На Ниниксе, одном из больших Рифовых Островов Нхэта, Джиоти и Поч брели вдоль опушки леса, шагая по темно-бурым следам осени. Оба натянули капюшоны потрепанных нагрудников для защиты от резкого ветра, у Джиоти на бедре было привязано ружье.
На мшистые террасы холмов опустился вечер. Лесные коридоры наполнились красными тенями и алыми глубинами, индиговые предвестники ночи взбирались на пастбища и луга, поднимаясь от темного моря. На берегу мерцала деревушка у переправы, огни ее фонарей дрожали на воде бухты. Туда путники и направлялись.
Зазвенели колокольчики, пастух гнал стадо красных пони по проселочной дороге к каменному мосту. В рощице мозаичных деревьев охотник в зеленом камзоле свежевал антилопу. По его рукам стекала кровь, и серая тень животного мелькнула мимо идущих, со вздохом улетая обратно в лес.
На пути ее панического бегства взлетели вороны, рассыпавшись на фоне золотых облаков заката, и Поч вздрогнул от их внезапного карканья. Это был первый за много дней выход брата с сестрой в цивилизованный мир, с тех пор как они покинули Летающий Камень, и оба тревожились. Чтобы добраться до Ткани Небес, нужна была переправа. Все другие пути без Чарма несли смерть.
- Может быть, сможем выменять ружье, - предположил Поч.
- Это против законов доминиона, - хмуро напомнила Джиоти. - И к тому же - как нам без него защитить себя в болотах возле Ткани Небес?
Около мельницы играли у костра мальчишки, прыгая через огонь. При виде путников в капюшонах они остановились и стали глазеть.
Ягоды и почти все орехи уже сошли, и Поч хотел остановиться на мельнице, отдохнуть и подзаработать на еду, но Джиоти решила этого не делать. Она была намерена как можно быстрее добраться до Кавала.
Ночь пролила звездный свет на холмы, и путники сошли вниз по крутым тропам, минуя приливные лужи. Рыбаки вытащили из пруда огромную рыбу-саблю, ее свирепая усатая морда, утыканная зубами, грозно щелкала челюстями. На пруду, перекрывая шелест камышей, спорили люди, деля добычу, вытащенную из отлива. Красные лодки покачивались под тяжестью.
Джиоти и Поч обошли хутор, ступая по береговой тропе среди дикого лука и щавеля. По пути они миновали мусорщиков в сетчатых рубахах, волочивших сети и крючья к поблескивающим мелям. Рабочие хмуро глянули на промокших странников, но не сказали ничего, занятые ночными трудами.
У причалов стоял флот, моряки уже разбежались по тавернам, харчевням и домикам на дюнах.
Ночной паром уже отходил, когда Джиоти и Поч взошли на настил пирса. Они взбежали по опущенным для них сходням и вскочили на борт, тяжело дыша.
Отливное течение быстро пронесло их мимо направленных в ночь обрывов к далеким силуэтам других рифовых островов, когда из рубки вышел помощник капитана, чтобы собрать плату.
Этот жилистый проворный человек в веревочных сандалиях и заляпанных маслом кителе и штанах быстро шел среди пассажиров - спокойных низкорослых людей со звериными метками в виде гладкой выдровой шерсти и сливообразных глаз, докеров и рыбаков, возвращающихся к себе домой на внешние острова.
Дойдя до Джиоти и Поча, помощник остановился и тревожно посмотрел на ружье. Потом ткнул пальцем в сторону рубки, где в иллюминатор выглядывал капитан.
Помощник повел их по палубе под откровенно любопытными взглядами пассажиров, потом по винтовому трапу на мостик. Капитан - крепкая женщина в тюрбане, в корсаже с глазами тритона и серьгами со звездами в ушах, приподняла густую рыжую бровь, когда брат и сестра сообщили, что направляются на Ткань Небес.
Она не стала задавать вопросов. По ружью и нагрудникам она поняла, что это пэры, а все пэры считались предателями.
- Ни один корабль не может подойти к Ткани Небес, - твердо сказала она. - Только суда Властелина Тьмы имеют право заходить в эти воды.
- Отвезите нас так близко, как сможете подойти, - сказала Джиоти и подала ей золотую сеть, усаженную целительными опалами. - Это лечебная ткань, но она без Чарма, и зарядить ее уже нельзя. Узор нарушен заклинанием змеедемона. Но она сделана для пэров, и этот материал - самородное золото и серебро, достаточно ценный даже как лом, чтобы купить несколько призм настоящего Чарма.
Капитан посмотрела на серьезное лицо Джиоти и приняла плату без комментариев. Пэры вернулись на палубу и сели поодаль от всех на грузовой люк. Там они и сидели, пока паром не прибыл в первый порт и на палубе не освободились скамьи. После еще трех остановок они остались единственными пассажирами на борту. Помощник принес им по миске супа из морских трав и по куску жареной рыбы - любезность капитана, - и они жадно принялись за еду.
Рассвет стер последние звезды, когда паром повернул и пристал к угрюмому берегу, поросшему деревьями с переплетенными корнями, висячими лианами и зарослями ежевики. Высокий прилив позволил парому подойти вплотную к мели. Помощник перебросил сходни на мшистый карниз черного коралла.
Как только пассажиры сошли, паром тут же отвалил, взмучивая грязную воду. Джиоти подняла руку, капитан ударила в колокол. Густой слой опавших листьев и морской травы пригасил волны отходившего парома. Помощник стоял, опираясь на леер, глядя на розовых береговых птичек, порхавших как клочки рассвета, занимающие свое место на небе.
Завернувшись в нагрудники, вздрагивая от укусов насекомых, Джиоти и Поч тревожно спали до полудня. Потом они пошли через болото, петляя среди упавших деревьев и переплетения корней, но держали общий курс на восток, к месту назначения, которое целую жизнь назад указала им сивилла.
Ночью они привязывались лианами к деревьям и спали по очереди под зловещие крики хищников. Синие бананы и сочная сладкая трава росли в изобилии, а для питья брат с сестрой собирали росу. На третий день пути по болотам их стала бить лихорадка.
В глазах все плыло и рябило, кости сочились сырым жаром и казалось, будто они истаивают. Двое суток путешественники пролежали на плоском суку, глядя на скользящий в ветвях маслянистый прилив. Они сжимали в руках целительные опалы, хотя в камнях уже не было силы излечивать, и слушали биение горячей крови в висках.
На третий день Джиоти поняла, что они погибнут, если останутся на месте. Она вырезала посохи, достаточно прочные, чтобы выдержать вес тела, и они побрели дальше. Их сопровождали огненные тени. Трудно было сказать, что это - болотные призраки или иллюзии горячечного мозга. Когда брат с сестрой останавливались на отдых, прозрачные огни танцевали ближе и поглощали их силу. Джиоти заставляла Поча идти вперед - скорчившись, волоча ноги, они тащились сквозь ядовитые тени, все время на восток.
Сны тревожили забытыми воспоминаниями детства, тихий голос матери звал их к себе, тень отца возникала в дверях спальни, разрушенной вместе со всем Арвар Одолом. Вслед за ними по джунглям брела невероятная печаль. Горе мертвых ползло в тумане, каждую ночь поднимающемся из топи. Призраки со знакомыми лицами приходили и вновь уходили в дымку, погибшие родственники звали их обратно, но путники шли вперед по извилистым болотным тропам к краю всего сущего.
