были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян». Не знаю почему, но то предложение в газетной статье с просьбой писать о своих изобретениях, многие восприняли как повод поклянчить деньги на прожекты с сомнительной пользой и, конечно же, без всякой сметы. Уже с десятого письма я по первым строкам уже стал распознавать подобных Маниловых и без сожаления скидывал письма на пол.
Попадалось не мало претензий и на изобретение вечного двигателя. В результате из пяти десятков посланий, менее дюжины содержали нечто почти интересное, но без явной прибыли для общества… так, мелкие улучшения уже существующих вещей и механизмов. Получилось, что хотя я и по делу обругал лентяев, складывающих эти письма в долгий ящик, на самом деле ущерба они и не нанесли никакого. Ладно, покажу их Лину и Власу, может они что и увидят полезное.
Честное слово, кажется, что тому же Петру Первому было легче, поскольку в других странах уже имелось то, к чему он стремился. Да, император наломал немало дров и, возможно, для государства было бы лучше, если некоторые его идеи не осуществлялись.
Потом стали вспоминаться книги о попаданцах, оказывавшихся в альтернативных российских государствах, где, несмотря на кардинальные расхождения с предыдущей реальностью, обязательно имелись учёные со знакомыми фамилиями, занимавшиеся теми же самыми науками. Таким образом, попаданцу оставалось лишь встретиться, к примеру, со Сперанским и Боткиным, и те с радостью воспринимали новые идеи и безоговорочно всячески начинали помогать. Почему же здесь нет своих Ломоносова и Нартова или, хотя бы шведа Рихмана?
С этими грустными мыслями я уткнулся в подушку и, ворочался какое-то время. Хмм… А где Глашка? Куда она запропастилась? Неужели гады министерские кому-то снова отдали?
— Ваше Величие, это уже произвол какой-то! Так и до революции недалеко! — я почти ворвался в чайную, где Елена Седьмая в одиночестве наслаждалась свежезаваренным китайским напитком, приобретённым мною у хазарского скупщика. — Мало того, что лакеев моих, коих я столько времени уму-разуму учил, забрали, так и девку Глашку, нянчившуюся со мной столько лет, кому-то отдали.
— Глафиру вашу никто не забирал, — спокойно ответила императрица. — Не царское это дело, конечно, такие события обсуждать… но она с нашим лакеем бежали из дворца, поскольку пожениться хотели, а разрешения не получили.
— А-а-а?.. — ошарашенно протянул я. — Тогда понятно, любофф… Простите, что из-за такой мелочи потревожил вас.
— Мы тоже к Гришке, тому лакею, привыкли за столько лет. А он не оценил… Кстати, хороший чай привезли вы. Надо будет ещё закупить при возможности, а то Министерство двора откровенную траву приобретает, в коей ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Если так дело и дальше пойдёт, придётся ревизора к ним послать.
— Ревизор ничего не найдёт, маман, — отмахнулся я. — Это называется откат. Тот, кто отвечает в министерстве за закупку чая, у своего знакомого купца за двойную цену покупает самое дешёвое, что можно здесь найти. Ну а разницу себе в кошель. Более чем уверен, приди ревизор к тому купцу, цена на чай окажется той же, что и в отчётных документах. Не придерёшься.
— Вот как?! А вы откуда знаете?
— Во время путешествия кто-то рассказал. С этим бороться очень трудно. Разве что ревизор все цены не начнёт в столице сравнивать. Только и в таком случае мы ничего можем не узнать, поскольку взятки за сокрытие никто не отменял. А если всех подобных мздоимцев в тюрьму сажать, то кто работать станет?
— Раньше вы, сын наш, с подобными чиновниками не церемонились.
— Просто стал понимать, что грамотных людей мало. Нам школы нужны, Ваше Величие. Если не по всей Империи, то хотя бы в столичной и соседних губерниях, и в больших городах, конечно.
— Вы об этих школах не первый раз говорите, — тяжело вздохнула Елена Седьмая. — Где на них деньги взять?
— На войну деньги нашлись, а на школы — днём с огнём не отыскать?
— Не дерзите! — погрозила мне императрица пальцем.
— Без школ мы ни агрономов, ни горных специалистов в нужном количестве иметь не будем никогда. Следовательно, народ и далее продолжит впроголодь существовать, а оружие и инструменты из-за границы…
— Мы всё это понимаем. Почему вы думаете, что один такой умный во всей Империи? Только школы в городах мало что решат, поскольку уметь писать и считать — далеко не всё, что требуется от чиновников.
— Поэтому нужны специальные школы, где обучение продолжат самые способные.
— И как эти способные найдут деньги, чтобы оплатить обучение? — с вызовом посмотрела императрица.
— За них заплатят другие. Государство, например, или мануфактурщики.
— Им-то зачем? — отложила чашку в сторону матушка.
— Всем нужны специалисты. Надо только закон принять или нечто похожее, что тем, кто учится на отлично в обычной школе, последующее обучение станет бесплатным. Если же оплачивать государство будет, то после составления контракта с обязательством работать там, куда пошлют. Допустим, контракт на десять лет. Нет, лучше на двадцать, поскольку за десять он только работать нормально научится.
— Допустим, — задумалась Елена Седьмая. — А если плохо станет учиться и к выпускному классу окажется посредственностью?
— Это уже частности, — опять отмахнулся я. — Надо продумать общий принцип, а мелочи пусть чиновники обдумывают. В любом случае отличников, да и просто хорошистов, следует поддерживать. Можно стипендию учредить какую-нибудь. Учишься хорошо — пять рублей в месяц, учишься отлично — семь рублей. Начал лентяйничать — стипендия отнимается.
— Ладно-ладно… — императрица подняла руки. — Почти убедили. Если те, на кого государство будет тратить деньги, потом долгое время станут их отрабатывать, то польза очевидна, хотя, всегда найдутся те, кто начнёт хитрить. Тем более, что в некоторых европейских государствах обучение поставлено на широкую ногу, и там действительно виден прогресс.
Я удовлетворённо расслабился.
— Мы дадим указание обдумать этот вопрос, обсудим и через пару лет что-то такое начнём делать, наверное.
— Через пару лет? Долго! С другой стороны, нужно найти преподавателей, обсудить программу, продумать, куда потом выпускников девать. Да, пара лет — вполне нормальный срок.
— У вас ещё какие-то предложения имеются, сын наш? А то с фрейлинами собираемся в карты поиграть. Кстати, что там с обещанной новой игрой?
— Игра делается, маман, — ответил я, задумавшись о
