Изнанка. Том 2 - Самат Бейсембаев

Свет огня от маяка простирался на многие километры вдаль, уходя глубоко в море. Разрывая пространство тьмы, он звал всех, говоря им, что здесь есть всё то, что им необходимо: еда, кров, ожидания, проблеск, надежда на лучшую жизнь.

Сегодня, как и вчера, как и за день до этого я глядел на этот огонь в надежде, что он приведет меня туда, куда я стремился. Дом — мысли, обременяя моё сердце своей тяжестью, никогда не покидали меня, заставляя даже самый солнечный день отливать мрачной тенью. С самого первого дня в этом мире я чувствовал себя здесь чужим, инородным, не вписывающимся в его рамки, и поэтому, где бы ни оказался, везде я был не собой. Я заблудился. Невиданная сила, а может простой выверт судьбы выбросил меня на неясный путь, где теперь я, словно мотылек в ночи, колеблюсь из стороны в сторону, не в силах найти тот самый луч света.

Дом…

После того бала, где я встретил другого Максима, там же где император, как я выяснил позже, продемонстрировал легендарный меч Трануила, который вызвал бурную реакцию общественности, мы, набившись в брюхо летающего пузыря, оказались здесь — в Эндинге, столице родовых земель Сендов, на самой южной части империи. С высоты птичьего полета город растянулся на огромное расстояние вдоль побережья, состоящий из двух частей, один из которых лежал на материке, а второй, разрываемый проливом, находился на острове, соединенные меж собой сетью мостов. Казалось, мосты, словно огромные каменные заплатки, держали остров так, чтобы он не уплыл в открытое море. Каждую часть города по периметру опоясывали бесконечные стены с пиками, которые я видел при осаде столицы Шамора, и которые доставили нам так много проблем своим защитным куполом. Стены были в три ряда, последний из которых, самый большой, тянулся ввысь на целых двадцать метров. А главные ворота были разукрашены всяческой вязью и рисунками местного божества в виде старика с сине-зеленой кожей, символом этого города. Северная часть города, которая смотрела на всю остальную империю, завернулась, как шарфом в холодную зимнюю погоду, глубоким рвом, наполненным водой. Уровень воды в нем поддерживался за счет реки, что протекала рядом, впадая в море, и русло которой было специально изменено для этого. Внутренняя часть города имела общую архитектурную идею: разделенный на сеть кварталов, он напоминал выверенные, как по линейке, пчелиные соты. С двух сторон, на западной и восточной, материковой части города расположились два порта — две главные артерий, в бухте которых, как пчелки копошились десятки тысяч людей. Но кульминацией всего города, с непоколебимой уверенностью, можно было назвать огромную цитадель в островной части города — главная резиденция рода Сендов. Отделенная эспланадой, с неприступными укреплениями, это был город внутри города, откуда я этот самый месяц ни ногой.

Так как скоро я должен был стать частью семьи, то и уровень мой должен соответствовать. Каждый день мною занимались различные специалисты своих дисциплин: меч, стрельба из лука, магия, политика, география, история, и, пожалуй, самое сложное — верховая езда. Проблемы начались с самого начала, когда я не смог нормально поставить ногу на стремя. Как итог, конь сорвался с места, а я, запутавшись ногой, висел вниз головой. Хорошо хоть лоб не расшиб. Наконец, вразумив инструкции, я таки сумел тронуться с места. Все было нормально, пока конь шел шагом, но стоило ему срываться на рысь…к слову, мои ноги на какое-то время стали напоминать лапки краба.

Дни шли один за другим, похожие как две капли воды, приближая собой дату свадьбы. И чем ближе была эта дата, и чем больше я здесь находился, мне тем меньше хотелось здесь быть. Видя, как каждое утро местный прислуга юнец просыпается еще до окрика петуха, и ложиться, когда сова выходит на охоту — и все это только ради того, чтобы его господа жили жизнью сытой, мне становилось тошно. И нет, не было у него выбора выбирать собственную жизнь, потому как все стало предрешено в тот момент, когда крик его горла впервые пронзил этот мир. Они — толстосумы, — были заняты лишь тем, чтобы увеличить своё состояние, влияние и прочее с этим связанное. Сыновья, с детства, не поднимавшие ничего тяжелее ложки, с напыщенным видом обсуждали мироздание, философию, добродетель, пороки, человеческую душу, сами не ведая того, как глупо они при этом выглядели. Матери, схватив за руку своих дочерей, бегали по бесконечным балам, и расхваливали их, как купец хвалит свой товар перед покупателем, в надежде подобрать им подходящую партию. Разумеется, под подходящим в данном случае подразумеваются деньги. Они, при упоминании того или иного лица, обязательно холостого, называли различные суммы и чем выше она была, тем больше восхищения этот человек у них вызывал. Дочери, наивные по своей глупости, или, быть может, глупые по своей наивности, мечтали встретить прекрасного принца, связать с ним свою жизнь, о чем они могли судачить до бесконечности. При этом интересы их излучали такой примитив, как какие у него складки губ или родинка на шее. И порой обсуждения доходили до такого абсурда, что за этими речами терялась изначальная суть: а каков он — сам человек. Отцы же в своей меркантильности ушли далее всех. Дети — ресурс, который можно выменять на связи. Жены — ресурс, который может дать этих самых детей. Слуги — ресурс, который накроют стол или почистят отхожее место. Мужчины — ресурс, что возьмут в руки меч и принесут им еще больше ресурсов. И во все это великолепие затянуло меня, как в зыбучие пески, и частью которого в скором времени мне предстоит стать.

— Как ты? — подкравшись, хлопнул меня по плечу, прервав мои размышления Кверт.

— Прекрасно, друг мой. Ты? Как Аша? — и мой вопрос озарил его лицо улыбкой.

Вот кто был рад тому, как все сложилось, так это Кверт. Безродный, человек без семьи, будущее которого было туманно, волею судьбы нашел своё место подле любимой. Аша — миловидная, местная кухарка. Пока я еще не стал полноценным аристократом, которому полагался собственный оруженосец, Кверта определили в гарнизон цитадели. И, как и всякий гарнизон, им требовалась еда. Так они и встретились — она следила за тем, кто, сколько запасов берет со склада, а Кверт эти самые запасы носил на гарнизонную кухню. Взгляд! Искра! Любовь!