в гостиной, где шила, то ли в библиотеке. Подслушивать Ульяна не собиралась, однако замедлила шаг, когда из-за приоткрытой двери бывшего кабинета князя, ныне занимаемого Василием Леонидовичем, донеслись голоса: его и Жоржа.
— Да позвольте ей ехать, дядя! — воскликнул Жорж.
Ульяна остановилась, не веря ушам. Неужели он настаивает, чтобы мать отправилась в Стожары?!
— Ты в своем уме? — прогудел Василий Леонидович в ответ. — Девка из рук уплывет вместе с наследством.
Так речь не об Ольге Леонидовне? А о ней, Ульяне!
— Наоборот, — возразил Жорж. — Это шанс получить наследство вместо наследницы. Я совершенно не желаю жениться на ней!
— У тебя есть план?
— А если и так? Погодите, дядя, дверь закрою и расскажу.
Ульяна едва успела отбежать назад и спрятаться в нише за занавесью. На ее счастье, никого из слуг рядом не оказалось. Жорж выглянул в коридор и плотно прикрыл дверь в кабинет. Ульяна выждала пару минут и на цыпочках подошла к двери. Увы, из-за нее теперь не доносилось ни звука.
Так что же задумал названный братец?!
Выходит, если Ульяну отпустят в Стожары — жди беды? Отказаться от поездки? Но ведь ее не оставят в покое, пока она не выйдет замуж за Жоржа! Ульяна и от наследства отреклась бы, лишь бы избавиться от нежеланного брака, так ведь нельзя!
Видимо, Жорж и Василий Леонидович о чем-то договорились, потому что вскоре Ульяну позвали в кабинет.
— Maman заболела, я не могу ее оставить, — без лишних предисловий начал Жорж. — Не разумнее было бы и тебе остаться в Москве?
— Мне нужно уединение, — ответила Ульяна.
— Уединиться можно и в монастыре, — вставил Василий Леонидович.
— Ну что вы, дядя, это слишком, — возразил Жорж. — Если Ульяна настаивает на поездке…
— Настаиваю, — кивнула она.
— Тогда не могу не предупредить. В тех краях крестьянские волнения, да и на дорогах неспокойно. Девушке опасно путешествовать одной.
— Я не боюсь. Со мной будет управляющий, другие слуги…
— Других не будет, — произнес Василий Леонидович. — Ты обещала содержать этот дом, и слуги нужны здесь. Их и так не хватает. С тобой поедет тетка Марфа, ваши горничные и управляющий. Ты все еще настаиваешь на поездке?
— Да… — уже не так уверенно пробормотала Ульяна.
Отчего-то появилось ощущение, что ее загнали в ловушку. Но в чем подвох? Она знала, что слух о волнениях пустил все тот же Егор. Значит, бояться нечего? Или все же…
— Тогда я вынужден попросить кое о чем, — вздохнул Василий Леонидович. — Ты рискуешь собственной жизнью, и это твое право. Однако если с тобой что-то случится, твое состояние унаследует кто-то из родственников князя. А нас всех… — Он широко взмахнул рукой, чертя полукруг. — Нас всех выставят из этого дома. Подпиши бумагу, в которой говорится, что ты хочешь оставить дом нам.
— Разве… она будет иметь юридическую силу? — возразила Ульяна. — И поверенный говорил мне, что я не могу распоряжаться…
— Это хоть что-то! — перебил ее Василий Леонидович. — С этим можно будет пойти в суд.
— А если не подпишу? — спросила Ульяна, помолчав.
— Тогда мы вынуждены будем настаивать, чтобы ты осталась в Москве, — ответил Василий Леонидович.
— Что ж, если так…
Ульяна злилась, но в ловушку она попала по собственной глупости. Доверилась Егору, а он… Похоже, он помог мачехе, а не ей! Вывести бы его на чистую воду! А еще она не до конца понимала, во что ее втянули…
К сожалению, требовать встречи с Егором Ульяна не могла. То есть, приватной встречи, с глазу на глаз. Это посчитали бы подозрительным. И попросить о помощи было некого. Ульяна не хотела обращаться к Петру Фомичу, чтобы не подставлять его. Только и могла, что метать на Егора гневные взгляды, пока он смиренно выслушивал ее распоряжения насчет поездки.
Однако ж наглый управляющий зачем-то явился к ней в спальню. Ночью. Через окно!
Ульяна не спала, молилась, когда в окно тихо постучали. Она решила, что это ветки растущей под окном липы раскачиваются от ветра. Но стук повторился, и приоткрытая оконная рама скрипнула.
— Не пугайтесь, Ульяна Дмитриевна, это я, — раздался громкий шепот.
Может, Ульяна и закричала бы, когда в комнату с подоконника спрыгнул мужчина, но оцепенела от страха. И только когда мужчина шагнул на свет, она узнала в ночном посетителе Егора.
— Ты чего? — сиплым голосом спросила Ульяна. — Страх потерял?
— Нет, Ульяна Дмитриевна… — Егор потупил взгляд. — Вы на меня давеча так смотрели, будто убить хотели. Я и подумал, что нам нужно… встретиться. А другого способа не придумал. Если велите, я уйду…
Он шагнул было к окну, но Ульяна его остановила.
— А если и хотела? Убить? — прошипела она, сжимая кулаки. — Явился за расправой?
— Как вам будет угодно, — смиренно произнес Егор.
— Да что мне с тобой делать!
— Тише, — испугался он. — Услышит кто…
И ведь услышали!
— Ульяш, что там у тебя? — раздался за дверью голос Насти, одной из дочерей Василия Леонидовича. — Что за шум? Я войду?
— Под кровать! — Одними губами прошептала Ульяна, для верности указывая Егору пальцем верное направление. И сказала громко: — Заходи, Настена.
Глава четырнадцатая, в которой герой прячется под кроватью
Если бы Егор понимал, какого черта его понесло ночью в комнату к Ульяне! Не иначе, как тот, другой, неровно к ней дышал!
Впрочем, и тут они с двойником… совпали. Когда-то давно Егор запретил себе думать об Ульяне, как о своей девушке. Там, в его мире, все звали ее Янкой. Вот только сердцу не прикажешь. Янка так и осталась его любимой занозой — недосягаемой, и оттого еще сильнее желанной.
И что он только не делал, чтобы ее забыть! Даже на подлость пошел, о чем до сих пор жалеет. А не отпустило, не перегорело. Всего-то и добился, что Янка его возненавидела. И то достижение…
Интересно, там, в 2023 году… Егор исчез? Умер? Может, Янка простила его… после смерти?
Этого ему уже никогда не узнать.
Зато Ульяна Дмитриевна — тут, рядом. Точная копия Янки, с теми же чертями во взгляде. Даром, что княжна…
И злость ее, даже ненависть, во взгляде выжгла Егору нутро. Что не так? В чем ошибка? Отчего вместо благодарности она гневается? Ведь все получилось, как нельзя лучше! Мачеха с названным братцем остаются в Москве, а Ульяна едет в Стожары. Как она и хотела!
Мучиться неизвестностью Егор не стал. Дождался, когда в людской уснут — и махнул знакомым путем в хозяйский дом. Только через другое окно. И смиренность изобразить оказалось не так уж и сложно. Если
