– Сейчас доберёмся и до неё. Основное внимание Навигаторы уделили науке и технике. Они поставили задачу к 2200 году вывести технологии на уровень 2000 года. Задача была почти невыполнимая, слишком уж мало было ресурсов – и природных, и человеческих, чтобы за полсотни лет разрулить сложившуюся обстановку. Но каким-то образом у Навигаторов кое-что начало получаться. На развитие точных наук, которые априори считались основой развития технологий, выделялись громадные средства – и в институты поступали тысячи молодых людей. Большинство, конечно, звёзд с неба не хватали, просто хотели хорошего заработка и непыльной работы. Но были и настоящие фанаты своего дела. Именно о них и пойдёт речь… – Полина легко вспорхнула на шаткие перильца моста и, опасно балансируя в сидячем положении руками, тоном древнего сказителя продолжила. – Собрались однажды учёные-диссиденты, которые были настолько умными, что им было тесно в рамках классической науки. И захотелось им сделать нечто такое, после чего их имена помнили бы все люди на протяжении многих столетий. Предводительствовал этой командой некий Андрей Фурман – непонятный в общем-то человечек, который держал связь со своими подельниками… пардон – соратниками, по компьютерной сети, которую тогда только-только восстановили. До сих пор никто не знает, кто это такой и какими вообще науками занимался. Неплохо, вроде бы, знал математику, программирование, мог поддержать разговор о теории относительности – а вообще-то он был великолепным организатором. Только представь себе, Мишутка, как он шифровался, и, главное, непонятно, зачем: пять лет руководил двумя десятками людей, изыскивал где-то финансы, доставал навороченную технику, короче, делал всё, чем на его месте занимался бы руководитель любой крупной лаборатории. Когда вместе собираются фанаты-маргиналы, увлечённые общей идеей – это может стать страшной силой. Так же случилось и в данном конкретном случае.
Первые результаты, правда, появились не сразу – лишь через два с половиной года работы. Но и они внушили уважение…, – забыв, где сидит, Полина опасно качнулась на эфемерной жёрдочке.
– Тихо, не упади!! – Вскрикнул Мишель.
– Не упаду, не бойся! – Она цепко ухватилась за плечо мальчика. – Теория относительности пошла вразнос. И вдруг выяснилось, что многие результаты не состыковываются с новейшими данными. Время, которое до некоторых пор считалось незыблемой величиной, вдруг оказалось зависимым от многих величин, которые теоретически (подчёркиваю – теоретически) можно изменить. Это стало настолько революционным открытием, что Навигаторы все исследования тут же засекретили. Последнее, что дошло до сведения широкой общественности, это информация, что маргинальные учёные на полном серьёзе вознамерились построить самую настоящую машину времени.
– И что? – Насторожился Мишель. – У них получилось?
– Если ты сам пытаешься сделать то же самое, то должен бы, как минимум, знать окончание этой истории.
– Издеваешься, да? – Убитым голосом осведомился мальчик.
– Почему? – Искренне удивилась Полина. – Если бы я, к примеру, захотела изобрести машину времени, я бы не стала поступать так, как это делаешь ты.
– А как делаю я?
Девочка фыркнула:
– По-моему, это ты надо мной издеваешься, а не я над тобой. Впрочем, есть мнение, что некоторые аспекты собственного личностного бытия со стороны виднее. Ладно, обрисую, как твоё хобби выглядит со стороны…
Полина наконец спрыгнула с перил мостика.
– А то ещё спихнёшь меня, – пояснила она, – всё-таки обидные вещи буду говорить.
– Не спихну!
– Ещё как спихнёшь! А теперь по существу вопроса. Как я понимаю, ты насмотрелся фантастических фильмов, а потом принялся бродить по свалкам электроники и собирать всякие старые детали. И всё это для того, чтобы однажды собрать внешне нечто похожее на киношную машину времени, которая будет стоять посреди комнаты и внушать почтение одними своими размерами. Этим ты удовлетворишь все свои амбиции. Антракт. Занавес.
Мишель насупился, но промолчал.
– Но это ещё не конец истории, – безжалостно продолжила девочка, упорно смотря себе под ноги, на выбеленные солнцем брёвна мостика. – Ещё тебе нужно будет удовлетворить амбиции всех своих родителей, родственников и знакомых. Некоторые способности к технике у тебя есть, что явно видно по твоему вчерашнему подарку. У меня дома несколько приятелей твоей возрастной категории – так что имеется, по чему судить. Обычному мальчишке твоего возраста даже самую простенькую рацию соорудить – это то же самое что мне – "Шаттл" отремонтировать. – Полина незаметно перевела дыхание. – К сожалению, тот потенциал, что у тебя есть, быстро потухнет. Родители заставят тебя пойти учиться на инженера в какой-нибудь третьесортный ВУЗ. Уже на втором-третьем курсе ты женишься, девчонки таких как ты любят. К окончанию института у тебя появится ребёнок… мальчик – мне так кажется, – уточнила Полина. – И ты погрязнешь в мелких бытовых проблемах. Если в твоём окружении найдётся человек, который однажды убедит тебя писать кандидатскую, то этим ты будешь заниматься всю оставшуюся жизнь – урывками, запираясь по ночам в какую-нибудь кладовку, чтобы никто не мешал. К тому времени у тебя родится ещё один мальчик и девочка – младшая. А трое детей – это уже не шутка. Лет через десять тема твоей диссертации потеряет всякую актуальность, да и энтузиазм твой растворится в бытовухе. Только и останется тебе, что время от времени, как правило, перед новогодними праздниками, наводя порядок в шкафах, доставать из укромного уголка старую папку с бумагами и вспоминать, какой ты был в детстве умный и горячий. Думал, что сможешь перевернуть весь мир, а мир тебя растоптал, а этого, что самое обидное, никто даже не заметил.
Будто не замечая окаменевшего Мишутки, Полина пробежалась по мостику и уже с земли крикнула:
– Ну, что, пошли домой?
Мальчик сделал шаг в её сторону и вдруг мягко осел на настил. Со стороны показалось, будто он вдруг захотел спать и решил устроиться на том же месте, где стоял.
Вскрикнув, Полина бросилась к нему. Ей не раз приходилось видеть людей, падающих в обморок, но рядом всегда находился кто-то, кто приводил их в сознание. Или болящие возвращались в реальность сами по себе, без посторонней помощи. Но она даже примерно не представляла, как это можно сделать самой, тем более, в полевых условиях, без медицинского анализатора, без лекарств, без персональника с универсальной энциклопедией и даже без элементарного нашатыря.
В голове метались лихорадочные обрывки мыслей. Сразу нужно сделать искусственное дыхание… Хотя – какая ерунда – зачем его делать, Мишутка же не утонул! Тогда – прямой массаж сердца… Тоже – полная чушь! Прямой делается хирургом, когда тот грудную клетку пациента вскрывает. Да и не прямой вряд ли понадобится. Сердце ведь не останавливается, когда человек падает в обморок? Вроде – нет. Тогда – что делать? Ничего? Сам очнётся? Ладно. Пусть так. Но если Мишутку просто оставить лежать – это, наверное, будет как-то не совсем правильно. Может пару пощёчин дать, чтобы быстрее оклемался?
