командирское решение было принято мной и Максом соответствующее.
— Я тебе сейчас локаторы в трубочку сверну. Слишком они у тебя большие, — говорил Макс, схватив одновременно со мной этого лупаглазого паникёра за его уши.
— А я ноздри на задницу натяну. Будет интересное такое животное — попанос, — сказал я, прихватывая вдобавок его ещё и за маленький шнобель. — Хочешь поучаствовать в выводе новой породы?
— Нет, нет. Я понял! — воскликнул младший сержант.
— Это другой разговор, — хлопнул нас по плечам Костян.
— Слушай нас, младший, — начал говорить я. — Он получил просто гигантский, в несколько мегатонн, солнечный удар. Как башку не разбил, не понятно. Запаха от него нет, поэтому никто особо не догадается. Мы едем в машине с вами, а ты молчишь и киваешь, когда тебя спросят. Hast du verstanden?
— Чего? — не понял моего немецкого замком взвода.
— Ты понял? Немецкий вообще не учишь?
— Да просто так поставили. Два за знание, три за звание. Как будто у вас не так?
— Учи языки. Не факт, что всегда будешь в военной авиации летать.
Мои товарищи вопросительно посмотрели на меня, но в такие моменты они уже привыкли, что я говорю странные вещи.
Иностранный язык и правда пригодится всем военлётам. После развала Советского Союза многим придётся искать места на гражданке. Там язык очень пригодится.
Когда объём работ был выполнен, подполковник Буряк, вернувшийся со своего затянувшегося обеда, объявил команду на погрузку.
— Ой, не могууу… — выкрикнул Олег перекидываясь через борт, чтобы освободить свой кишечник.
Содержимое желудка совсем немного не попало на отполированные до блеска туфли Буряка, который в последний момент отпрыгнул назад, чуть не свалившись в вырытую нами траншею.
— Малец, ты чего такой?! — воскликнул он.
— Укачало, товарищ зам по тыл, — поспешил объясниться его замком взвода.
— Какой укачало? Мы ещё не поехали даже? — спрашивал Буряк.
— Солнечный удар. Он час назад как рухнул на землю. Мы его водичкой, а он только лежит и стонет, — вступил я в разговор. — Мы хотели в больницу, да вас же не было. Могут вопросов много задать. Кто старший был? Почему не контролировал? Почему так долго на жаре работали?
— Всё-всё. Ему точно не надо в больницу? — изменился в лице зам по тылу.
За курсанта ему сильно влетит. Не следил за состоянием в такую жаркую погоду. Если ещё узнают, что его тут не было, мало не покажется.
— Нет. Мы его в казарме приведём в чувство, — сказал Макс.
— Да. После приезда, объяснительные напишем. На наших глазах всё было. Комэска нужно в известность поставить…
— Так, ну… ни к чему это. Я ему скажу, что завтра… завтра других возьму. А то вы все попадаете с ног, — сказал Буряк и отправился в кабину.
По приезду, Олежка самостоятельно встать уже не смог.
— Уснул бедолага, — довольно констатировал Макс, тормоша лежащего первокурсника, — Сморило.
Тело Олега в ответ лишь что-то пьяно бормотало, не желая покидать належанное место.
— Давай за холодной водой, — отправил я одного из наших в казарму.
Импровизированный душ из ведра и несколько лещей, произвели должный эффект. Олежка уже мог самостоятельно стоять на ногах. Правда, не долго. Пришлось кантовать его вручную.
Как и обещал нам Буряк, следующий день был сделан для нас выходным. Комэска даже разрешил увольнения, но долгого и объемного инструктажа избежать не удалось.
— На целый день даю вам увольнительную. На улице жара, денежное довольствие вам дали, ходить рядом с пивной запрещаю категорически! Кто ещё этого не понял, выйти из строя и марш в казарму!
— Говорят, вчера Валентиныч объявился. Живой и здоровый, — сказал шёпотом Макс, пока Ребров продолжал рассказывать о вреде чрезмерного употребления алкоголя.
— И где был? Не у Галины, случайно? — предположил я.
— Похоже, что к ней он больше не пойдёт, — усмехнулся Макс.
— Курков, головка от патефона, слушать и запоминать. А лучше записывать! У нас даже старые и прожжённые технари спирт пивом не запивают, потому что голова с утра будет болеть. И на кой тогда пить, козявки вы мои?
— Он в соседнем городе лечение, оказывается, проходил, а супруга не в курсе была. Вот она и тревогу забила, — шепнул Макс.
Наш уважаемый и неувядаемый Роман Валентинович подхватил всем известную болезнь, но в нашем госпитале ему было категорически невыгодно лечится. Сие недуг называется «гусарский насморк».
— Так, что Валентиныч теперь в принудительном отпуске, — сказал Макс, пожимая всем руки после выхода за КПП.
Наконец-то, я смогу увидеть свою Женечку. А вот и она. Светло-голубая футболка и юбка в чёрный горошек, волосы развиваются на лёгком ветру, а каблучки стучат по асфальту, когда она бежит ко мне.
— Так долго не выпускали тебя? Я соскучиться успела уже сильно, — сказала Женя, чмокнув меня в губы.
— Я то, как соскучился. У нас целый день сегодня свободен до вечера. Есть мысли?
— Ну, родители предлагали на дачу к ним в Сметановку съездить, но я думаю другими делами заняться, — загадочно улыбнулась Женечка, теребя меня за нос.
Сильно упрашивать меня не надо для таких случаев. В себе я чувствовал полную уверенность, и готов был хоть сейчас отправиться к своей девушке домой. Выйдя на тротуар, я понял, что сейчас будет неловкая ситуация.
— Привет, Серёжа! — воскликнула Аня Краснова, махая мне рукой и приветливо улыбаясь.
Вот совсем не вовремя встреча со старым «другом». Ещё и таким красивым, как Аня Краснова. Сейчас она выглядела шикарно — нежный маникюр, белая блузка с двумя расстёгнутым пуговицами, зелёная юбка и туфли того же цвета. Милые пухлые щёчки ушли после родов, слегка подкрашенные ресницы и блестящие серьги добавляли ей солидности и некоего шика.
С её отцом мне необходимо пообщаться, поскольку он обещал кое-что узнать о Платове. Да и задать пару вопросов по работе Валентины Родиной не мешало бы.
А тут его дочь, моя одноклассница и возлюбленная предыдущего Родина, ещё и во всей красе… Непонимание на лице Женечки выглядело угрожающим. Пожалуй, мне следовало бояться за своё здоровье. Вот только как ей сейчас объяснить, что у нас с Красновой ничего не было? Инцидент в беседке два года назад не в счёт. Дальше поцелуев дело не дошло.
— Я так рада тебя видеть! — воскликнула Аня, бросившись мне на шею.
Непонимание на лице Жени сменилось шоком, и одной фразой «какого чёрта». Выражение её лица не описать. Зная дипломатичность своей девушки, я ждал сейчас что-то вроде вежливого покашливания. Но сейчас видимо не тот случай.
— Уважаемая, я вам не помешала? — слегка дотронулась до плеча Ани Женя.
— Ой, я как-то… не
