Мальчик почесал под коленкой — видать, укусил все же комар или слепень. Ратников прищурился:
— Ну, ты говори, говори, чего замолчал-то?
— Так я и говорю: Светка мне как раз и рассказала, когда мы с ней чернику ели…
— Ну!
— Браслетика такого у нее не было…
— Господи… — разочарованно хмыкнул Миша. — Это и все-то?
— Да нет, не все, — Артем задумчиво пожевал сорванную травинку. — Мы сегодня со Светкой у клуба встречаемся, в пять часов…
— От всей души поздравляю! Но…
— Так она обещала кое-что притащить… головку змеиную, стеклянную, желтенькую, с красными глазками. Я так полагаю — от того самого браслета, что вы ищете.
— Хм, — Ратников озадаченно почесал голову. — Мало ли стеклянных змеек…
— Я у нее выпрошу, не сомневайтесь… Утром принесу показать.
— Да зачем до утра-то… Ты вот что… Ты в магазин принеси, Маше… Ах, черт, выходной сегодня… Ладно, я сам к пяти подъеду, заодно навещу кое-кого. Договорились?
— Договорились, — серьезно кивнул Артем.
Миша подмигнул парню:
— Вот и лады! Ну, что? Поехали?
К пяти часам вечера Ратников уже был в поселке. Поставил машину у своего магазина, подумал было зайти, потом передумал — неохота было снимать с сигнализации, отпирать замки, это ж возня все, да и незачем — выходной. Рассудив таким образом, Миша оставил эту затею и, хлопнув дверцей, направился в продуктовый, бывший магазин райпотребсоюза, а ныне — ЧП Капустиной. Где и прикупил три бутылки «Старого мельника». Потом подумал и взял еще три, назавтра, чтобы сто раз в поселок не ездить.
Забравшись в машину, завел двигатель и поехал к клубу. Встал чуть вдалеке, у лесочка, в тень, сунул в магнитолу диск «Кино» — радио тут не очень-то ловило — распахнул дверцу, откупорил пивко…
— Уходи-и-и, оставь телефон и иди-и-и… — глухо пел Цой, в голубом, чуть тронутом белыми мазками облаков, небе ярко сверкало солнце.
Черт! А комары-то, гады, жрали! Откуда только и взялись, ведь вроде не было? И вообще, интересно — кого они в лесу жрут, когда людей нет? Зверей вроде как кот наплакал… Да и попробуй-ка, присосись к какому-нибудь там зайцу! Намаешься за ним бегать… точнее — летать.
Ага! А вот и детишки. Артем — в серых, отглаженных брючках, в рубашечке белой, ишь ты… и белобрысая девчонка лет двенадцати, в ядовито-желтом, с красными — а ля Анри Матисс — рыбками, платье. Вообще, тот еще наряд, слишком уж яркий, кричащий — «фовизм» называется, в переводе — «дикий».
Встретились… Нет, пока не целовались, наверное, стеснялись — людно слишком. Разговаривали о чем-то, вот — засмеялись, побежали в магазин…
— По шумной улице вдвоем с тобой куда-то мы идем…
Снова Цой… Миша так и не менял диск, только потише сделал.
Вышли, оба — с мороженым. Наверное, Светка эта купила, у Темы-то откуда деньги?
Хм… откуда? А ведь родители-то погибшие, судя по его рассказам, отнюдь не бедствовали… Артем, значит — единственный наследник… хотя нет, родственники там еще какие-то есть, но он — прямой, первой очереди. До восемнадцати лет в детском доме перекантуется, а уж потом…
— Я объявляю свой дом безъядерной зоной!
Тоже хорошая песня! Вообще, у Цоя все альбомы хорошие, Мише нравились, хоть и не меломан был совсем.
— Дядя Миша!
Черт! Закемарил, что ли?
— А? Это ты, Артем… Ну, что?
— Вот! — раскрыв ладонь, мальчишка показал змеиную головку… желтого витого стекла… ту самую.
— Так! — Ратников обрадованно потер руки.
Тема прищурился:
— Ну? Это вы искали?
— Это… А где девчонка-то? Ты б ее позвал…
— Зачем? Я и так все подробно расспросил… Вам-то она и не рассказала бы.
— Да ты не стой так, забирайся в кабину, рассказывай, — озаботился Михаил. — Где ж она ее нашла-то, эту змейку?
— На острове, — усевшись, поведал Артем. — Есть тут у вас такой, на Чудском озере. Называется как-то нехорошо… Маза какая-то…
— А-а-а!!! — догадавшись, воскликнул Ратников. — Не маза, а мыза! Проклятая мыза… иногда еще называют — Горелая.
— А почему так?
— Да черт его знает… Сам-то я на том острове не был, но слыхать — слыхал. Рыбы там, говорят, до черта.
— Рыба — это хорошо.
— Да уж, неплохо… Так что эта девчонка рассказывала-то?
— Они как-то с отцом туда на лодке плавали, отец у нее — лесник, что ли… или лесничий… Короче, есть там старый дуб… или не дуб, но — с дуплом. Вот, в этом дупле-то…
— А ты не спрашивал, целых-то браслетиков в этом дупле не было?
— Не, не было… там патроны какие-то валялись, гильзы и вот этот вот обломок… Светка случайно в то дупло заглянула — у нее туда мячик залетел. Сама с собой играла, пока отец — по работе.
— Понятно, — усмехнувшись, кивнул Михаил. — Что ж, остров так остров. Посмотрим, может, и повезет.
Глава 3
Лето. Чудское озеро
ПРОКЛЯТАЯ МЫЗА
Мы знаем, что у людей есть цели… но какие именно — мы не знаем.
Поль Вен. Как пишут историю. Опыт эпистемологии
Лодку взяли у Горелухина. Была у него, даже с мотором, на веслах-то в этакую даль переть — намахаешься! С этим-то проблем не было, а вот с другим… Островок — небольшой совсем, можно даже сказать, маленький, располагался как раз у эстонской границы. Назывался… а черт его знает, как он там назывался! Все звали — Проклятая мыза… или Горелая, дом там когда-то давно сожгли или хутор. Раньше, до войны еще, остров принадлежал Эстонии, потом, естественно, СССР, а сейчас вот — России, Псковской области, хотя, конечно, эстонцы и скалили на него зубы — дескать, наш был, так отдайте! Ну, они и на Печорскую землю тоже посматривали… Ну, посматривай не посматривай, а никто им ничего отдавать не собирался!
Никакого разрешения Ратников не делал, а по совету того же Горелухина просто дал взятку командиру пограничной заставы — была тут такая, располагалась довольно далеко, пришлось уж съездить, деваться некуда.
Командир, точнее временно исполняющий обязанности командира, — толстый, похожий на заматеревшего бурундука, капитан — взял на лапу охотно и, можно даже сказать, вполне рутинно. Видно, просьба его ни капельки не удивила. Да многие ведь приходили с тем же…
— Что, у Желчи, в губе половить хотите? Клев там знатный… Нет, никаких бумаг я вам выписывать не буду. Так ловите. Просто скажу своим, чтобы не трогали… Как, говоришь, зовут-то?
— Миша… Ратников Михаил Сергеевич. Племянник еще со мной будет, Олекса… Алексей Рыбин.
Капитан хохотнул:
— Рыбин? Фамилия подходящая. Паспорта возьмите с собой… ну или ты свой хотя бы. Если наш катер увидите — спокойно дождитесь, я предупрежу. Когда ловить-то собираетесь?
— Так завтра.
— Завтра… — вытащив из кармана камуфляжной куртки замусоленный блокнот, капитан аккуратно записал туда дату и имена, после чего удовлетворенно махнул рукой. — Хорошего клева!
Вот так вот все просто! Покидая заставу — несколько деревянных, выкрашенных веселенькой зеленой краской домиков, — Михаил с ухмылкой посмотрел на припаркованный возле шлагбаума новенький серебристый «форд», похоже, принадлежащий тому самому капитану. А что? Каждый живет, как может… в меру своих способностей и возможностями предоставления требуемых обществу услуг. Хотите рыбки? Так и быть, ловите, не тронем. Но никакой бумаги не выпишем… а зачем? Слово на слово!
Ушлому капитану Ратников дал тысячу. Немного, но такова была такса за день. Ночь — больше, несколько дней — соответственно. Вполне разумные расценки… всем доступно, всем хорошо… А какие-то гады еще с коррупцией бороться собрались! Зачем, спрашивается? Это ж ясно — не столько взяточникам, сколько простому мужику хуже будет.
Утром Миша с Олексой встали на заре, как и положено рыбакам. Пока добрались до Черной реки, до озера, к лодке. Выгребли на веслах подальше, чтоб зря не шуметь, потом Ратников завел мотор.
Затарахтело, задымило — Олекса едва не свалился в воду, хоть Миша его и предупреждал, что будет шумно.
— Да ты не боись, не боись, парень! Гляди, как ходко идем.
— Вот то-то, что ходко… — мелко крестился юноша, — Ой, Господи… за грехи наши…
— Да перестань ты, — Ратников деловито направлял лодку к проливу между Псковским озером и Чудским. — Глянь лучше — денек-то какой хороший! Клев будет, этот точно… Ладно, ничего не найдем, так хоть рыбы наловим. Любишь, Олекса, ушицу?
— Люблю, — парнишка со страхом косился на тарахтящий движок. — Всякую люблю — и налимью, и стерляжью, и осетриную, и сомовью…
— Да уж, — засмеялся Миша. — Губа не дура! Ты чего так на мотор таращишься? Не бойся, говорю, не укусит. Мельниц ведь водяных не боишься?
— Не боюсь, господине… Так ведь то мельница!
— Так и это тоже вроде мельницы… только не на воде, а на… на другой жидкости. Сейчас вот мысок пройдем… потом свернем на север, потом — еще один мыс, а там уж часика три, три с половиной, останется.
