подсевший рядом Ньер. Обычно, если не было наплыва, я регистрировал всех один, поэтому его появление меня немного напрягло.
— Паря, ты как тут?
— Все хорошо, дядя Ньер.
— Ага, ага. Я чё хтел. Не тут чальник казал, опосля того как хота нчнется, не служка неложен буде. Но есь мысля.
Я не сразу понял что именно имеет ввиду Ньер, но точно уловил что жизнь опять решила поменять свое русло. А я только привыкать начал. Уловив что я внимательно его слушаю, Ньер продолжил.
— Есь у мя дела, де счет шибко нужон. Форму не дут, но то сколь насчиташь, столь и полушь. Нял?
Твоюж кавалерию. Это мне что, предлагают стать бухгалтером у криминала? Точнее судя по всему у коррупционера. Так, Тимка, ты мелкий пацан и нчего не понял, а значит замешательство твоё совсем по другому поводу.
— А где я спать буду?
— Не бось, паря, рышу те надём. Ну-ка, по ркам?
— Дядя, Ньер. Это так неожиданно. Можно я подумаю?
— Лды. На следней тнивке льта спрошу.
С этими словами Ньер встал и пошаркал по своим делам, а я остался думать. Сейчас шла середина первой атнивки последнего летнего месяца. Назывался он литекс. Значит на раздумья, а точнее на поиск другого пути у меня чуть меньше шести атнивок, тридцати дней.
Естественно в этот день я ничего не придумал, и в следующий тоже. Отвлек меня от размышлений Огль, заметивший что физуху я стал делать больше на «отвали», и в один прекрасный день решивший что пора перейти собственно к фехтованию. Вместо того, чтобы дожидаться меня у полосы препятствий, куда я ходил каждый божий день, он встретил меня на выходе из ратуши. А после того как поздоровался, отправился к постоялому двору, где они жили с Ротодом.
— Сегодня я начну тебя учить, — начал он, когда мы немного удалились от ратуши, — ты малец смышленый, поэтому я тебе покажу то, что мало кто знает.
Голова у меня от мыслей о вариантах «побега» пухла уже не первый день, и я решил применить «метод пирога», как в одной из частей людей в черном. А если проще — переключиться на что-то другое, и дать поработать подсознанию.
— Это как-то касается того свертка, что вы прячете у себя под тюфяком?
— Я же говорю, смышленый — кивнул Огль, — я пишу трактат по фехтованию. Мне правда кое-чего не хватает, но уверен, мой стиль превосходит даже пустынную школу, пусть та и считается самой лучшей. Но клянусь, стиль Огля Горного еще прославит Ноксаг.
— Ноксаг? — зацепился я за незнакомое слово.
— Ноксаг, лучший из городов, — улыбнулся Огль, — я там родился. Ты бы видел какие там восходы. Нигде таких нет. Но сейчас не время. Ты хорошо знаешь как устроено тело, а это одно из основных знаний, на которое опирается мой стиль.
Дальше Огль начал расписывать банальные вещи и я понимал что он пытался донести какую-то мысль, н о проблема была в отсутствии нормального тезауруса. Ну то есть в современном русском есть например слово небоскрёб, но появилось оно в середине прошлого века. А если бы то же самое нужно было сказать раньше, то использовали бы фразу «очень высокое здание». А теперь представьте как может звучать на «средневековом» русском фраза «тугоплавкий сплав для громоотвода на вершину небоскрёба». Вот и Огль пытался донести до меня какую-то мысль. И какую именно, я понял только когда мы с тупым оружием встали на тренировочную площадку, и фехтовальщик начал не просто рассказывать, но и показывать что он имеет ввиду. Да и то, дошло до меня только через полчаса или около того.
— Кадочников! — осенило меня, — вы все это время говорили про степени свободы!
— Что?
Я огляделся вокруг, и увидел рядом с забором какую-то палочку. Поленившись, притянул ее магией, и взяв в руку начал рисовать прямо на земле.
— Вот представьте что у нас есть шарик. Как его не верти, он одинаковый. Полностью его положение можно описать тремя числами, — я ткнул палочкой в середину тренировочной площадки, — допустим там начало отсчета. А это osi, — показал я на ограждения, не замечая что частично перешел на руссский — тогда сказав сколько шагов нужно пройти вдоль них, и на сколько локтей подняться, я смогу точно сказать где этот шар. Три цифры — три степени свободы.
Я поглядел на Огля, но похоже теперь мы были в зеркальной ситуации, он пытался понять меня, но не мог. Пофиг, пляшем. Он дядька умный, не поймет — переспросит.
— Теперь представим что у нас есть посох. Теми же тремя цифрами, я скажу где он, но тут есть разница, в каком он положении. И для описания его положения мне нужно еще две цифры. Наклон по двум osyam, — я попытался проиллюстрировать свои слова на примере тренировочного меча-кинжала, — но если у нас меч, то важно еще и повернут ли он кромкой к нам, или нет. И тут нужна еще одна цифра на поворот. Итого пять и шесть степеней свободы. Но тут как раз мы переходим к тому, что вы мне пытались объяснить от самого города. Допустим у нас шлем с забралом. шестью числами мы описали его положение в prostranstve. Но нам для полного описания нужна еще одна цифра, которая покажет в каком положении забрало. А если у нас цеп, то цифры нужны две. На каждое sharnirnoe соединение, мы добавляем единицу, на каждое шаровое — две.
Я схематически набросал человечка.
— Если мы берём вот такую схему, то запястье, плечо, шея, позвоночник, tazobedrennoe и golenostop по два, локти и колени по одному. Итого тридцать степеней свободы. Но Кадочников писал, что для боя важны около семидесяти-восьмидесяти, а вообще их больше трехсот. А дальше элементарная механика. Любое касание противника — это точка приложения сил. Направление и длина vektora, и мы можем вертеть противником как хотим. Это как в filme apostol. Осталось понять как это все делается на практике.
Я поднял взгляд от своих каракуль на Огля, и понял что попал. Он выглядел как пятнадцатилетняя фанатка кей-поп, которую БиТиэС позвали по имени, и пригласили в турне. С поправкой на то, что это был мужик слегка за сорок.
— Ты должен мне все это объяснить, — «пустым» голосом произнес фехтовальщик.
Ну да, какие нафиг эмоции,
