На траверзе трибуны меня перехватил судовой офицер в белом кителе и фуражке, третий помощник, судя по золотым нашивкам на черных погонах:
— Сэр, капитан желает познакомиться с тобой.
Я видел капитана раньше. У него были соломенные брови, как по цвету, так и по толщине, и красно-синий, мясистый, пористый нос, который можно нажить, только выдувая пинту виски в день.
— Капитан корабля Блэкмор, — козырнув, представился он.
— Капитан ВВС в отставке Вудворд, — козырнув, представился я.
— За что у тебя британский Военный крест? — спросил он.
— За участие в боях в составе австралийской пехотной роты на острове Новая Гвинея. Сел рядом с ними на вынужденную, — коротко ответил я.
— Жаль, что не в Европе воевал! — огорченно произнес он. — Ладно, ты все равно участник войны, герой, награжден нашим крестом. Будешь стоять рядом со мной на трибуне.
Тон был безапелляционный, как у адмирала королевского военно-морского флота. Делать нечего, я отстоял на трибуне, пока четыре болтуна — два англичанина и два янки — по очереди хвастались, как они совместными усилиями победили Германию. О решающей роли СССР скромно умолчали. Да, где-то там на востоке сопротивлялись русские, но основной вклад в победу внесли массированные бомбардировки жилых кварталов немецких городов. Именно убийство союзниками гражданского населения заставило Гитлера застрелиться. К счастью, мне слово не давали, конфуза не случилось.
После мероприятия был обед, во время которого я сидел за восьмиместным капитанским столом в ресторане первого класса. Там я и познакомился с восходящей звездой американского кинематографа, видимо, так и не добравшейся до зенита, потому что имя Джулия Рейкс ничего мне не говорило. Впрочем, я не киновед. Это была яркая блондинка с, мягко выражаясь, мужским характером.
— Она сыграла главную роль в комедии «Девушка из Техаса», — представил ее капитан. — Сегодня вечером фильм покажут в нашем кинотеатре, приходи.
Я кивнул, не проявив рвения, что не осталось без внимания актрисы.
— Он, наверное, уже видел, — предположило ущемленное самолюбие Джулии Рейкс.
— Более того, я даже написал сценарий, — ляпнуло мое хвастовство.
— Так ты тот самый Алекс Блэкброу⁈ — воскликнула она.
— Видимо, да, — скромно подтвердил я.
В итоге мне опять пришлось стоять рядом и слушать, только на этот раз на сцене кинотеатра, и речь толкала Джулия Рейкс. От нее я узнал, что, благодаря мне, стала известна всей Америке и даже Соединенному королевству, куда едет на съемки совместного фильма.
Потом мы с ней сели в последнем ряду. Джулия Рейкс смеялась вместе со всеми зрителями, особенно над теми шутками, которые произносила сама, и в напряженные моменты хватала меня за руку, как будто понятия не имела, чем все закончится. После фильма раздала пару сотен автографов, приказав мне дожидаться ее.
— Пойдем ко мне, выпьем шампанского, — освободившись, приказал она.
Каюта была раз в пять больше моей. Спальня в отдельной комнате. Туалет, душ, холодильник, сейф, личный камердинер. Оплачивал каюту британский продюсер, который путешествовал в соседней.
— Он такой зануда! — пожаловалась Джулия Рейкс. — Зато не жадный.
Щедрость искупает любой мужской недостаток, но не долго.
Шампанское было французским сладким. Как мне рассказал месье Тома, США стали основным местом сбыта этого напитка после исчезновения Российской империи. Ничего, лет через пятьдесят мы отобьем утерянные позиции.
Выпив, актриса пожаловалась:
— Когда смотрю фильм со своим участием, замечаю недостатки. Вот тут могла бы сыграть лучше, там чуть не дожала, а там перестаралась.
Обычное нытье в оправдание отсутствия таланта. Как сыграла, так и смогла бы и наоборот. Другое дело, что ей играть не надо было. Джулия Рейкс являлась истинной дочерью Техаса. Есть роли, когда надо всего лишь оставаться самим собой. Большая часть американских актеров обоего пола именно из этой категории. Им подбирают роли, в которых не надо играть, только светить красивой мордой или уродливым личиком. В Голливуде уже создана хорошая школа ассистентов по актерам, почти всегда угадывающих в десятку, и есть сценаристы, которые пишут главные роли под определенные типажи.
— Недостатки — это продолжение наших достоинств. Красота без них холодна. Небольшие щербинки вызывают сочувствие и симпатию, — сказал я в утешение. — Фильм зашел, значит, ты всё сделала правильно.
— Это самое умное и приятное, что мне сказали по поводу этой роли! — объявила она и посмотрела на меня так, что я понял: или целую ее, или буду убит беспощадно и несколько раз.
Жизнь дороже. Впрочем, и девица была на высоте, что мордашкой, что фигурой, а такие классные сиськи попадались мне, дай бог памяти, эпохи три или четыре назад. Их стоило бы отрезать и выставить в музее, чтобы развивать в людях чувство прекрасного. Я по наитию больно прикусил розовый сосок — и почувствовал, как в девушке полыхнул импульс удовольствия. Я уже знал, как чередовать боль и наслаждение. В этом плане Джулия Рейкс была нежнее Жаклин Беннет, что меня порадовало. Я не против острых приправ в разумных дозах. В итоге довел ее ласками и укусами до состояния жалобного поскуливания, после чего овладел грубо, жестко. Судя по тому, как она стонала и царапалась, это было именно то, о чем мечтала. Во время оргазма наоборот напряглась, замерла и крепко сжала зубы, заскрипев ими. Дальше просто лежала и ждала отстраненно, когда я отстреляюсь, как будто это не ее тело.
Когда я лег рядом, произнесла весело:
— Твоя мать, как же здорово! — и захихикала, словно малолетняя дурочка, которой показали палец.
136
Все члены экипажа при обращении ко мне говорят «сэр», а не «мистер», как было до восьмого мая. Для одних я герой войны, награжденный британским Военным крестом, для других киносценарист, для третьих два в одном. Мне даже предложили питаться в ресторане первого класса без доплаты, но я отказался. Должно быть хоть одно место, где я мог бы недолго отдохнуть от Джулии Рейкс. Ей заходить в ресторан второго класса не позволяет статус известной американской актрисы. Такие есть везде. Другое дело, что иногда сталкиваются две или более американских актрис и выясняется, что одна или сразу все не очень. Поэтому пасутся они поодиночке, встречаясь только на съемочной площадке или на мероприятиях типа вручения «Оскара».
Джулия Рейкс решила, что я достоин быть глубоко вовлеченным в ее личную жизнь, и показала сценарий фильма, в котором должна сыграть главную роль. Знатный англичанин едет в США, там знакомится с девушкой, привозит ее к родителям, собираясь жениться. Родители, как положено, против, но любовь побеждает. Написал известный английский драматург преклонных лет. Это сказалось на качестве.
— Что-то мне в сценарии не нравится, не знаю, что именно. Ты профессионал, может, поймешь, — сказала актриса.
Уж кем-кем, а профессиональным кинодраматургом я себя не считал, но обращение понравилось. Прочитал я этот шедевр, судя по цене, эквивалентной десяти тысячам долларов, и вздохнул печально.
— Что не так? — спросила Джулия, которая внимательно наблюдала за мной все время, пока я читал, даже позабыла о коктейле, который приготовил по моему рецепту камердинер.
— Тебе нечего здесь играть, — ответил я коротко.
На самом деле играть там есть что. Только вот она не вытянет. Точнее, ее затмит актриса второго плана, сценарная свекровь. Автор отлично прописал свою ровесницу и ее мужа, а молодые главные герои остались на обочине.
— Так я и знала! — радостно воскликнула она и поинтересовалась: — Ты сможешь переделать под меня?
— Один раз у меня уже получилось! — пошутил я.
— Значит, и второй раз получится, — на полном серьезе решила актриса.
— Это не так просто, как тебе кажется. Во-первых, есть авторское право, согласно которому никто не смеет что-либо менять. Можно попасть на большие деньги. Во-вторых, бесплатно я писать не буду. Там половину надо переделать, а это еще пять тысяч долларов. Боюсь, что твой продюсер убьет нас обоих за такие деньги, — сказал я, не желая заниматься этим сценарием, потому что мне легче, быстрее написать новый, чем переделывать чужой.
