Смог бы он командовать, к примеру, группой опытных пограничников? Стали бы его слушаться?
Пример Ориена говорил об обратном. Впрочем, этот идею субординации вообще воспринимал с большим трудом.
– Не нравишься ты мне, – категорически заявил каон. Он стоял по колено в воде, скрестив руки на груди, и яркие бусины и перья браслетов резко контрастировали с колышущимися у его ног лилиями.
– Какое счастье, – буркнул Ильнар, выходя на берег и подбирая с травы штаны. Натягивать их на мокрое тело ужасно не хотелось, но реши он не одеваться, команда непременно последовала бы примеру командира, а толпа голых магов на почти военной базе – всё-таки перебор. – Я всё равно не ответил бы тебе взаимностью, у меня девушка есть.
За спиной послышались смешки. Ориен проигнорировал весельчаков, дождался, пока штаны будут надеты, шагнул ближе и цапнул Ильнара за запястье.
– Фин говорит, ты плохо спал.
Сказано это было таким тоном, каким мог бы говорить Императорский прокурор на суде. Ильнар попытался вырвать руку, но каон сжал пальцы сильнее и строго посмотрел в глаза.
– Ну?
– Ну плохо, – нехотя признался Ильнар. – Там было жарко и фон высокий, да ещё снилась всякая ерунда, попробуй поспи в таких условиях…
– Какая именно?
Пересказывать «ерунду» в присутствии полутора десятков слушателей не хотелось, но пара особо ярких моментов всплыла в памяти, пульс ускорился, щеки потеплели, и хорошо, что штаны уже надеты…
– Ага, – проговорил Ориен, не меняя ни тона, ни выражения лица. – Бабы, значит. Опять приворот?
Ильнар дёрнул рукой, освобождаясь из захвата.
– Иди ты к Змею. Тебя не касается.
За спиной снова послышались смешки – а потом возмущённые возгласы. Ильнар коротко глянул через плечо и обнаружил, что над озером идёт снег, а замёрзшие маги спешно выбираются из воды, прячась под силовыми щитами. Обвиняли в стихийном бедствии Эриса, которому заморозка тоже давалась лучше, чем огонь, а тот огрызался, но результатом был явно впечатлён.
Ориен безразличным взглядом окинул озеро и отряхнул ладони.
– Ошибаешься. Твоё психическое состояние касается вообще всех. На.
Он вынул из кармана очередной амулет на длинном шнурке – венок из тоненьких прутиков, увешанный перьями. В центре конструкции покачивался длинный, с мизинец, клык.
– Надевай. Дополнительная защита от ментальных воздействий. И от приворотов тоже. Предупредит точно.
– Нет никакого приворота.
– Надевай, кому говорю.
Зеркала рядом не было, но Ильнар и так понимал, что смотрится нелепо – в одних штанах и босиком, зато с перьями на шее. Никаких перемен в собственном состоянии он не заметил, а на один-единственный смешок обернулся так резко, что подопечные тут же отвели взгляды и принялись выяснять, где чьи штаны валяются и кто у кого уволок ботинки.
Ориен, впрочем, заметно расслабился и привычно ухмыльнулся.
– Кстати, о бабах. Там у Кира в кабинете сидят какие-то, и он вообще-то велел тебя позвать. Срочно.
Какие-то бабы.
У Кира в кабинете.
Неужели всё-таки…
Ухмылка каона стала шире. Оборачиваться к команде Ильнар побоялся – выражение собственного лица контролировать прямо сейчас не получалось, а парням незачем знать, насколько счастливая и глупая рожа может быть у начальства.
– Давай уже, беги, – хмыкнул Ориен. – Я тут присмотрю.
Ильнар колебался целую секунду, потом огляделся в поисках ботинок и рубашки…
А потом побежал.
Сердце колотится где-то в глотке – но выравнивать пульс на бегу неудобно, да и некогда. Скошенная трава вокруг усадьбы колет ступни, ворота, дорожка, жёсткая плитка под ногами, удивлённое внимание Дома, порог, о который непременно нужно приложиться мизинцем, ругательство, на которое едва хватает дыхания, холл, Фин что-то кричит со второго этажа, приёмная, незапертая дверь, ожидание, предвкушение счастья, мурашки по спине…
Взгляд обернувшейся на шум девушки – растерянный, удивлённый, недовольный.
Кариса.
Змеевы потроха, Кариса!
Он ощутил, как сползает с лица улыбка – а потом стиснул зубы так, что заныла челюсть.
Обнулить эмоции.
Наглухо закрыть ауру.
Уставиться в стену чуть выше сидящего за столом Кира – и у майора, и у портрета Императора над ним были совершенно бесстрастные лица, но Ильнар не мог отделаться от ощущения, что над ним смеются. Оба.
И эти змеевы перья на амулете…
– Дан майор, разрешите выйти?
Кир выждал воспитательную паузу и милостиво кивнул.
– Десять минут.
Ильнар молча наклонил голову, резко развернулся, вышел в приёмную и, аккуратно закрыв дверь, привалился к ней спиной. Догнавший его Фин встал напротив, хмыкнул и развёл руками: в левой ботинки, в правой – вешалка с формой.
– Я пытался тебя предупредить.
– Недостаточно настойчиво, – вздохнул Ильнар, отлипая от двери. – Какого Змея она тут делает?
Фин скривился, уронил ботинки на пол и сдёрнул с вешалки рубашку.
– Все вопросы – вон туда, – он ткнул пальцем в дверь кабинета. – Но если очень коротко – она провидица и должна найти Лейро, а я, если что, подписывал документы о неразглашении, не вздумай предъявлять претензии. Пуговицы поправь, перепутались.
Застёгивать рубашку дрожащими пальцами выходило плохо, и Ильнар на миг прикрыл глаза, выравнивая эмоциональный баланс. Сунуть ноги в ботинки – про носки Фин не подумал, а жаль, – набросить китель, порадоваться, что штаны не камуфляжные, а просто чёрные, можно не переодевать. Коротко глянуть в зеркало, пригладить мокрые волосы, сделать морду кирпичом…
– Спасибо.
– Пока не за что, – друг откатил от секретарского стола офисное кресло на колёсиках и удобно в нём устроился. – Благодарить будешь потом, когда выйдешь, захочешь выговориться – а тут я, весь такой понимающий. И да, я уже заранее очень хорошо тебя понимаю…
В кабинете за десять минут ничего не поменялось. Кир перебирал какие-то документы – стоило Ильнару открыть дверь, как бумаги переместились на край стола. Кариса на звук открывшейся двери не обернулась, только глянула искоса. Она сидела на краешке кресла с очень прямой спиной, словно готовая вскочить при первой же необходимости, и в строгой чёрной рубашке с высоким воротником казалась особенно бледной и странно хрупкой. Её спутница представляла собой полную противоположность – небрежно распущенные светлые волосы, ярко-розовая блузка, ярко-розовые пятна солнечных ожогов на улыбающимся круглом лице, в глазах – живое любопытство.
– Дана Альмеро, дана Ваори, – произнёс Кир безукоризненно вежливым тоном, – позвольте представить моего заместителя, капитана Дьери. Он отвечает за лечение и подготовку инициированных, а также руководит боевой группой.
Ильнар молча кивнул и, уловив небрежный жест майора, устроился в свободном кресле – справа от стола, подальше от девушек.
– Настоящий маг? Правда? – Блондинка с интересом подалась вперёд. Голос у неё оказался низким и чуть хрипловатым, но вполне приятным.
Приличным девушкам при упоминании магии полагалось пугаться и нервничать – Кариса, к примеру, скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла, как будто пыталась оказаться подальше. Но её подруге, судя по всему, приличия были куда менее интересны, чем живой маг.
– А покажите что-нибудь!
Ужасно захотелось сказать что-то нравоучительное, мол, магия – не развлечение, а реальная опасность. Но блондинка добавила «пожалуйста», и тон её вдруг напомнил Ильнару сестёр. Огненная бабочка сорвалась с пальцев, сделала круг по кабинету, девушка восторженно округлила глаза…
Дверь без стука распахнулась, и бабочка рассыпалась искрами. Эл выглядел так, будто хотел устроить кому-то разнос, но наткнулся взглядом на новоприбывших и сдержался.
– Добрый день.
Тон его был вежливым, а вот взгляд, брошенный на Кира – не очень. Майор жестом предложил ему сесть и произнёс в сторону девушек:
– Доктор Чеддра. Мой второй заместитель.
– Мы знакомы, – негромко проговорила Кариса, глядя в пол.
