Совершили визит к герцогу. Людвиг II передал нам четыре статуэтки, символизирующие Весну, Лето, Осень и Зиму, а также красивый мейсенский фарфор.
— Как вам Дармштадт? — спросила принцесса.
— Очень красивый город!
— А наш Майн?
— Река чудесная, мы плавали по ней на лодке.
Наша судьба была решена…
Пока наследник путешествовал, государь правил…Николай работал по 18 часов в сутки и был уверен, что от этого напрямую зависит благо России. Под стать себе приближал и подобных чиновников. Николай говорил: «Мне не нужно умных, а нужно послушных!»
Как-то на обеде у Николая присутствовали графы Головкин, Бенкендорф и Киселёв. После трапезы государь оставил Киселёва.
— Вот что, Павел Дмитриевич. Мне надо обсудить с тобой дело. Ты ведь уже давно в комитете. Вопрос о казённых крестьянах сейчас явно назрел.
— Да, Ваше Величество. Любое дело, которое вы мне поручите, я исполню со всем усердием.
Ещё в семейном кругу Николай сказал: «…Я не понимаю, каким образом человек сделался вещью и не могу объяснить себе этого шага иначе как хитростью, обманом, с одной стороны, и невежеством — с другой». Так, после суда над декабристами был учреждён первый секретный комитет во главе с Д. Н. Блудовым. А потом эти секретные комитеты стали штамповаться и активно имитировать свою деятельность. Дело в том, что Николай что-то явно хотел изменить в положении крестьян, но не понимал как и что, а то что ему предлагали, он отвергал. Император одновременно и боялся крестьянской революции, и реакции аристократии, выступавшей рьяной защитницей крепостного права. Сложилась тупиковая ситуация. В результате государь решил заняться сначала государственными крестьянами, а потом уже перейти к крепостным. Выбор исполнителя дела лёг на генерала Киселёва, который ранее уже занимался устройством крестьян и вроде как в этом преуспел.
Так появилось Министерство государственных имуществ для управления казёнными крестьянами. Их насчитывалось около 8 миллионов душ, что составляло практически треть земледельческого населения. Их положение было намного лучше помещичьих или дворцовых. Они были свободны, могли заниматься торговлей, открывать фабрики и заводы, владеть землями. Киселёв вместе с Николаем решили улучшить положение государственной деревни. Малоземельные крестьяне стали наделяться землёй, им давались ссуды, создавались склады продовольствия на случай неурожаев, открывались медицинские и ветеринарные пункты, но главное — стал массово высаживаться картофель.
Картофель, по мысли властей — продукт питательный, культура неприхотливая и урожайная. В России он значительно распространился лишь в эпоху Екатерины II, но сажали его только под Петербургом, так как вкус его не «зашёл», а сам он стоил дороговато.
Крестьяне в ответ взбунтовались. — Сдался нам ваш этот картохель. Поганая штука. Ещё солдат нагнали и посеяли на лучших землях. Не будем есть эту дрянь!'
Глава 9
И вновь я в Петербурге… В стране было неспокойно. По всей России шли картофельные бунты. Новый продукт уничтожался, а чиновников избивали. Войск на подавление волнений не хватало.
Реформа государственных крестьян зашла в тупик. Вызвав Киселёва, государь устроил тому выволочку:
-…Сознаёшь ли ты это? И чем далее от столицы, тем более беспорядка и неустройства. В Закавказье я больше всего дивился одному: как чувство народной преданности к лицу монарха не сгладилось от того скверного управления, какое, сознаюсь, к моему стыду, так долго тяготеет над этим краем!.. Выходит, и в центральных губерниях не лучше!
— Могу вам, Ваше Величество, привести много больше такого рода фактов. Однако если мы обратимся, к примеру, к прошлому опыту Австрии, то увидим, что там власти также невзирая на недовольство, обратили своё внимание на устройство сельского населения. В итоге это оказало впоследствии благотворное влияние на крестьян.
— А верно ли говорят, что создаваемые учебные заведения, народ называет «киселёвскими школами»?
— Я тоже так слышал, Ваше Величество.
— Это хорошо. Героев должны знать. Ступай, я со своей стороны тебя тоже награжу.
Николай шагал туда-сюда по кабинету и обернувшись к наследнику, также присутствовавшему на докладе, но молчавшему, спросил: «Ты что насчёт всего этого думаешь?»
— Реформа неудачная. Вы это сами уже поняли.
— Это ясно. Непонятно, почему только? Все делали для блага крестьян, а они так отреагировали неблагодарно.
— Под реформу не были выделены необходимые средства и фактически крестьяне её оплачивали из своего кармана. Школы, больницы, ветеринарные пункты, склады необходимы, но опять же почему это было сделано за счёт повышения налогов на крестьян? Кроме того, для проведения самой реформы был создан целый штат чиновников — палаты государственных имуществ, окружное начальство, волостные правления, старшины, сотские, десятские и другие, — и снова оплачивать их работу должны были сами крестьяне. Насильственная посадка картофеля же в данном случае в деревне окончательно вызвала ярость. Фактически власть сама толкнула людей на бунт.
— И что же теперь делать?
— Надо убрать главный раздражитель реформы и пообещать компенсировать потери. Ведь если подумать, то картофель — на самом деле поганый продукт.
— Вкус не очень, но он может помочь стране в неурожайные годы. Россия часто страдает от такого.
— На мой взгляд, вместо этого надо улучшить обработку гречихи. Она для хранения подойдёт больше.
— Гречиху да, сажают везде. Но еда больно тяжёлая для желудка и хранить непросто. Дворяне не едят, да и зарубежом ей только скот кормят.
— Я вообще вас папенька, не понимаю. Вы всё время ругаете Запад, а сами тащите оттуда всё. Зачем нам что-то выдумывать. Нормальная гречка, еда. Я её люблю, например. Не понимаю, что все нос во дворе от неё воротят. А для того чтобы лучше хранить, надо просто перерабатывать её в крупу, и проблемы нет. Картофель нам не нужен, — зря вообще в Россию эту мерзость завезли.
— Хм. Неожиданный взгляд на вещи. Ладно, а с остальным, что?
— Финансирование школ, больниц, складов пока убрать с крестьян. Они этот вопрос не тянут. Им надо сказать, что налогов на следующий год, как компенсация за картофель, будет вдвое меньше.
— Налог сократить? У нас в бюджете мало средств.
— Вы папенька, эти деньги на следующий год с крестьян не возьмёте. Деревня разорена, идут бунты. Зачем требовать то, что получить всё равно не сможешь. Хотя бы собрать половину от прежнего, — и то ладно, а народ будет рад.
— Да, дорого нам эта реформа обошлась. Будь она проклята.
Так, Россия сделала очередной шаг в сторону от прежней истории, но теперь это коснулось еды. Картофель перестали высаживать насильно, — это стало дело исключительно добровольным. Он так и остался второстепенным продуктом. Вторым же хлебом в итоге оказалась всё равно гречиха.
Я не жалел о своих словах Николаю. Не понимаю, что все носятся с этой картошкой. Даже в моей прежней жизни мне упорно её пихали с детства — жареная картошка, варёная, картофель фри, в мундире, пюре и чего там ещё только нет. Потом родители заставляли её сажать в огороде, поливать, окучивать, опрыскивать от колорадских жуков. А в армии в нарядах, сколько я её начистил…Пусть картофель этот едят только те, кому он нравится!
Николай в итоге пожаловал Киселёва орденом Св. Андрея Первозванного, а сделал так, как посоветовал сын. Его вариант казался проще, дешевле и удобнее. Попытки вернуться к крестьянскому вопросу временами продолжались. Вновь создавались секретные комитеты, которые собирались, обсуждали, подавали государю журнал с мнениями… Но нежданно в Европе грянули революции, и Николай окончательно решил не соваться к крепостным крестьянам. На заседании Государственного совета Николай сказал: «Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно же, ещё более гибельным».
