– Мало кто согласится… особенно из знати и имеющих достаток…
– Вот к ним и будете наведываться лично отче. Зато какое облегчение в остальных случаях, и вся паства под присмотром. Я же с Матреной и прочими добровольцами, станем приглядывать за больными, пока вы отсутствуете.
– Это звучит разумно… – произнес монах немного подумав. – Да, так и надо сделать. Скоро будет много смертей и придется большую часть времени тратить на отпевание усопших, а не творить молитвы над живыми лишая их тем самым господней благодати…
Прозвучало как-то двусмысленно, но Алексей не стал даже заикаться об этом.
Отец Михаил настолько загорелся идеей, что даже отметил посещение следующего страждущего духовного очищения, а пошел договариваться к своему начальству об организации общего «чумного дома», как подобный стационар обозвал про себя Алексей.
Идея понравилась и прочим церковным деятелям. Но оно и понятно, лучше всех в одном месте отмаливать, чем сбивать ноги шатаясь от дома к дому и терять время.
Под первый такой чумной стационар отдали пустующий особняк не то боярина, не то богатого купца. Пустое строение в три этажа отлично подходило для задумки и вскоре в него стали сносить больных с района, что отдали под курирование отца Михаила. Подобные же чумные дома организовали в других концах города.
Отец Михаил с утра, собрав всех больных во дворе, читал молитву, обильно брызгал святой водой, давал поцеловать им чудотворную икону и отправлялся исполнять свои обязанности в богатые дома. Как только он уходил, больные попадали в распоряжение Алексея и Матрены, а уж они принимались за реальное лечение.
Культуру лучистых грибов за эти дни вновь размножили, кусочки плесневого хлеба размешивали в квасе, что неплохо маскировал специфический привкус и давали его пить. Ну и баня конечно, благо она на этом подворье имелась большая и через нее можно было прогонять сразу по десятку человек.
– А теперь дышим паром святой воды! – наставлял пациентов Михаил и сам активно дышал через берестяную воронку-рупор. – Вдыхаем глубоко, чтобы пар святой воды проник по всему телу!
А чтобы подготовить людей к операции по удалению бубонов и язв, добавлял:
– Сейчас ваши тела напитаются через дыхание пара святой воды святым духом и он начнет очищать плоть и кровь от нечистот, что скапливаются в железах и проявляются на коже гнилостными язвами и их надо будет удалить и промыть святой водой. Видите, как у меня? – показал он на свои свежие шрамы.
– Так ты тоже болел?!
– Да! И исцелился! Все благодаря вдыханию пара святой воды и удалению нечистот, что она из меня таким образом вымыла в бубоны и язвы!
Личный пример всегда работает лучше, чем просто указание и объяснение того, что и как нужно делать. Пациенты после того, как увидели исцелившегося, сильно повеселели и этот психологический настрой тоже благотворно сказывался на общем состоянии больных, все не в унынии пребывать, заранее себя похоронив.
В общем люди дышали «святым» паром как не в себя, чуть ли не до драк не доходило, когда кто-то задерживался у камней, чтобы сделать лишний вдох.
– Успокойтесь, святого пара хватит всем и перебарщивать тоже не надо, а то легкие сварите. Три вдоха и отходим читать молитву…
Метод лечения «святым паром» был согласован с отцом Михаилом.
– Пусть вдыхают пар от святой воды, пьют святую воду и обмываются ею.
Отец Михаил крепко призадумался. То, что предложил его трудник звучало не то, чтобы богохульно, но как-то с подвохом что ли. По идее ведь должно хватать лишь обрызгивание святой водой во время молитвы для очищения от скверны и осенением благодати, а тут и пить, и дышать, и даже мыться ею…
– Лучше уж так… – наконец сказал он с тяжким вздохом. – А то ведь совсем до ересей откровенных доходит…
– Каких, отче?
– Иконы жгут, сын мой… Представляешь? Жгут старые домовые иконы и пепел от них оставшийся смешав с вином, пьют!
«Ну это еще что, – невесело усмехнулся Алексей, – вот когда мочу младенцев или девственниц пить начнут, да воду хлебать в коей ноги отшельники или там юродивые мыли, вот где дичь будет!»
Глава 7
13
Алексей сидел хмурым в своей каморке – комнате без окон для слуг, что на первый взгляд можно было спутать с чуланом. Впрочем, кто слуг да еще из числа холопов считает за людей? Такие же вещи, только живые и неча их баловать, пусть в подсобном помещении ночуют вповалку, набившись как сельдь в бочку.
Что до недовольства, то причин для него хватало. Во-первых, изначальный план не срабатывал и перспектив для срабатывания не просматривалось. То есть не получалось заполучить себе на службу лично обязанных жизнью и здоровьем людей. А кто он есть такой в глазах этих людей? Правильно, всего лишь помощник отца Михаила из разряда подай-принеси-пошел-нафиг. Он ведь даже не послушник – трудник. Так что вся слава доставалась монаху.
А вообще Алексей посчитал, что ему сильно повезло с чумой. То, что заразился это конечно наоборот не повезло, но у него создалось стойкое впечатление, что данный штамм какой-то слабенький. С чего такие выводы? Все просто, на удивление малая смертность и общая заразность несмотря на все старания священников сующих зараженные иконы и кресты пастве в рот.
Обычная математика дает повод считать, что штамм чумы пройдя процесс мутации ослаб. Алексей даже проводил параллель с КОВИДом, сначала охрененная смертность, а через три года проходит по разряду обычного гриппа.
Что до математики подтверждающей сей вывод, то изначально в городе насчитывалось порядка тридцати тысяч человек. Около трети извел Иван Грозный, часть разбежалась, часть померла с голодухи и осталось еще десять тысяч человек? Вопрос на засыпку, сколько в итоге померло от чумы? По всему выходит, не так уж и много. По крайней мере не сравнить с пандемией двухсотлетней давности 1350-52 годов, когда вымирали напрочь целые города, те же Белоозеро и Глухов, да и прочие города теряли до девяносто процентов населения, что как раз соотносится со средним процентом выживания при заражении.
А тут, всего-ничего. Псков тоже не сказать, что сильно пострадал, так что в общем-то нет ничего удивительного в том, что такое паллиативное лекарство как плесень с мизерным лечебным эффектом оказалась действенной. Фактически она стала той подпоркой, пушинкой перевешивающей чаши весов, что помогала выкарабкаться…
Но это все ерунда по сравнению со второй причиной недовольства, что могла в скором времени привлечь к нему ненужное внимание и, внимание это может стоить ему жизни, причем весьма болезненным способом, ибо в эти времена знают толк в извращениях в плане пыток ближнего своего. Все дело в том, что со своей плесенью он сильно подставился. Из-за нехватки жизненного опыта не просчитал возможные негативные последствия. Слишком импульсивно действует. Но как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Процент выживших в чумном стационаре отца Михаила значительно превосходил таковой у остальных монахов, курировавших подобные дома. Пока что это было не сильно заметно, но люди ведь не слепые, а в это время они способны подмечать и не такие мелочи, тем более впрямую касающиеся их жизни, так что вскоре слухи пойдут.
Алексей, как только понял это, попытался нивелировать проблему попросив отца Михаила освятить хлеб, ну и сделать вид, что благодаря освящению на хлебе выросла целебная плесень, коя и способствует выздоровлению. Даже удивился, что с самого начала об этом не подумал… Но и после этого в чистом виде плесень давать не рисковал. Очень уж неоднозначно все с ней, ведь она по своей сути аспект разложения, ветхости, то есть смерти.
И все бы ничего, но рано или поздно начнут копать. Собственно первый звоночек уже прозвенел, причем со стороны самого отца Михаила.
– Странные дела творятся, сын мой… – произнес он устало в одну из тех редких минут, когда его пробивало на поговорить с трудником.
