бы это выразиться… нам не стоит возвращаться в Город.
Маг оглянулся, убеждаясь, что Миха никуда не делся.
— Более того, нам лучше держаться от Города как можно дальше. И не все мои родичи будут с этим согласны. В то же время изначальный план тоже не кажется удачным. Мешеки слишком другие. И вполне возможно, что они вновь схлестнутся с магами.
Миха задрал голову.
Солнце припекает. А маг опять молчит. Вопросов ждет?
— Я при чем?
Миха точно не собирается ввязываться в глобальные войны, магов ли с мешеками, мешеков ли с магами.
— Возможно, что и ни при чем. Но юный барон назвал тебя наставником.
Когда только успел, засранец.
— И заявил, что ты находишься под его покровительством.
— А ты взял и проникся?
— Не совсем, — он умел улыбаться, этот треклятый маг. — Скажем так, если бы я видел в тебе врага, это покровительство ничего бы не значило.
— А ты не видишь?
— Ты помог мне. Я тебе. Я сделал все, чтобы облегчить твою участь. Ты сделал то, чего от тебя ждали. Воевать нам не за чем. А вот союз может принести обоюдную пользу.
Ага, если Миху опять не сунут в котел чужого безумия.
— Моя сестра предложила остаться в крепости. И я согласен. Это неплохое место. Перспективное. Но для того, чтобы удержать крепость, нужно дружить с ее хозяином. И с тем, кого этот хозяин почитает для себя важным. В свою очередь два мага немалой силы тоже могут принести пользу.
Миха кивнул.
А что, польза — вещь такая. И от старого козла быть может, что уж тут о магах говорить.
— Клятва, — Миха повернулся и заглянул в глаза магу. — Ты и твоя сестрица не пытаетесь вредить. Мне. Или мальчишке. Или его невесте.
— Невесте?
— Еще не донесли?
— У моей сестры были определенные планы.
— Пусть засунет их в…
— Ты слишком прямолинеен, — маг слегка поморщился. — Но да, в этой ситуации клятва определенно будет не лишней. И да, я готов её принести.
— Вот так просто?
— Можем и сложно. Если надо. Костер. Кровь. Магия. Но вообще лучше бы так.
— Почему?
— Возни меньше, — маг пожал плечами. — На самом деле главное сила. Если есть хоть капля, то она станет свидетелем слову. Поэтому маги не любят давать обещаний.
В чем-то их можно было понять.
— А еще нет такой клятвы, которую нельзя обойти. Надеюсь, ты это понимаешь?
Миха кивнул.
Понимает.
— С чего такая доброта?
— Нам и вправду нужны союзники, — маг смотрел устало. — А ты должен был сдохнуть, но выжил. Выбрался. И мальчишку вытащил. Ты одолел драгра. И разбойников. Это довольно много. Да и… старый мой наставник знал свое дело. Так что потенциал у тебя хороший. Не след разбрасываться.
Миха прищурился.
И потрогал макушку. Солнце припекало, припекало, как бы и вовсе не напекло-то?
— Добре, — сказал он, прислушиваясь к себе. Никакого отклика силы не последовало. — Будем союзниками. Но клятву все одно принесешь. И да, если твоя сестрица решит, что самая умная, предупреди. Голову магу свернуть ничуть не сложнее, чем обычному человеку.
Маг улыбнулся.
— Сам ей и скажешь.
В покоях императора едва ощутимо, но терпко, сладко, пахло кровью. И запах этот дразнил, заставляя Верховного крутить головой, пытаясь понять, откуда же исходит он.
Понять не получалось.
— Входи, — глухой голос маски вызвал желание пасть ниц. — Рад видеть тебя в добром здравии, друг мой.
А она изменилась с прошлого раза. Стала будто бы… человечней?
Пожалуй.
Черты лица другие. Тоньше. Мягче.
И походили они на те, полузабытые, которые изначально скрывали от жадных взоров. Маска сложила губы в улыбке.
— Удивлен?
— Да, — Верховный все же поклонился. Колени дрожали, а руку подергивало. Ночью золота стало еще чуть больше, а с ним и голода.
И жареное мясо, которое поднес мальчишка-раб не способно было утолить его.
Но Верховный взял кусок и положил на лепешку. И мясо, и лепешка, и даже острый красный соус показались вдруг нестерпимо пресными.
— Тебе нужно запить, — Император протянул собственный кубок.
Высочайшая милость.
И… запах крови шибает в ноздри, заставляя желудок мучительно сжаться. Руки дрожат. И рот наполняется слюной, предвкушая первый глоток.
— Пей, — Император наблюдает. — Все.
— Это…
— Кровь девицы. У девиц она более сладкая. У женщин пряная. У мужчин отдает мускусом, но если смешать, можно получить вовсе удивительный букет.
Рука дрогнула, но чашу не уронила.
Кровь и вправду оказалась упоительно сладкой. И Верховный допил. До дна. И с трудом удержался, чтобы не слизать тягучие капли со стенок чаши.
— Чем я стал?
— Существом, которому дарована была жизнь, по его просьбе, — Император откинулся на подушки, и ему поднесли еще одну чашу. — Ты принял на себя частицу благословения.
Благословения ли?
Верховный и жертвенное мясо пробовал до крайности редко, когда уж вовсе не выходило избежать этого. А теперь он выпил кровь.
Человеческую.
И выпил бы еще, если бы ему поднесли. И… и будет теперь искать крови, как… как кто?
— Я вижу ужас в твоих глазах, — маска смежила веки. — Люди не меняются. Оно и к лучшему.
Запах дурманил.
А взгляд всецело был прикован к этой, к новой чаше.
— Ты нашел мою дочь?
— Нет, — Верховный склонил голову. — Я получил письмо. Люди пересекли границы владений. Еще несколько дней, и они выйдут к городу, в котором есть рынок. И там уже узнают, кому продали дитя.
Верховный сжался, ожидая вспышку ярости, но Император чуть склонил голову, будто прислушиваясь к кому-то незримому, к тому, кто стоял за спиной.
— Хорошо, — сказал он все же.
За спиной стоял лишь раб с опахалом.
— Время еще есть.
Выдохнуть получилось.
А Император коснулся губами кубка. И золото потемнело, словно именно оно впитывало кровь. Где её берут? У кого?
И кто знает о том?
Вряд ли многие. Маска разумна. И не стала бы смущать умы людей.
— Но мало. Первая звезда, как мне сказали, сорвалась с небосвода. Нам следует поспешить.
— Отправить еще один отряд?
— Нет, — Император покачал головой. — Твои жрецы следят за небом?
— Вне всяких сомнений.
И карты обновляются каждую ночь, чтобы отправиться в великое хранилище, куда стоит наведаться и самому Верховному.
— Хорошо. Пусть соберут женщин.
— Каких? — переход был довольно резок, а тон изменился. Теперь Император говорил сухо.
— Тех, в ком есть кровь моих детей. Тебе передадут список. Мне и вправду стоит озаботиться восстановлением утраченного, ибо нынешнее вместилище силы моей столь слабо, что едва ли сумеет продержаться больше дюжины лет. А стало быть, нам нужно искать новое.
Верховный
