Лорри поставила куклу-женщину рядом с кухонным столом и попробовала поставить мальчика рядом с плитой. Только он почему-то не хотел — или не мог стоять. Наконец она усадила его на стул.
А потом между Лорри и домом снова пронёсся снежный вихрь. И когда он рассеялся, Лорри обнаружила, что сидит не в седле, как ей поначалу показалось, а в санях. Белый меховой полог укрывал её до самых плеч, а голова была упрятана под капюшон, отороченный мехом. Лорри сразу почувствовала, что сидит в санях не одна, и тут же оглянулась, чтобы глянуть на попутчика.
Попутчица тоже была в меховом капюшоне. Уже вечерело, и в красноватом свете опушка капюшона сияла белым. Лотта правила санями умелой тренированной рукой. Это были небольшие сани в виде лебедя, с гордо изогнутой шеей и высоко поднятой головой. Лошадь, тянувшая сани, тоже была белой, зато упряжь — красной, как и сам капюшон Лотты. Серебряные колокольцы позвякивали в такт лёгкому бегу. Лежавшие у них на коленях сосновые ветки пахли смолой. Рождественский запах.
— С Рождеством, Лорри! — голос Лотты прозвучал вполне отчётливо, несмотря на звон колокольчиков. Это была уже не девочка-подросток, а молодая девушка, но она оставалась всё той же Лоттой. Лорри улыбнулась в ответ:
— С Рождеством!
Это было так здорово, скакать по заснеженной дороге, со звоном бубенцов, с запахом сосны, со всем остальным… Но впереди, вопреки ожиданиям, Лорри не увидела красных кирпичных стен. Если они и ехали к Дому-Восьмистенку, то он был ещё далеко.
— Веткой падуба украсим! — пропела Лотта. — Падуба у нас нет, зато есть сосновые ветки. Это славный праздник, Лорри.
— Да!
Снег летел из-под копыт коня, ударяя в выгнутые крылья лебедя, защищавшие ездоков. Было очень холодно, и у Лорри даже замёрз кончик носа, но ей всё равно было очень тепло. Она чуть пошевелила руками и обнаружила, что под пологом они не только одеты в рукавички, но ещё и упрятаны в муфту.
— А куда мы едем? — отважилась спросить Лорри. Дом-Восьмистенок всё ещё не показывался, хотя они уже проехали два поворота и теперь перед ними открылась гладкая равнина, по которой бежала укатанная колея дороги.
Лорри тряхнула вожжами, словно подгоняя коня.
— Я… — начала было она, он слова заглушил долгий печальный вой. Конь заржал. К ним бежало двое собак, а за ними скакали всадники. Лотта натянула вожжи, и колокольчики протестующе звякнули. Конь перешёл на шаг и остановился.
Лорри пробрала дрожь. Такого она раньше не чувствовала. В этих псах, во всадниках, скакавших позади, было что-то страшное… Она ещё не поняла, почему испуганно дрожит, когда услышала тихий голос Лотты:
— Ты чувствуешь их мысли, Лорри. Они несутся над снегом, как чёрная тень, омрачая всё вокруг. Это их чёрные дела и чёрные замыслы несутся впереди них, и мы слышим их запах.
Ветер дунул им в лицо, и Лорри действительно почувствовала застоявшийся зловонный запах. А Лотта продолжала:
— Ты слышишь запах страха, Лорри. И никогда не забывай, что у страха есть побег, и побег этот — жестокость. Охотники и жертвы, те, кто бежит, и те, кто догоняет.
Одна из собак добежала до саней, задрала морду и залаяла. Лотта тоненько и пронзительно свистнула — всего раз или два, но пёс заскулил и бросился обратно.
— Ваш покорный слуга, мэм, — Лорри так внимательно следила за собаками, что не заметила, как первый всадник галопом подскакал к саням со стороны Лотты. Человек в седле нагнулся к ним, чтобы получше рассмотреть.
Широкополая шляпа у него на голове была обвязана длинным шарфом, который шёл через верхушку шляпы и вниз под подбородок, закрывая уши, а потом ещё пару раз был обмотан вокруг шеи. Воротник его толстой куртки был поднят, а на руках — тёплые перчатки.
— Что вы хотите, сэр? — Лотта даже не поздоровалась с ним.
— Что угодно, лишь бы не сердить двух столь очаровательных леди, мэм.
Кончики его усов так жёстко загибались кверху, что Лорри подумала: он, наверное, брызгается лаком для волос. Когда он говорил, маленькая острая бородка дёргалась вверх-вниз над клетчатым шарфом.
— Вы никого не встречали по дороге?
— А почему вы спрашиваете? — ответила Лотта вопросом на вопрос.
— Мисс Эшмид, мэм, — к ним подскакал второй всадник. Его круглое лицо покраснело от долгой езды на морозе. Пряди светлых волос неряшливо выбивались из-под старой лоснящейся меховой шапки с осыпающимся мехом.
— Констебль Уилкинс, — кивнула Лотта.
— Мы ищем беглецов, мэм. Это стража с той стороны реки. Двое сбежали, мэм, женщина и мальчик. Долг и обязанность всех законопослушных граждан выдать их, мэм.
Лорри показалось, что пока Лотта смотрела на него спокойным взглядом, мистеру Уилкинсу становилось всё больше и больше не по себе. Точно так же она когда-то смотрела на Финеаса, когда тот засомневался в искренности её помощи.
— Нам неоднократно напоминали об этом законе, констебль Уилкинс. Женщина и мальчик, говорите… Неподходящая погода для побега.
— Их никто не неволил, мэм, — вмешался второй всадник, — никто не неволил. Но вы их, конечно же, не видели.
Лорри подумала, что это был даже не вопрос, всадник словно ждал, что Лотта скажет «нет», и заранее сомневался в правдивости ответа.
— Мы никого не видели. Уже темнеет, и ветер всё холодней. Если позволите, джентльмены, — Лотта стегнула коня и тот налёг плечами на хомут. Лорри показалось, что всадник хотел спросить что-то ещё, но сани уже покатились прочь. Девочка вопросительно посмотрела на Лотту и увидела, что счастливая улыбка пропала с её губ.
— Горе шастает по миру даже в этот вечер, Лорри. И мы призваны, чтобы протянуть руку помощи. Так что… — она щёлкнула языком и подхлестнула белого коня.
Лорри оглянулась. Она всё ещё могла видеть всадников — чёрные точки на белом снегу, слышала собачий вой. Сани подъехали к опушке леса. Когда они скрылись в тени деревьев, Лотта перевела коня на шаг.
— Ищи дерево, разбитое грозой, Лорри. Это наша засечка.
Вскоре Лорри увидела его справа от дороги и потянула Лотту за руку. Они свернули с наезженной дороги на целину, по мягкому нетронутому снегу. Но кое-где здесь имелись какие-то пометки, потому что Лотта уверенно правила вперёд.
— Мы срежем угол, Лорри. Не думаю, что они пойдут за нами следом, но если всё же пойдут, то у нас будет причина, почему мы свернули.
Тут Лотта неожиданно запела. Эта мелодия — Лорри уже где-то её слышала, хотя слов так и не понимала. И через некоторое время обнаружила, что сама подпевает. Мелодия текла то выше, то ниже, а они всё ехали и ехали. Вот сани выехали из лесу, скатились вниз по склону и попали на другую накатанную дорогу. Теперь они повернули направо и поехали в том же направлении, откуда приехали.
