом. Натянув оранжевый махровый халат, висевший на стене ванной, я перенес телефон в кресло, отхлебнул кофе и нажал на сигнал.
– Да, – раздался тот же ровный голос.
Обладатель его, наверное, был неимоверно толст.
– Где я нахожусь?
– Поселок Либейро. Обсерватория «Сумерки».
– Сумерки? Что означает такое необычное название?
– Возможно, имеется в виду некое геофизическое понятие.
– Спасибо, я понял. Соедините меня с редакцией «Газетт», Бразилиа. Я – журналист, потерпевший аварию в районе вашего поселка. И будьте добры прислать ко мне человека с одеждой. Банк Хента.
Я назвал номер счета.
Прошло томительных полчаса.
Телефон зазвонил. Я поднял трубку и услышал голос шефа.
– Ну, что за новости? – спросил он. – Как это ты умудрился попасть в сельву?
– Авария самолета. Сейчас я в поселке Либейро, обсерватория «Сумерки». Так мне сказали. Думаю, геофизическая обсерватория, телескопов я не видел и не вижу. Но, честно говоря, я вообще тут еще ничего не видел. Мой самолет пытались угнать. Много жертв. Да, завтра попытаюсь добраться до Манауса.
– Не отвлекайся на чепуху. Твое задание – Трансамазоника. Вот что сегодня интересует всех, – сказал шеф и повесил трубку.
Ладно. Не стоит нервничать. Но – Либейро… Поселок Либейро… Карты под рукой не было. Кажется, это где-то на западной границе Бразилии… Ладно, успеется. Это все потом…
И я провалился в сон.
И проснулся только глубокой ночью.
Я сварил кофе и освеженный устроился на теплом каменном подоконнике.
Узкое окно выходило в ночь. Я видел смутные очертания веток внизу, и вдруг все это исчезло, будто вырванное бесшумным взрывом. Вместо глубокой тьмы лиственных сплетений – звездное небо, низкие, сияющие по всему горизонту звезды, будто я был в прерии, а не в джунглях.
Чашка выпала из моих рук и разбилась.
Звезды казались просто пронзительными.
А потом все исчезло, и напрасно я всматривался в тьму.
Торопливо я вызвал дежурного, и мой голос его, кажется, обеспокоил.
Минут через пять он сам появился в комнате. Как я и думал – крупный, плечистый, мускулистый. Странно было слышать от него слова «обсерватория», «геофизика», «звезды» – с такими ребятами обычно говорят о профессиональном боксе, в крайнем случае о лошадях.
– Вы переутомлены, – сочувственно сказал он, выслушав меня. – Прислать вам вина?
– Нет, не хочу. Я действительно видел звезды… – Сейчас за окном, конечно, не было ничего, кроме смутной массы ночных ветвей. – Как часто к вам сюда прибывают рейсы? Я имею в виду местную линию.
Он рассмеялся:
– Наша посадочная полоса похожа на царапину в джунглях. У нас два собственных самолета. Их водят специально обученные пилоты, знающие каждую излучину реки, каждый перекат, каждое высокое дерево.
– А чем занимается обсерватория?
– Я всего лишь занимаюсь гостями.
– И много гостей тут у вас бывает?
– Когда как.
– Наверное, есть бар?
– К сожалению, нет. Обычный деловой пункт. Персонал обсерватории невелик. Есть комната для гостей, ее можно было бы назвать клубом, но она сейчас на ремонте. Сами понимаете, климат. В этом климате влага одинаково быстро съедает сталь и дерево. Но, – успокоил он меня, – завтра вы будете в Манаусе.
– Соедините меня с «Газетт».
Дежурный удалился.
Пока шел вызов, я подошел к зеркалу.
Лицо мое явно нуждалось в бритве, но загар был великолепен!
Загар?! Какого черта! Не обрел же я его в сельве? Я невольно распахнул халат и удивился еще больше: все мое тело было покрыто ровным слоем необыкновенно плотного золотистого загара.
В этот момент зазвонил телефон.
Шеф явно был раздражен:
– Где ты все-таки находишься?
– Поселок Либейро, обсерватория «Сумерки»!
– Продолжаешь шутить? – Шеф понизил голос. Я знал эту его неприятную привычку почти замолкать перед взрывом. – В поселке Либейро находится сейчас твой напарник Фил Стивенс. Я попросил его разыскать тебя, но он утверждает, что нет тебя в Либейро. Более того, он утверждает, что в Амазонике вообще нет никакой геофизической обсерватории с таким дурацким названием.
– Но…
Связь прервалась.
Одновременно раздался стук в дверь.
Это опять оказался дежурный. На этот раз он держался весьма сдержанно.
Может, потому, что вместе с ним в комнату вошел человек, с которым когда-то я точно был знаком.
Впрочем, о любом военном можно сказать, что где-то ты с ним встречался.
А это действительно был военный, никакой костюм не скроет офицерскую выправку.
Тем не менее он представился: «Инспектор… Просто инспектор… Не задержу вас… Всего лишь пара вопросов…»
– Слушаю вас.
– Кто были люди, доставившие вас к обсерватории?
– Не знаю. Я наткнулся на них, блуждая в сельве. Они были добры ко мне.
– А их имена? Можете назвать их имена?
– Они не назвали своих имен.
«Так же, как и вы», – подумал я.
– Но они как-то обращались друг к другу?
– Я бы запомнил. Нет, никаких имен… Вот, правда…
– Ну, ну? – поощрил он меня.
– Впрочем, ничего существенного…
– Ну, ладно, – сменил тему инспектор. – Расскажите о том, что произошло в самолете. Всю правду, как было, ничего не преувеличивая и не скрывая. Даже если есть детали, которые причиняют вам боль. Нас интересует некий Хорхе Репид, уругваец, человек вам доверившийся.
– Это не так, – возразил я. – У меня нет ничего общего с этим…
– …кубинцем? – закончил за меня инспектор.
– Нет. Он назвал себя уругвайцем.
– Вы журналист. Наверное, хотите писать об этом?
– Конечно. И как можно подробней. Такие вещи нельзя забывать.
– Итак?
Я рассказал все. Инспектор слушал внимательно. Он уточнял, переспрашивал, а дежурный тем временем стоял у окна, и бог его знает, что он там видел.
– Значит, вы все-таки разговаривали с этим Хорхе Репидом?
