взгляд, животное. Она остановилась на картинке, где была изображена черепаха. Маша погладила пёрышком ногу, как и требовала надпись под рисунком, и ждала. Ничего не происходило. Темнело. Маша поднялась закрыть окно и включить свет. Когда она вернулась, то черепаху в книге не обнаружила. Маша зажала рот руками, чтобы не закричать. Её пробрала оторопь. Минуту назад сердце сумбурно колотилось в груди, а теперь будто ушло в пятки. Она застыла на месте, и медленно водя взглядом, осматривала комнату. Ничего. Маша взглянула в книгу. Ей не почудилось. Надпись «погладь ногу» была, а черепаха со страницы испарилась. Подобрав дрожащей рукой волшебное пёрышко, Маша всхлипнула.
— Ты где черепашечка?
Тишина. Она плаксиво проговорила:
— Я боюсь тебя случайно раздавить. Куда ты заползла, моя хорошая? Только бы ты не застряла где-нибудь…
Справа раздалось шуршание. Маша, икнув, повернулась. На трюмо около зеркала сидела черепаха. Она взобралась на коричнево-жёлтую шкатулку из оникса и смотрелась как маленькая статуя, за одним исключением, эта фигурка моргала.
— Привет! Я Маша. А как твоё имя? — еле ворочая онемевшим языком, промямлила Маша.
Вскинув голову над панцирем, высоким бесстрастным голосом черепаха ответила:
— Хелона.
— Очень приятно. А ты кто?
— Нимфа.
Маша наморщила лобик. Ей всегда казалось, что нимфы это прекрасные божества природы в полупрозрачных одеяниях. А эта представительница рептилий явно выбивалась из образа. Маша собралась с мыслями и сделала предположение:
— Ты покровительствуешь черепахам?
— Нет.
— А чем ты занимаешься?
— Я живой портрет нимфы горы Хелидория. Ты разбудила меня. Что ты хочешь?
Маша растерялась. Ей нужен был дух-помощник, чтобы разбудить Диму, прекратить сонную эпидемию, узнать замысел Дивинус и, если необходимо, спасти осколок Коркулум от них. Но ей ничего не нужно было от ходячего рисунка черепахи. Понимая, что сама совершила оплошность, она присела перед трюмо и жалостливо проронила:
— Это случайно вышло. Подскажи, пожалуйста, как мне тебя вернуть в книгу?
Хелона отрицательно покачала головой:
— Не надо. За твой поступок, я готова тебе услужить. Задавай вопрос.
Маша потёрла носик:
— И что ты можешь?
— Нимфы древнее времени. Я лишь копия, но мне известно то, что даже не все боги Олимпа знают.
— И ты мне всё это можешь рассказать?! — воскликнула Маша.
— Нет. Откройся в чём твоя нужда, и я сама решу, что тебе поведать.
Маша задумалась. Откровенничать с этим, веющим равнодушным холодом пресмыкающимся, не хотелось. Как избавиться от черепахи она не знала. Послышался звук открываемой двери. Моцарт вломился в спальню Маши и запрыгал вокруг неё, намекая на то, что пора на прогулку.
— Мне надо выгулять щенка, — поднялась Маша. — Ты подождёшь меня?
— Человек делает то, что может или должен, а нимфа то, что хочет.
Маша пожала плечами, набросила на книгу шёлковый платок для маскировки, и помчалась с Моцартом в парк. Так быстро она бегала только на физкультуре, и то, когда требовалось на время «сдать стометровку». Вернувшись, Маша узнала от брата, что мама допоздна задержится в галерее. Покормив щенка, она вернулась в комнату. Черепахи нигде не было видно, на зов рептилия не откликалась. Перышко с трюмо пропало. Маша хотела вернуть книгу в комод пока без пера и оцепенела. Платок лежал на полу. Книги на столе не было.
«Неужели Глеб нашёл! Теперь от него достанется!» — обожгли мысли, когда она поднимала платок. Она заметила край обложки книги под стулом и опустилась на колени.
— Да, вот же ты где!
Маша достала фолиант, радостно улыбаясь, погладила, машинально пролистнула страницы и обомлела. Они были пусты. Улыбка мигом улетучилась. Черепаха разбудила весь «зоопарк» и удрала. Идти к брату было стыдно, но ситуация вышла из-под контроля и Маша, отбросив сомнения, побежала за помощью.
Глеб был вне себя от ярости:
— Как?! Как ты могла?! Неужели до сих пор тебе непонятно, что связываться с любой нечистью опасно! Всё сообщество нунтиусов занято поддержанием порядка. Баланс совокупности Вселенных как никогда расшатан. Наступила стадия обострения всех существующих планетарных разногласий. Страшнее то, что пик ещё даже не обозначился. Государства всего мира засасывает ненасытная кровавая воронка. А ты? Чем ты занята? Что ты творишь? Дозорные без остановки ведут возвраты ипостасей по мирам. Они невероятно заняты и боятся, что Дивинус их отвлекают от чего-то более важного. А ты? Вот кто этот клубок глупости будет распутывать? Кстати, это не Пашка тебя надоумил?!
— Нет. Я сама, — проронила Маша. — А что теперь делать?
Глеб судорожно вздохнул и подавлено изрёк:
— Это и мой проступок. Давно надо было дозорным сознаться о том, что у нас магические книги забыли. Тогда ничего бы этого не случилось.
Думая, что буря миновала, Маша подошла к брату ближе, и чтобы как-то его утешить, миролюбиво дала совет:
— Пожалуй, чтобы не так страшно было, нам надо Пашу сегодня пригласить переночевать?
Однако вместо того, чтобы успокоиться оттого, что он с другом разделит невзгоду, Глеб рассвирепел.
— Что думаешь, что только твой во всём великолепный Паша нас спасти может? Мы это заварили, нам и расхлёбывать!
Обескураженно девочка прошептала:
— Оёёюшки! Что же теперь будет?
— Справимся. Вот что будет. Вперёд на поиски зверинца!
С горем пополам выломав грузный сталактит, Дима вооружился им как каменной сосулькой и, встав перед Милой, ожидал появление зверя. И вскоре тот показался.
— Ой, это же рысь! — воскликнула Мила и выскользнула из-за спины защитника. — Смотри, она на чьей-то шкуре тянет детишек!
Дима и самка рыси уставились друг на друга, не мигая. Мила легонько дотронулась до плеча оторопевшего Дроздова.
— Опусти оружие, рысь никогда не нападает на человека, — попросила Наузова.
Дима отложил сталактит и внимательно всмотрелся в как будто потерявшую к ним всякий интерес пушистую рыжеватую кошку с кисточками на кончиках ушей. Рысь упорно продолжала тащить потомство к выходу из пещеры.
— Что она делает? — задумчиво произнёс Дима.
— Переезжает?
— Кто-то потревожил её семейство, и мама-кошка решила его переместить… Не нравится мне всё это… От кого они спасаются?
Наузова издала непонятные звуки, и сипло произнесла:
— Или от чего…
В конце туннеля заплясали тени. Становилось существенно теплее. Повеяло гарью.
— Лава? Это лава? Началось извержение? — не веря собственным глазам, вскрикнул Дима.
— Землетрясения не было. Возможно, есть трещины в старой, затвердевшей лаве и к ним поднялся горящий поток магмы, — заторможено-отстранённо сказала Мила.
Раздалось шипение. Вдали появилась алеющая огнём жижа. Рысь подобралась к краю пещеры, встала на задние лапы и неистово заскребла когтями. Дима понял, что эта дикая кошка пытается проломить тонкую стенку из окаменелого пепла. Следуя инстинкту, он рванул к рыси, прихватив сталактит, и принялся
