Шагнув вперед, японец громко произнес:
— Герр Бэйнс? Добрый вечер! — и выжидающе вскинул голову.
— Добрый вечер, мистер Тагоми, — Бэйнс протянул руку. Рукопожатия, поклоны. Молодой японец тоже поклонился, приветливо улыбаясь.
— Прохладно на открытом поле, сэр, — сказал Тагоми. — Мы предлагаем воспользоваться вертолетом. Не возражаете, сэр? Или вам необходимо уладить какие-нибудь дела? — он вопросительно смотрел в глаза Бэйнсу.
— Готов лететь сию секунду, — сказал Бэйнс. — Хотя, надо бы зарегистрироваться в гостинице. И багаж...
— Мистер Котомичи обо всем позаботится, — заверил Тагоми. — Багаж выдадут через час, не раньше. Дольше ждать, чем вы летели.
Котомичи улыбнулся и кивнул.
— Прекрасно, — сказал Бэйнс.
— Сэр, у меня для вас подарок, — заявил Тагоми.
— Простите?
— Чтобы у вас сложилось благоприятное впечатление о нашем представительстве... — Он сунул руку в карман пальто и достал маленькую коробку. — Из лучших произведений искусства Америки. — И протянул коробочку Бэйнсу. — Наши сотрудники весь день ломали голову, чтобы вам подарить. Решили остановиться на этом подлиннике угасающей североамериканской культуры, сохранившем аромат далеких, счастливых дней.
Бэйнс открыл коробочку. В ней на черной бархатной подстилке лежали наручные часы «Микки-Маус».
Неужто Тагоми захотелось пошутить? Он поднял взгляд и увидел серьезное, озабоченное лицо японца. Нет, это не шутка.
— Большое спасибо, — поблагодарил Бэйнс. — Действительно прекрасная вещь.
— Во всем мире не наберется и десятка настоящих часов «Микки-Маус» выпуска тридцать восьмого года, — произнес Тагоми, внимательно наблюдая за лицом Бэйнса. — Их нет в коллекции ни у одного из моих знакомых.
Они вошли в здание вокзала и стали подниматься по лестнице. Следовавший позади Котомичи произнес:
— Харусаме ни курецуцу яне но темари кана...
— Что это? — спросил Бэйнс у Тагоми.
— Старинное стихотворение, пояснил Тагоми. — Хайку[17] середины эпохи Токугава. «Идет весенний дождь, и на крыше мокнет детский мячик».
Уиндэм-Мэтсон проковылял по коридору и скрылся в цехе «Корпорации У-М». Провожая его взглядом, Фрэнк подумал, что его бывший хозяин вовсе не похож на капиталиста. Легче принять его за бродягу, горького пьяницу, которого вымыли, побрили, причесали, одели с иголочки, накачали витаминами, дали пять долларов и велели начать жизнь сызнова. Хозяин всегда прибеднялся, ловчил, суетился, заискивал перед каждым встречным и даже старался его ублажить, будто видел в нем возможного врага. Манерой держаться он как бы говорил: «Все норовят меня, бедолагу, обидеть».
На самом деле старина Уиндэм-Мэтсон был куда солиднее, чем казался с виду. Он контролировал несколько предприятий, играл на бирже, приторговывал недвижимостью.
Фрэнк двинулся за ним следом, отворил большую металлическую дверь и шагнул навстречу грохоту машин, ставшему привычным за многие годы. Его окружали люди и механизмы, сверкала электросварка, в воздухе висела пыль. Фрэнк ускорил шаг, догоняя бывшего хозяина.
— Эй, мистер У-Эм! — позвал он.
Уиндэм-Мэтсон остановился возле человека с волосатыми руками, его звали Эд Мак-Карти, он был мастером цеха. Оба повернулись к Фрэнку.
— Прости, Фрэнк, — произнес Уиндэм-Мэнсон, нервно облизывая губы. — Мне и в голову не приходило, что ты можешь вернуться после всего, что наговорил. Но теперь ничего не поделаешь — твое место занято.
Его черные глазки так и бегали. «Это наследственное, — подумал Фрэнк. — Изворотливость у него в крови».
— Я пришел за своим инструментом, — произнес Фрэнк, с удовольствием слушая свой уверенный голос. — Больше мне ничего не нужно.
— Ну что ж, забирай, — промямлил Уиндэм-Мэтсон с досадой, видимо, он еще не думал о возможности прибрать к рукам инструменты Фрэнка. — Кажется, это по твоей части, Эд? — сказал он Мак-Карти. — Разберись с Фрэнком, ладно? У меня дел по горло. — Он взглянул на карманные часы. — Слушай Эд, мы с тобой обсудим наши дела после. Мне надо бежать. — Он похлопал Мак-Карти по плечу и, не оглядываясь, затрусил прочь.
Эд Мак-Карти и Фрэнк остались вдвоем.
— Захотел вернуться? — помолчав, спросил Мак-Карти.
— Да, — ответил Фрэнк.
— Ты молодец. Здорово вчера выдал.
— Молодец-то молодец, — пробормотал Фрэнк, — но где еще найдешь такую работу? — Он чувствовал себя разбитым и беспомощным. — Ты-то меня понимаешь.
Они часто делились друг с другом заботами.
— Чепуха, ты отличный мастер. За станком тебе нет равных. Я видел, как ты за пять минут сработал деталь, да еще успел очистить от заусенцев. Правда, что касается сварки...
— Я и не говорил, что хорошо варю, — перебил Фрэнк.
— А тебе никогда не хотелось начать собственное дело?
— Ты о чем? — удивился Фрэнк.
— О ювелирных изделиях.
— О, Господи!
— Оригинальные украшения. Изготовление на заказ. — Мак-Карти отвел его в угол — там было не так шумно. — Тысчонки за две можно снять под мастерскую небольшой подвал или гараж. Я тут как-то рисовал эскизы женских сережек и подвесок. Помнишь? Настоящий модерн. — Он взял клочок бумаги и стал рисовать — медленно, сосредоточено.
Заглянув Эду через плечо, Фрэнк увидел эскиз браслета. Он давно не встречал ничего подобного. Разве что среди довоенных вещей. Но все они, даже старинные, были стандартными. Никаких абстрактных узоров, как на этом браслете.
— Кому нужно современное искусство?
— Создадим рынок, — нахмурился Мак-Карти.
— Сами, что ли, будем продавать?
— Нет, через магазины. Вроде той роскошной лавки на Монгомери-стрит.
— «Художественные промыслы Америки», — припомнил Фрэнк. Он никогда не заходил в такие шикарные магазины, да и мало кто из американцев заходил туда —выставленные там вещи были по карману только японцам.
— А тебе известно, чем торгуют в таких магазинах? — осведомился Мак-Карти. — И на чем наживаются? На дурацких серебряных нашлепках от индейских поясов из Нью-Мексико. На всякой дряни вроде осколков тарелок — якобы туземном искусстве.
Фрэнк долго не сводил взгляда с Мак-Карти. Наконец произнес:
— Мне известно, что еще они продают. И тебе тоже.
— Да, — подтвердил Мак-Карти.
К тому, чем торговали в магазинах редкостей, они имели самое непосредственное отношение. И не первый год.
Официально «Корпорация У-М» специализировалась на выпуске кованых перил для лестниц и балконов, решеток для очагов и оград для новых фешенебельных домов. Изделия выпускались крупными партиями по типовым чертежам, например, сорок каминных решеток для сорокаквартирного дома. Но «Корпорация У-М» производила не только перила — основную прибыль приносила деятельность иного рода.
