class="z1" alt="" src="images/805a0d11-85d5-4a3a-911f-ee61ef023c10.jpg"/>
Что ж. Это было, и это было круто.
В следующей книге повторим. Возможно.
Примечание автора 1:
В цикле опросов по романтическому интересу Нирена Шоды победила Неджире Хадо.
Примечание автора 2:
В конце каждого тома оригинальной манги «My Hero Academia» ее автор, Кохей Хорикоши, оставляет author note — в принципе, те же мои примечания, только покороче.
Вот что он написал в пятом, том самом, где имел место его Спортивный Фестиваль:
'I’ve been wanting to write a tournament arc since I was a little kid.
Now that I’ve done it, I see it’s a ridiculously hard thing to pull off'.
…
Я редко когда чувствовал такое единение с каким-либо автором чего бы то ни было. Всю его боль, все его старания, мозги, скрипящие от напряжения в попытках ничего не упустить — все это я прочувствовал, пережил и преумножил.
Надеюсь, вам понравился Спортивный Фестиваль Академии Юэй! Приходите еще!
Глава 20
«Знамения». Часть I
Мне было много, много лет.
Но когда-то и я был молод…
То было смутное время.
Я делал что мог: держался на плаву, зарабатывал деньги и недосып, помогал людям, защищал свои интересы, обеспечивал семью…
Когда добился чего-то, родилась идея — изменить мир.
Вернее, не так. Спасти мир…
Подготовка требовала многих, многих лет.
Возможно, именно от веса подобной задачи я поседел раньше времени.
Конечно, мне пытались помешать.
Глупцы назвали мою причуду Все-для-Одного. Невежественные, слепые черви, которые копошатся у подножья эволюционной лестницы, лишь изредка доползая до полированных дверей социального лифта. Готовые на все, лишь бы продлить аренду своего спокойного мирка еще на пару лет. Они не понимали. Не хотели понимать.
… шло время. Я приблизился к тому, что почти захватил мир.
Потом мой худший, ненавистный враг, Всемогущий — возникший случайно, глупо, из-за моей собственной недальновидной прихоти — нанес мне удар, от которого я так до конца и не сумел оправиться.
Однако, выжил. И нашел выход, как и всегда.
Но вдруг… в один чудовищный день… я почувствовал, что уже не один в своей голове.
В ней будто проснулось еще одно сознание.
Оно помнило другую жизнь. Другой мир. Было там полицейским. Школьником. Студентом. Мужем. Как мы с братом в детстве, этот человек читал комиксы, мангу, и на ее страницах был… я.
Я захватил захватчика, стер личность, подчинил его память.
Собрался использовать полученные знания, чтобы заранее устранить препятствия на пути исполнения моего генерального плана.
Но вдруг… родилась идея: а почему бы мне не обставить все так, как в том аниме?
Мои израненные губы изогнулись в усмешке. Я разрушу мир героев изнутри.
Я изменил свое тело. Мне помогли добрый доктор, большие деньги и ряд добровольцев, увы, погибших в процессе. Отобрал подходящие причуды.
Я легко поступил в лучшую школу героев, вернее, в Академию. Академию «Юэй».
Никто не заподозрил меня, и даже старый враг лишь смутно подозревал, не более.
Теперь меня зовут Киотака. Киотака Шинья.
И я перепишу историю этого мира так, как…
Эй, что это⁈ Что это за тень⁈
Почему на меня падает гигантский баклажан⁈
Ааа!!!
* * *
— Ааа!!! — заорал я, проснувшись.
И резко дернулся сесть, о чем мгновенно пожалел.
Давало о себе знать… не, не так. Болело абсолютно все. И когда я говорю «все», я реально имею в виду ВСЕ. Каждая клетка, каждая точка тела, каждый орган, наделенный на мою голову болевыми рецепторами.
Но мало того… я чувствовал жуткую усталость, хотелось упасть, сгнить поскорее и превратиться в скелет без нервных окончаний. Меня мутило. Меня знобило. Глаза слезились. Горло пекло. Кожа зудела, мышцы сводило судорогой, кишечник крутило каруселью, в провом боку кололо… А бьющий по глазам, яркий дневной свет из окна и отдаленные крики людей окончательно превращали это состояние в нечто совершенно адское.
Сквозь густой туман собственных ощущений пробился чужой голос:
— Доброе утро, Нирен! — жизнерадостно поприветствовал меня перебинтованный Мидория с соседней койки.
Вместо ответа я простонал «мои инвестиции», ухватившись за причинное место — потому что именно там, такое ощущение, сосредоточился эпицентр моих страданий (что после шести маркеров на все тело было неудивительно) — и свалился обратно на кушетку.
«Ну и бредовые же кошмары мне снятся, — еще успел подумать. — Может, эта боль — тоже кошмар?»
И заснул.
* * *
Проснувшись второй раз, чувствовал себя гораздо лучше, и потому уже был в состоянии воспринимать окружающий мир. Как оказалось, первый раз я открыл глаза ранним утром, а слишком ярким свет был из-за полноценной светобоязни — одного из многочисленных симптомов, которое выдавало отравление туманом Шиньи.
А мне его тумана досталось с лихвой — остальных, Момо в смысле, Шоджи и других ребят еще на гонке, он щадил, дозируя яд и вырубая на полчаса. А вот меня…
Я теперь даже не знаю, что хуже — отравиться Киотакой, или быть Киотакой, или быть Все-для-Одного, который стал Киотакой, или попасть под огромный лиловый падающий дрын. Ладно, последнее хуже, без вопросов.
Моя ситуация оказалась еще веселее, чем я думал — «живительный адреналин» на Фестивале как раз таки имел место, иначе бы я там, на бетоне, и упал еще на полуфинале.
Во-первых, решившие сыграть в мозаику ноги — несколько переломов пальцев и десяток трещин в тех костях, на которых переломов не хватило. Особенно досталось левой ноге, которой я потом еще пнул Киотаку.
Ковылять тогда смог исключительно из-за жестких сапог почти до бедра.
Во-вторых, многие мышцы, особенно ног, я конкретно так перенапряг, растянул и надорвал, вдобавок к ожогам, недовольной печени и так далее… что лишь отвлекало от самого важного — из-за «Полного Покрытия» я многократно приложил сам себя по, гм, каждой части тела мощным маркером. По каждой части тела.
Почувствуй мою боль, брат.
Посмеялся и отпустил пару шуточек по этому поводу, а потом Чио заявила, что я имею все шансы с такими травмами стать инвалидом и заработать бесплодие — и смеяться резко расхотелось.
А в-третьих, я что-то там себе сломал в голове. Микроинсульт… возможно…
Исцеляющая, как услышала про предельное ускорение, газетой мне едва не «в-четвертых» не оформила.
И запретила уходить в «турбо» в ближайшее время. В принципе.
Мда.
Но черт с ним, со мной, чего мы только о грустном-то?
Позвонила мама.
— Нири,
