в соусе. Ему пришлось заплатить последними деньгами. Остальное Цзян Юн еще вчера отдал бабушке и сестре. Ожидая свой заказ, юноша сел за столик и осмотрелся. В помещении сидело несколько человек, они с наслаждением ели и беспечно разговаривали. Спустя несколько минут Цзян Юн вышел из лавки с двумя шпажками, на которые были нанизаны жареные кальмары. Он ел на ходу и прикрывал глаза от удовольствия. Наконец-то у него получилось ненадолго отвлечься и забыть о том, что ожидало вечером.
Цзян Юн завершил трапезу и с довольным лицом еще немножко погулял по Древнему городу. Люди здесь жили очень скромно. Ему на пути попадались одни старики, медленно идущие по своим делам. Квартал был старым, сумевшим сохранить дух и архитектуру древней азиатской культуры. Она была для него родной. Здесь не найти торговых центров, баров или клубов. Маленькие узкие улочки и скромные лавки с одеждой и едой – вот и все богатство Древнего города. Однако Цзян Юну нравилось здесь. Он прошел мимо высокого забора, выкрашенного в красный цвет, и спустился по каменной дороге вниз. Местность тут была холмистая, дорога постоянно петляла. Цзян Юн вышел к небольшому деревянному мосту, ведущему через широкий ручей к другому берегу, где стояла беседка с покатой крышей темно-зеленого цвета. Она была квадратной формы и имела два этажа.
Цзян Юн вошел в беседку и опустился на лавочку. Он прикрыл глаза и задумался о том, чем сейчас занята бабушка. А сестричка Лихуа? Сегодня выходной день, и сестра, возможно, помогает ей с хлопотами по дому. К вечеру они станут гадать, где же их дорогой Юн, а к ночи уже начнут паниковать. От этих мыслей у Цзян Юна перехватило дыхание.
Я даже не попрощался с ними.
Он встал и начал нервно ходить по беседке туда-сюда, убрав руки в карманы толстовки. Хотелось вернуться домой и забыть все, что произошло за последние пару дней. Если Цзян Юн не придет сегодня вечером в храм, то этот беловолосый старик обязательно вернется в его квартиру, и будет худо. С другой стороны, почему Цзян Юн должен верить сумасшедшему? Безусловно, старик был не в себе, когда тряс своими черно-белыми костяшками. Что такого особенного в этих глупых многогранниках? Цзян Юн раздраженно замотал головой и фыркнул. Внутри него росло чувство недовольства. Надо было украсть у старика эти чудные побрякушки и выбросить в мусорку… А вдруг беловолосый убил бы его за это? Нет, он не стал бы. Правда ведь?.. Цзян Юн вздохнул и перестал ходить по беседке. Он пойдет вечером в храм и призовет чокнутого старика к ответу.
* * *
К закату солнца погода, казалось, не предвещала ничего хорошего. Бурое море Фэй волнами обрушивалось на скалу, на которой возвышался большой храм. Его многоярусная желтая крыша словно горела на фоне неба. Черные тучи клубились над ним, небеса пыхтели, готовясь извергнуть из своей глотки тысячи молний. Цзян Юн стоял у подножья лестницы, ведущей к храму, и дрожал. Он стал медленно подниматься, считая ступеньки.
Восемьдесят один, восемьдесят два…
Это было тяжело. Сердце билось как сумасшедшее, ноги подкашивались, а руки вспотели так, что были уж точно сырее камней, на которые набрасывались волны. Когда Цзян Юн дошел до верха, он тяжело вздохнул и подставил лицо под сильный ветер. Ему на лоб упала первая капля, и он вздрогнул.
Храм был огромный – пагода [5] из красного дерева со множеством этажей. Второй его этаж подпирали несколько больших столбов, расписанных золотыми завитками. Цзян Юн раньше никогда здесь не был, и зрелище определенно завораживало. Он медленно вошел в храм через открытые двери.
Внутри царила полутьма, шаги по мраморному полу отдавались гулким эхом вверх по пустому пространству между квадратными этажами. По периметру центрального зала стояло шесть больших колонн. Цзян Юн смог различить впереди несколько человек, которые стояли вокруг небольшого бассейна с кристально чистой водой. Чем ближе он подходил, тем знакомее казались фигуры. Юноша увидел беловолосого старика, по обе руки от которого стояло по трое мужчин. Все они, кроме когтистого, были облачены в цзяша [6] черного цвета. И только старик надел белое. В одном из присутствующих он заметил слепого, который во время их недавней игры в кости шипел и постоянно пялился в сторону игрального поля. В самом углу Цзян Юн увидел Бо, хмуро смотрящего на него.
– Цзян Юн, ты пришел. – Беловолосый развел руки в стороны и улыбнулся так, словно они с ним были друзьями, давно не видевшими друг друга. – Как хорошо, что ты успел до начала шторма. Это осложнило бы нам работу.
– Он здесь! Здесь! – Слепой старик повернул голову по направлению к Цзян Юну, чтобы услышать его присутствие. – О, мой господин! Он пришел!
Беловолосый усмехнулся и снисходительно махнул когтистой рукой на слепого.
– Не обращай на него внимание, юноша. Его реакция бывает немного… запоздалой…
Цзян Юн с тревогой смотрел старику прямо в глаза. Их разделял лишь бассейн в форме восьмиугольника. Когтистый снова махнул рукой, и остальные шестеро разошлись по разным сторонам зала, пропав в тени.
– Добро пожаловать в мой храм! В Храм Грез! – голос старика был торжественным. Он отразился эхом от колонн и полетел наверх. – Ты знаешь, почему он так называется?
– Нет, но могу предположить, что дело касается курильниц? – Цзян Юн услышал краем уха шуршание и обернулся. Никого. Его тело напряглось в ожидании чего-то плохого.
– Очень хорошо, юноша. Ты все меньше производишь впечатление невежды. – Беловолосый старик тихо рассмеялся и кивнул. – Дым курильниц очищает разум и душу. Он помогает расслабить уставшее от дел этого бренного мира тело и напитывает мысли сладкими грезами о покое.
Цзян Юн заметил, как все шестеро мужчин принесли к углам бассейна золотые курильницы. Те стояли на трех ножках, на которых были выгравированы маленькие драконы. Поверхность этих сосудов также была оплетена драконами, головы коих переходили в крышки. Из ноздрей всех восьми курильниц медленными белыми струйками выходил дым. Белоснежный старик поглаживал свою бородку и ухмылялся, наблюдая за реакцией молодого человека.
– Когда я сказал тебе, что ты ни о чем не заботишься, кроме собственной души, – это была чистая правда. – Старик медленно шел по периметру бассейна, плавно огибая курильницы. – День, когда ты пришел на корт и увидел нас, играющих в кости, был выбран самой судьбой. И я сразу понял, кто оказался передо мной: бедный юноша, лишенный родителей в раннем возрасте. На его плечи было возложено тащить бабушку с сестрой. И какой же путь выбрал он? Вести праведный образ жизни? Постараться закончить обучение и найти работу? Приносить пользу жителям города, творя благие поступки и получая честную награду? Нет. Юноша выбрал
